Раньше вернулся Павлик, разумеется, благодаря Хабру. Тот появился первым, радостно налетел на Яночку, весёлый и оживлённый и ничуть не уставший. Прошло немало времени, пока подтянулся и Павлик. Этот чуть дышал и тяжело повалился на песок рядом с Яночкой.

— Ты и не представляешь, какие гонки он мне устроил! Летел, словно пропеллер ему вставили! — пожаловался Павлик.

— Но ведь Хабр… — начала было Яночка.

— Какой там Хабр! Тот, лысый!

Яночка встревожилась.

— А лысый откуда взялся? У того, со спичками, волосы были.

— Были только вокруг головы, а на макушке он совсем лысый, — пояснил обстоятельный Павлик.

— Да, макушка мне не была видна.

— А мне была. Когда он спускался с дюны, а я за ним крался, так мне сверху очень даже хорошо была видна его лысина.

— И куда же он направлялся?

— А никуда. Спустился в порт, сел в машину и уехал. И знаешь, машина была та самая, тёмно-синий «фиат», но только, представляешь, теперь с другим номером! Иностранным!

— Так он только до порта дошёл? Чего же ты так ноешь? И где здесь пропеллер? Какие такие гонки? Павлик рассердился на непонятливую сестру.

— Да не сейчас, гонки он устроил раньше.

— Рассказывай толком.

Павлик осмотрелся, обнаружил рядом пенёк, уселся поудобнее, опершись о него спиной, и стал рассказывать подробно.

Оказалось, Хабр поведал о том, что этот, который на макушке лысый, исходил здешние места вдоль и поперёк. Ну ладно, ладно, по порядку. Так bnr, сначала, расставшись с рыжим Попрыгуном, этот Лысый сразу ушёл с пляжа и через проход в дюнах прямиком вышел к тому порту, что на заливе, и именно там сел в свою машину. А этот проход самый крутой во всей округе, и знала бы она, как нелегко по нему спускаться… А, про это не надо? Ну ладно. Сел, значит, Лысый в свой тёмно-синий «фиат» и был таков, а Павлик, в соответствии с полученными инструкциями, попытался проследить путь Лысого до места, где его унюхал Хабр. Естественно, умная собака очень быстро поняла, что от неё требуется, и уверенно взяла след Лысого и свой собственный. И повела по нему его, Павлика. Вот и выяснилось, что Лысый где только не был! И на кладбище был, и на границе побывал, и в кафе, и на кемпинге. Даже к их дому подходил. К кемпингу подъехал на машине.

— А вообще-то всё было наоборот, потому как Хабр вёл меня с конца до начала, — пояснил Павлик. — И мне сдаётся, на кладбище Лысый был два раза, причём каждый раз и приходил, и уходил лесом. К кемпингу подъехал на машине, оттуда по лесу подкрался к пограничной сетке, и, знаешь, так получается, что это именно он следил тогда за нами. Хабр привёл меня прямиком к тому самому кусту, вот только жаль, не сказал, вчерашние это следы или сегодняшние. Или, может, даже и позавчерашние, уж и не знаю…

Яночка удивилась.

— Как это Хабр не сказал?

— Ну, как-то не очень чётко сказал, — поправился Павлик. — Зато о другом, очень важном, сообщил. Сюда Лысый приехал и отсюда отправился на кладбище второй раз, а уже с кладбища на пляж, через лес. Ага, оказывается, на кладбище гораздо больше могил, чем мы думали, за кустами кладбище ещё дальше тянется, и там такие старые могилы, что просто ужас. Деревья прямо на надгробьях выросли, представляешь? И он там все исходил вдоль и поперёк, а мы за ним. То есть за ним Хабр, а я уже за Хабром. И Хабр обо всём по дороге рассказывал, где тот шёл без остановки, где, наоборот, надолго задерживался, где топтался. И показал даже, в какой раскопанной могиле на него наткнулся. Да, да, тот разрыл могилу, а Хабр его застукал!

С восторгом и безграничной благодарностью взглянула Яночка на своего дорогого пёсика. Вот уж поистине неоценимое сокровище! В данный момент это неоценимое сокровище занималось тем, что энергично вынюхивало что-то в недалёкой кучке мусора, тыкалось в неё носом и разгребало лапами. Вот, похоже, раскопал то, что учуял, схватил это что-то в зубы и, подбежав к своей маленькой хозяйке, положил к её ногам находку. Это оказался всего-навсего какой-то невзрачный небольшой камень. Растроганная Яночка сочла нужным горячо поблагодарить своего любимца.

— Спасибо, мой дорогой, мой умный, хороший, мой драгоценный пёсик!

И, нежно погладив Хабра, взяла в руки камень, чтобы доставить псу удовольствие. Надо сделать вид, что он и в самом деле принёс ей нечто чрезвычайно ценное.

— И получается, — продолжал Павлик, — что мы установили четвёртого члена шайки. Меняются они в машине…

Яночка перебила брата, коротко вскрикнув. Удивлённый Павлик замолчал на полуслове, а Яночка принялась внимательно разглядывать подарок Хабра. Потом вручила невзрачный камешек мальчику.

— А ну-ка, посмотри!

Удивлённый Павлик послушно принялся вертеть в руках грязную находку, потом, что-то поняв, посмотрел сквозь него на солнце.

— Ты! Слушай! Ведь это же янтарь! Провалиться мне на этом месте! В точности как те камни, что у пана Джонатана. Просвечивает!

Позабыв на время о преступниках, брат с сестрой занялись подарком Хабра. Осмотрели внимательно и пришли к выводу: это и в самом деле был кусок янтаря размером с половину спичечного коробка, наполовину непроглядно чёрный, наполовину просвечивающий на солнце. Да, тот факт, что камень прозрачный, можно было обнаружить лишь глядя сквозь него на солнце, а когда он валялся на песке, ничем не отличался от обычного куска гравия.

Павлик был потрясён.

— Смотри-ка, Хабр сам нашёл янтарь! Никогда бы не поверил. Неужели s янтаря какой-то особый запах?

Долго Павлик с Яночкой обнюхивали камень. Пахло вроде бы смолой и ещё рыбой. А больше ничем особенным не пахло. Как же собаке удалось обнаружить янтарь?

— Наверняка Хабр чует то, что мы не можем унюхать, — решила Яночка. — Помнишь, тогда, в комнате пана Джонатана он долго рылся в кучах янтаря и запомнил его запах. Наверное, есть какой-то особый. И теперь почуял его здесь. И нашёл этот кусок. В куче мусора, надо же!

— Может, ещё найдёт? — Оживился Павлик, — Хабр, ищи!

Яночка на всякий случай подсунула Хабру под нос найденный им кусок янтаря. А Хабр и без этого прекрасно понимал, что именно ему велено искать. И затрусил по пляжу, внимательно обнюхивая песок. К сожалению, больше янтаря он не нашёл, во всяком случае в непосредственной близости от хозяев. И тогда хозяева подозвали пса и приказали ему кончать с поисками, не то этот добросовестный пёс из-за излишнего усердия, удалится в поисках куда-нибудь в лес и не вернётся домой, пока не выполнит приказ.

Дома папа осмотрел подарок Хабра и кое-что прояснил.

— Разогретый янтарь пахнет смолой, — сказал он, подумав. — А кроме того, к кускам янтаря обычно пристаёт обычная смола, которой полно в море и на пляже.

— Той самой, из которой сделан янтарь? — уточнила Яночка.

— Не совсем, та смола, живица или камедь, сочилась из доисторических деревьев в доисторические времена. И теперь, наверное, при нагревании янтарь выделяет её запах, слабый, но для собаки достаточный. Во всяком случае, я так думаю. Видимо, янтарь и в самом деле выделяет специфический запах, смесь камеди со смолой. А ваш лежал на пляже, солнце его нагрело…

— А как же Хабр догадался, что имеет смысл принести его нам?

— Наверное, ещё тогда, когда мы занимались сокровищами пана Джонатана, собака поняла, что вы заинтересовались такими вот камнями со специфическим запахом. Тогда, помните, на пол высыпался целый меток кусков янтаря, целая гора, и, наверное, она издавала достаточно сильный запах, так что собака его почувствовала и запомнила. А то, что собаки чувствуют настроение своих хозяев, их эмоции, это давно доказано. Вспомните, как мы все были тогда взбудоражены. Собака всегда поймёт, огорчены ли её хозяева или радуются, недовольны чем-то или заинтересованы.

— Но больше он не нашёл янтаря! — вздохнула Яночка.

Отец возразил:

— Я удивляюсь, как он и этот-то нашёл. Столько народу на пляже. Наверное, когда зимними штормами вынесло его на берег, сборщики янтаря не заметили невзрачный камешек или его слишком далеко отбросило к дюнам, а потом его засыпало песком и мусором, так и пролежал незамеченным.