- И только с ним ты спала, только его любила?

- Ага.

- Прости.

- Ну… я была беспечна. Я была на таблетках, но порой это влияло на желудок. Из-за этого я принимала их не всегда. И, как понимаешь, все совпало.

Было странно говорить об этом, ведь приходилось вспоминать это. Я рассказала ему о дне, когда обнаружила это. Об измене Мейсона я узнала позже, но это не меняло ничего. Был нарушен цикл, и это было странно, ведь я была на таблетках, и все появлялось вовремя. Вплоть до часа. Я перепугалась. Я не сказала Мейсону, а после купила три разных теста на беременность разных фирм. Я спрятала использованные тесты с положительным ответом в туалетную бумагу и выбросила в урну, чтобы никто не нашел их. Я не хотела рассказывать ему, чтобы он не решил, что я это спланировала, и не обвинил меня.

Это было уже слишком для меня. Я уже едва ходила на занятия, едва могла жить в общежитии вдали от дома, хоть соседкой и была Джемма. У меня были те же мечты, что и теперь. Ребенок все испортил бы. У меня были планы. И глубоко внутри я знала, что хотя я любила Мейсона, нам не быть вместе. Я словно уже знала, что он мне изменит. И я не хотела ребенком удерживать парня. Я видела таких девушек в старшей школе.

Потому я понимала решение Джен. Она хотела справиться с этим, несмотря на слова и чувства Декса.

Я рассказала Дексу, как сама записалась на прием и была в ужасе. Было очень страшно. Я ни на миг не сомневалась в решении, даже в таком. Я не думала, что совершаю ошибку. Я знала себя. Это не было проблемой. Но я не хотела проходить через эту страшную процедуру, полную боли, одна. То, что я была одна, говорило о многом. Хотя мне было кого позвать, я решила скрывать это. Я боялась мнения других.

Это было ужасно, если не сказать хуже. Я почти все забыла, может, так повлияло время. Это как с переломом руки. Ты знаешь, что было больно, помнишь это ощущение, но само чувство прошло. И здесь было так же. Это было ужасно больно, и меня неделю тошнило в ванной. Джемма думала, что это из-за моего желудка, так что ничего не подозревала. Если бы она спросила, я бы точно все ей выдала, чтобы сбросить груз. Но она этого не сделала, и поступок остался в прошлом. Еще один запертый призрак, как и наркотики, случай и семейный психолог.

А потом пришли сны. Мне снился ребенок, каким он мог стать. Снилось, что я могла стать счастливой, могла любить его беззаветно, а он ценил бы меня. Мне было интересно, как бы он или она выглядел, какой была бы его жизнь.

Было много вины. Порой меня сковывало это чувство. Меня не судил бог, но я сама осуждала себя, не осознавая. Мое подсознание, моя душа затаила этот факт, чтобы потом мне отомстить. Может, мне изменили, и я осталась одна на остаток жизни, потому что думала в душе, что заслуживаю наказания.

Я лепетала это Дексу долго. Он молчал. Он не зажигал сигарету, не касался бутылки. Только смотрел на меня. Без осуждения, а… с сопереживанием. Когда я закончила, он спросил:

- Ты жалеешь об этом?

Я покачала головой.

- Нет. Не жалею. Я думаю, что все произошло не просто так, и порой нам приходится проходить через кошмары, чтобы стать сильнее для того, что будет дальше. Думаю, это сделало меня сильнее. И заставило многое понять.

- Например?

- Например… можно доверять людям. Тогда мне не пришлось бы проходить через все одной. И что держаться на расстоянии от людей, все скрывая, больнее, чем впускать их в свой мир.

Слова повисли в воздухе, словно жучки, что летали в свете лампы. Декс словно скривился, его брови странно сдвинулись.

- Рада, что рассказала мне? - спросил он, его голос стал ниже. Он поглядывал на меня.

- Да, - честно сказала я. - А ты рад, что открылся?

Он задумался.

- Да. Рад.

Это согрело мою грудь сильнее, чем «Jack Daniels». Этот жар источало мое сердце.

- И что ты будешь делать?

- А что я могу?

- Женишься на ней? - тихо спросила я. И была лишь секунда тишины, а потом он ответит. Готова ли я к правде?

Он посмотрел мне в глаза.

- Не знаю. Но женюсь, если придется.

Волна облегчение. Это лучше, чем да. Но все же…

- А ты хочешь?

Он потер щетину на подбородке, но от нервов, а не показывая, что он задумался.

- Наверное, нет.

Я чуть не рассмеялась от того, как легко он это сказал, словно отказывался от суши на ужин.

- Почему тогда ты с ней? Ты ее любишь?

Я бы задала этот вопрос в игре, если бы другая проблема не возникла за прошедшие сутки. Я думала, что дойду до этого в игре, но мы ее закончили. С момента, как я услышала, как Декс говорит о Джен, я всегда делала один вывод. Что-то не так было в их отношениях. Знаю, это было не мое дело. Откуда мне знать, что у них происходит? Это был их личный мир. Люди могли делать многое вдали от публики, что потом не могли бы объяснить людям.

Но я не понимала их отношения, сколько бы ни думала об этом. Он не тревожился за нее, и она не очень-то за него волновалась. Я не видела Джен лично, но горячая детка не казалась той, кто подходил сложному Дексу. И я должна была спросить. Это долго меня терзало.

Он растерялся, и я его не винила. Вопрос был грубым. Но я должна была узнать. Хоть он и мог сказать, что это не мое дело.

Он тянул. Заставлял меня ждать, пока тер медленно виски, смотрел в темный лес, словно думал, что там найдет ответ или отвлечется.

- Думаю, стоит на этом закончить, - сухим тоном сообщил он.

Я смотрела на него в ответ, просила взглядом. Но он не отвечал. Если бы можно было заглянуть в него, я бы узнала. Узнала, даже если бы он скрывал это. Я смотрела пристально.

- Не понимаю, - сказала я, сдавшись, несмотря на открытия. Это все удалось только из-за леса на острове и бутылки виски.

- И я. Но что-то в жизни должно быть безопасным, малыш. И порой, когда твоя жизнь словно под камнепадом, тебе хочется места, где безопасно.

Я вздохнула от понимания, а не раздражения (его я пыталась отогнать) и, кивнув, улыбнулась ему. Я встала, выпрямилась, держась за стол, и взяла книги и фонарь. Было поздно, и я по его глазам видела, что рассказы закончились, а книга медленно закрывалась.

Я пошла к палатке, радуясь, что она близко, и остановилась, чтобы расстегнуть проем. Я оглянулась на Декса, его плечи покачивались. Музыка уже не играла. Он покачивался под воображаемый ритм, как делал часто, его фигура была темной против света. Я видела, как он держится за бутылку, словно удерживает себя в сознании.

- Похоже, ты собрался искать что-то безопаснее, - сказала я. Он замер, но промолчал.

Я сунула книги внутрь и хотела залезть сама, но поняла, что половина бутылки виски с силой просится наружу.

Пристройка была у тропы и виднелась у холма. Это место было не самым страшным для туалета, и я уже там была, так что могла поклясться, что ничего ужасного там нет. Так было при дневном свете. Ночью идти туда было страшно, сердце колотилось.

Я схватила фонарь и выпрямилась.

- Я в туалет. Если не вернусь через пять минут, высылай помощь. То есть, приходи забрать меня.

Я прошла мимо стола и оглянулась, чтобы понять, услышал ли он меня. Он вскинул голову.

- Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

За эти пять минут он стал пьянее, слова стали нечеткими. Может, разговор его добил.

Я хотела, чтобы он пошел, но не хотелось, чтобы он потом стоял под дверью. Это меня бы тревожило.

- Все хорошо. Просто… помни, куда я пошла.

Он улыбнулся.

- В туалет. Не упади в дыру!

Это было бы меньшей из проблем.

Я направила фонарь на землю и быстро пошла по тропе к каменистому склону, где стоял туалет. Я вышла из леса, и ветер начал пробираться под множество слоев моей одежды. Ревели волны, разбиваясь о камни, но я видела только тьму вне луча фонаря. Небо было закрыто тучами, что вдруг накатили, хотя местами виднелись просветы. Жаль, что небо не было ясным, потому что отсюда было бы прекрасно видно звезды. Ближайший свет доносился из Виктории, и хотя от этого тучи над ними были неприятного оранжевого цвета, сюда свет не доставал.