— Пробежалась бы сама по лесу за Хабром ещё и не так бы взопрела. Вот, потрогай, какая я вся горячая!

— А кто заставлял вас в темноте по лесу бегать? — пришла в себя мама. — До поздней ночи! Мы тут с ума сходим, а они по лесу бегают! Полодиннадцатого! Немедленно отвечайте, где были и что всё это значит?

Яночка поняла — мама так легко не успокоится и на уловки не поддастся. Надо как-то объяснить своё опоздание на ужин, ничего не поделаешь. Просто соврать нельзя, дети с малолетства привыкли говорить pndhrekl правду, их отношения всегда строились на доверии, это и позволяло брату с сестрой пользоваться относительной свободой. Но и правду сказать пока тоже нельзя, тем более, что тайна ещё не раскрыта, а им могут запретить на будущее заниматься расследованием. Значит, надо как-то недипломатичнее и не соврать, и в то же время не проговориться. Решение пришло мгновенно.

— А мы в засаде сидели, — смущённо проговорила девочка. — Очень хотелось кабанов увидеть…

— Ночью? В засаде на кабанов? — пришла в ужас мама.

— А когда же ещё? — поспешил на помощь сестре Павлик. — Они же только по ночам и выходят на кормёжку.

Отец с матерью отреагировали одновременно. Пани Кристина:

— Могли бы дождаться более подходящей погоды.

Пан Роман:

— И как? Видели их?

Яночка ответила сразу обоим, причём в её голосе прозвучала явная претензия:

— Нет, они не появились. А что касается погоды, так у нас выбора не было, навязали вы нам эту Мизю, вот и пришлось воспользоваться первым подвернувшимся случаем, когда удалось отделаться от неё. Знаете, эта Мизя такая…

На этот раз сменила тему пани Кристина:

— Могли бы со своей засадой управиться пораньше! И вообще я не понимаю, какой смысл подстерегать кабанов ночью. По ночам ведь ничего не увидишь…

— Днём тоже их не увидишь! — с полным ртом возразил Павлик, ибо они с Яночкой уже набросились на еду. — Уж и не знаю, где они скрываются…

Папа со знанием дела напомнил:

— В чащах и болотах, в труднодоступных местах. И приближаться к ним надо бесшумно, не то легко спугнуть.

Продолжая уминать ужин за обе щеки, Павлик кивнул с видом заговорщика и пробурчал:

— Это я знаю. Болота и в самом деле труднодоступны.

А отец поучающе заметил:

— В любом случае сидеть по ночам в засаде не имеет смысла. На кормёжку кабаны обычно выходят сразу же после захода солнца. А уж если ночью, то только лунной… О, глядите, луна из-за туч показалась, завтра распогодится…

Тут пани Кристина сочла нужным перебить некстати разговорившегося мужа:

— Вот аспирин, обязательно примите на ночь. И витамин С.

И задумавшись, неожиданно закончила:

— Откровенно говоря, мне бы тоже хотелось увидеть кабанов на воле.

В глубоком молчании Павлик с Яночкой сидели на мху у перехода сквозь дюны, мрачно уставившись на пограничную сетку со строгой надписью. Одинаково упёршись локтями в коленки и подбородками в ладони, они не сводили глаз с того, что так долго искали по всему лесу — молодого, отдельно стоящего кустика шиповника. Рос себе беззаботно этот молодой побег дикой розы прямо из за за пограничной сеткой, рос на свободе и радовался. Ну прямо идеальный для пересадки! Ничто не мешало его осторожненько выкопать и перенести к разорённому муравейнику. Увы, он рос по ту сторону сетки, а значит, за границей.

— Надо же, всего каких-то два метра, большое дело, — ворчал Павлик. — Под сеткой пролезть — раз плюнуть, пригнуться немного и дело с концом. Яночка вздохнула.

— А мы с чистой совестью можем поклясться, что по нашу сторону нет ни одного такого подходящего кустика. И чтобы маленький был, и один побег, а не разросшийся куст. Можем считать — это перст судьбы и указание свыше.

Павлик не мог успокоиться.

— А все из-за какой-то дурацкой рыбьей головы, к тому же жутко вонючей! Слушай, всего каких-то пять минут…

— Переход границы строго запрещён, — напомнила Яночка, но в голосе её не чувствовалось твёрдости.

— Сама же сказала — перст судьбы.

— Ничего не поделаешь, — решилась сестра. — Придётся пойти на преступление. Только бы никто не увидел! А то… не знаю, что нам грозит?

— Тюрьма, — безжалостно ответил Павлик. — За нелегальный переход границы грозит тюремное заключение сроком… Не знаю точно на какой срок, но посидеть придётся.

Услышав такое, Яночка задумалась. Потом нерешительно произнесла:

— Может, за такое короткое пересечение… ты сказал, пяти минут хватит? Мы же сразу вернёмся, и добровольно. Может, тогда отделаемся исправительным… как его? Трудовым заведением для несовершеннолетних. А оставить муравьёв на погибель мы просто не имеем права!

Дискуссия явно была беспредметной, ибо оба уже приняли решение. И хотя таблицы с одноглавым орлом совершенно недвусмысленно грозили санкциями, судьба беспомощных муравьишек призывала к действиям. Откровенно говоря, уже полчаса назад дети отправили Хабра за лопаткой к родителям. Теперь же сидели у границы и, не сводя глаз с желанного растения, обсуждали, собственно, давно уже решённую проблему.

К сожалению, ни Яночка, ни Павлик не обладали способностями их необыкновенного четвероногого друга, вот и не догадывались о том, что в нескольких шагах от них, у самого перехода через дюны, притаился за густым кустом боярышника какой-то человек. Он стоял неподвижно, не спуская недоброго взгляда с тоже неподвижных светловолосых детей, уставившихся куда-то за пограничную сетку…

Далеко на пляже супруги Хабровичи вскочили со своих подстилок в грайдоле, когда туда прыгнул к ним с разбегу запыхавшийся пёс. Обежал грайдол, потыкался носом во все концы, разыскал лопатку Павлика и ухватил зубами её ручку. И принялся разыскивать Яночкину лопатку. Разыскал и хотел её тоже ухватить за ручку, но выронил при этом Павликову. Схватил в зубы Яночкину, попытался и Павликову ухватить, но теперь Яночкина свалилась на песок.

Пан Роман внимательно наблюдал за безуспешными попытками пса взять в зубы сразу две лопатки. Пани Кристина тревожно допытывалась:

— Что могло случиться?

— Да ничего не случилось, — успокоил её муж, — Нашим детям пришло в голову где-то вести раскопки, и они прислали собаку за орудиями труда. Давай-ка поможем псу…

Взяв обе лопатки, пан Роман связал их бечёвкой. Хабр ждал нетерпеливо, не сводя глаз с его рук. Как только хозяин закончил, пёс схватил в зубы упаковку, выскочил из грайдола и по пляжу, вдоль моря устремился куда-то на восток, с такой скоростью, что из-под лап летели мокрый песок и брызги морской воды.

— Интересно, как он понял, что им именно лопаты требуются? — изумлённо спросила пани Кристина. — Как такое можно объяснить собаке? Пан Роман осмотрелся.

— Очень просто. Они предусмотрительно не оставили здесь больше никаких своих вещей. Так что из принадлежащих им предметов здесь оказались только эти лопатки.

Собаку Яночка с Павликом заметили издалека, когда она выскочила на верхушку дюны. И разглядели, что в зубах что-то несёт.

— Вот он! — вскричала Яночка, вскочив с места.

Человек, притаившийся за кустом, вздрогнул и тоже глянул в том «направлении. Увидев вытянувшийся в стремительном беге силуэт собаки, который тут же исчез за очередной дюной, он не стал медлить. Попятился, затем осторожно развернулся и поспешил скрыться в лесу, а уж там припустил бегом. Занятые Хабром Яночка с Павликом ничего не заметили. Проскользнуть под сеткой, подкопать в четыре руки кустик, вытащить из земли ком земли вместе с корнями и вернуться с ним на родину — все это и в самом деле заняло не более пяти минут. По ту сторону границы зияла reoep| довольно большая яма. Оставленный на шухере Хабр добросовестно курсировал вдоль сетки туда-сюда. Переправившись обратно, дети поспешили на всякий случай укрыться в лесу, и только там, вспотевший от волнения Павлик осторожно положил на землю ком с корнями и качающимся на нём одиноким зелёным побегом шиповника.

— Обошлось! — облегчённо выдохнул он. — Никто не видел. Только вот как мы его донесём? Никакой корзинки не захватили, земля осыпется, корни могут обломиться.