Территория госпитального комплекса хоть и была ограничена высокой ажурной оградой, увенчанной острыми пиками, но створки широких ворот данного учреждения практически никогда не запирались, и всякий желающий мог попасть на прием к дежурному диагносту или практикующему специалисту.

«Крылатый Дракон», изрыгая время от времени, клубы пара, остановился в тени примыкающего непосредственно к ограде могучего платана.

— Вот и приехали, господа офицера, — смахнув капельку пота с кончика своего носа, уведомил пассажиров гном. — За ворота таксе не впускают, так что придется вам немного пройтись собственными ножками. Короче, как расплачиваться будем за поездку?

— Дядюшка Торвальд, — Зенон протянул таксисту серебряную монету достоинством в одну марку, — если ты никуда не торопишься, подожди нас с полчасика. Мы с Зууром навестим одного нашего товарища и вмиг вернемся назад.

Таксист внимательно осмотрел монетку и, не обнаружив в ней какого-нибудь изъяна, засунул во внутренний карман своей куртки. После чего снисходительно проворчал:

— Ясен пень, кто ж по такой жаре захочет ажно пять верст пешкодралом топать. Ладно, парни, подожду, идите к своему товарищу, а я покамест систему синхронизации подрегулирую — чой-то поршня постукивают.

Через минуту нагруженные гостинцами Зенон и Зуур эр Шуур уже шли к широко распахнутым воротам госпитального комплекса, а заботливый Торвальд, натянув на руки брезентовые рукавицы и вооружившись здоровенным ключом пятьдесят четвертого номера, полез в пышущие жаром недра своего «Крылатого Дракона»…

Лиин Чаханги, отыскалась сравнительно быстро — не каждый день в госпиталь поступают представители расы вампиров. Так или иначе, но первый попавшийся на глаза нашей парочки медработник-огр дал подробнейшую справку, где найти подполковника полиции. Медбрат также предупредил, что для посещения лежачих больных требуется специальное разрешение лечащего врача, которое в это время суток получить не реально. При этом он, как бы невзначай, намекнул, что за символическую плату готов препроводить уважаемых офицеров к интересующей их персоне известным одному ему маршрутом. При этом предприимчивого санитара ничуть не смущало наличие погон на плечах посетителей и то, что в уголовном кодексе наверняка найдется соответствующая статья, трактующая его действия как противоправные. Зенон, вполне естественно, хотел тут же возмутиться по поводу аморального поведения медицинского работника, но Зуур эр Шуур ловко замял назревавший конфликт и нарочито бодрым голосом обратился к корыстолюбивому соплеменнику:

— Ну что ж, товарищ, веди нас своими тайными ходами. Полмарки на пиво получишь.

Огр честно выполнил свою часть договорных обязательств: провел посетителей внутрь одного из зданий через запасной вход, затем по служебным лестницам препроводил к двери больничной палаты, расположенной на третьем этаже. По пути он также раздобыл пару белых халатов и заставил Зенона и Зуура накинуть их на плечи. Получив оговоренную сумму из рук Зуур эр Шуура, он тут же без лишних слов удалился восвояси.

— Вот же хамло! — возмутился Зенон. — Жалко, что не узнали, как зовут этого прохиндея.

— Полно тебе, Зен, — возразил юноше огр, — все хотят жить, поэтому крутятся, как могут.

После этих слов он деликатно постучал в дверь палаты — мало ли чем там занимается Лиин. Дождавшись негромкого ответного возгласа, надавил на ручку и первым вошел внутрь просторной одноместной палаты. Зенон незамедлительно проследовал за товарищем и, чтобы ненароком не привлечь внимание кого-либо из обслуживающего персонала, осторожно затворил за собой дверь.

— Ну здравствуй, Лиинушка! — по возможности нежным голосом поздоровался огр. — Как ты себя чувствуешь?

— Здравия желаю, госпожа подполковник! — не очень громко гаркнул Зенон.

Лежавшая на кровати лицом к входу Лиин Чаханги при виде нежданных визитеров криво улыбнулась и тихим голосочком ответила:

— Привет ребята! Рада видеть вас. Проходите, присаживайтесь.

После того, как принесенные гостинцы были аккуратно разложены по полкам стоящей у изголовья кровати больной тумбочки, Зенон и Зуур эр Шуур расселись на пододвинутые поближе стулья и принялись засыпать вампирессу вопросами о ее здоровье.

— Все нормально, — радостно улыбаясь обескровленными губами, отвечала негромко Лиин, — сама-то я цела — ни единой косточки не сломано, все внутренние органы целы, однако во время взрыва здорово пострадали мои астральные оболочки. Ничего, тут один профессор хоть и эльф, но отлично разбирается в физиологии вампиров. Обещает через недельку на ноги поставить. А пока вынуждена лежать под капельницей с иглой в вене практически все время. — Вампиресса еще раз широко улыбнулась и, безвольно пошевелив ладошкой, продолжила: — Что это мы все обо мне, да обо мне. Расскажите лучше, что творится на воле. Тут Эниэль с утра прибегала, такого порассказала, что у меня волосы на голове дыбом до сих пор стоят…

— Вот же стервь болтливая! — в сердцах воскликнул огр. — Ну кто ее за язык вечно тянет! — Затем боле спокойным голосом принялся увещевать больную: — Ты только не волнуйся, Лиинушка. Не знаю, что там поведала тебе эта языкастая лярва, но ситуация полностью под нашим контролем.

— Вообще-то вы молодцы, ребята, — вздохнула Лиин, — наследника уберегли и вообще. Жалко я не с вами, вот вынуждена валяться здесь и помирать с тоски. — Вампиресса полыхнула своими темными, как беззвездная ночь глазами так, что по спине Зенона невольно пробежал выводок здоровенных мурашек.

— Ничего, девочка моя, — успокаивающе забормотал огр, — полежишь, отдохнешь и с новыми силами, так сказать, на борьбу с преступностью…

— Ты вот чего, Зуур, — уже спокойным голосом продолжала Лиин, — дай-ка глотнуть из твоей фляжки.

— А тебе не повредит? — обеспокоенным голосом спросил Зуур. — Моя мухоморовка — штука убойная и ежели чего…

— Не парься, — перебила огра Лиин, — на фронте и не такое пили, когда выпивки не было. Например, авиационный антифриз или гидравлическую жидкость из орудийных амортизаторов. Пойми, Зуур, надоело мне здесь валяться — никакого разнообразия. Даже вот это надоело… — расстроенная вампиресса засунула руку под одеяло и вытащила недовязанный детский носочек вместе с клубком ниток и спицами и плаксиво, совсем по-бабьи пожаловалась: — Устала, парни, сил нет.

Зенон недоуменно уставился на незавершенный шедевр рукоделия. Образ грозной дочери ночи и вид недовязанного носка как-то не очень сочетались друг с другом. Кажется, теперь он понял, на какое такое хобби пыталась намекнуть не так давно Эниэль.

Заметив ошарашенный взгляд юноши, Лиин криво усмехнулась и более спокойным голосом произнесла:

— Да, Зенон, для успокоения нервов вяжу в свободное время детские носочки и раздаю коллегам по работе, у которых есть маленькие дети. Кое-кто, конечно, посмеивается за моей спиной, а иногда даже пытается обидеть намеками разными. А мне плевать: вязала, вяжу и буду вязать всем назло.

При этих словах в темных глазах Лиин полыхнуло такое яростное пламя, что Зенон невольно испугался, что оно ненароком вырвется на волю и станет причиной возгорания больничной палаты. Еще юноше показалось, что из-под обескровленной верхней губы дамы появилась и тут же исчезла парочка острых белоснежных клыков.

— Ты только не волнуйся, девочка моя, — поспешил успокоить вампирессу Зуур. — Пусть себе болтают, а мы плевали на всех с высокой колокольни. — После чего огр извлек из внутреннего кармана своего кителя плоскую флягу из нержавеющей стали и, открутив крышку, поднес емкость ко рту больной со словами: — Глотни, душа моя, и не переживай, через недельку поправишься, и будет у нас все славно.

Что было внутри фляги, Зенон не знал и по большому счету особенно не жаждал испытать на себе целительного действия мухоморовки, но сразу же после того, как Лиин выпила данное зелье, ее тут же потянуло в сон. Какое-то время она еще пыталась поддерживать беседу с товарищами, но постепенно ее темные глаза осоловели и начали сами собой закрываться. Не закончив какую-то мысль, она глубоко вздохнула и провалилась в небытие.