– Боже милостивый! Что там еще? – взорвался Джефри. – Мало ей не давать мне покоя на Лестер-стрит, 1, так еще притащилась в мою берлогу! Извини, Милти. Я на минутку, выясню, в чем дело.

Роза Лэм чопорно сидела на диване в задней гостиной дома на Пэл-Мэл. Сняв шляпку, она нервно пригладила дрожащими руками рассыпавшиеся по спине волосы. Когда вошел лорд Уайз, она вскочила и крепко зажмурила покрасневшие глаза, чтобы не смотреть на это прекрасное доброе лицо и не растерять смелость, а потеря смелости привела бы ее к еще большему отчаянию. Вдохнув в легкие побольше воздуха, она громко объявила о своем намерении:

– Милорд Уайз, я пришла, чтобы стать вашей… вашей райской птицей.

После краткого мгновения полной тишины Роза открыла глаза. Маркиз стоял в дверях совершенно неподвижно, изумленно глядя на нее, будто не поверил своим ушам. Хотя Роза не знала точно, чего ожидать от мужчины, которому она предложила самое ценное, что у нее есть, она определенно не ожидала от него потери дара речи. Слезы вдруг хлынули из ее огромных выразительных глаз и покатились по бледным щекам.

Джефри откашлялся. Он видел один выход из создавшегося положения: постараться вежливо выяснить причину столь идиотского заявления. Дитя совершенно очаровательно, и потому мужчина имеет право на полет фантазии.

– Хм-м, понимаю. И чем же вызвано такое неожиданное решение, мисс Лэм?

– Ах, что теперь об этом говорить! – заплакала Роза и плюхнулась на софу, словно ноги отказались служить ей. – Я вам не нужна! Я это прекрасно вижу. Просто я слишком молода, чтобы стать г-г-гувернан-ткой, и я не знаю больше ни одного джентльмена…

Раскаиваясь, что причинил ей такое огорчение, Джефри присел у софы, взяв в ладони ее маленькую ручку.

– Ну-ну, хватит плакать, дитя мое. Давайте начнем сначала, – ласково сказал он. – И объясните мне, чем вызвана такая печаль.

Не успела гостья начать рассказ, как Деминг демонстративно внес в комнату поднос с серебряным чайным сервизом. Он не мог допустить, чтобы коварная девица, явившаяся без матери или дуэньи, скомпрометировала его хозяина. В конце концов, это его долг. Вид рыдающей девушки и маркиза, практически упавшего перед ней на колени, возбудил его любопытство, и он вытаращил глаза. Но вышколенный многолетней службой лакей быстро пришел в себя.

– Гм-м, я взял на себя смелость принести чай для юной леди, милорд.

– Да-да, прекрасная мысль. Спасибо, Деминг, – поблагодарил Джефри, не сводя глаз с заплаканного личика. – Ну, пожалуйста, скажите, мисс Лэм, какое несчастье постигло вас? В чем причина такого отчаяния?

– Я не могу вернуться д-домой. Мой родственник… двоюродный дядя… занял дом. Мой отец умер… От пьянства, если хотите знать ужасную правду… Хотя я думаю, что его убило одиночество. Он никогда раньше… то есть до смерти моей матери…

– Вот, возьмите чай и постарайтесь успокоиться, – предложил Джефри, жестом отсылая Деминга. – Может быть, это отвлечет вас, займет руки, и вы перестанете плакать и заикаться, от чего ваша история станет понятнее.

Роза взяла предложенный чай, но не стала пить, а только крутила чашку по блюдцу, скрежетом фарфора по фарфору еще больше расстраивая и без того натянутые нервы маркиза. Она подняла на него печальные глаза.

– Вы не понимаете, лорд Уайз. Видите ли, я думала, что платья, которые вы заказали… то есть, очевидно, что они для кого-то… кого-то моего размера. Я подумала, может быть, вы примете меня вместо… конечно, я многого не знаю… но я надеялась, что нравлюсь вам чуть-чуть… ну, достаточно, чтобы стать вашей райской птицей, я хочу сказать.

Джефри изумленно покачал головой, выслушав эту невразумительную тираду, встал и отошел от софы.

– Послушайте, мисс Лэм, что такой ребенок, как вы, может знать о подобных вещах? Умоляю, выпейте ваш чай и немедленно возвращайтесь к мадам Говард. Если кто-нибудь увидит вас в моем доме, ваша репутация будет погублена безвозвратно. Райская птица! Ну и идея! Дорогая, я не сплю с детьми!

– Нет! Нет, я не могу вернуться! В том-то и дело. Лафи… мадам Говард умерла сегодня. От воспаления легких. И домовладелец – он знаком с доктором, который лечил ее, – приказал мне выехать к утру. И… и… мне некуда идти! Совсем некуда! – И она снова зарыдала.

– Кому это некуда идти? – раздался бодрый голос.

Лорд Филпотс вошел в гостиную с горящими жадным любопытством глазами и обнаружил рыдающую женщину и Деминга, топчущегося у дверей с выражением явного неодобрения на лице.

Джефри снова жестом приказал Демингу удалиться и попытался преградить дорогу Милтону.

– Милти, мой друг, ты должен извинить нас. Это личное дело, и очень деликатное…

К полному удивлению Джефри, его слова остались без внимания, так как доверчивая мисс Лэм, на которую большой дружелюбный джентльмен с веселыми глазами произвел благоприятное впечатление, тут же повторила свой печальный рассказ. Ее слова и на этот раз были не намного яснее, чем в предыдущий, хотя любезный лорд Филпотс очень старался понять смысл сумбурной истории.

– Должен сказать, что положение действительно неприятное, – признал Милти, когда Роза, наконец, закончила свою душераздирающую повесть.

– Вот именно… я… ну, я подумала о полусвете, – прошептала девушка, снова обращая огромные глаза на маркиза. – И вы были так добры в тот день, и…

– И вы вспомнили обо мне! – изумленно воскликнул Джефри. – За какого же распутного негодяя вы меня принимаете, если думаете, что я соблазняю детей!

Роза вскочила и распрямилась во весь свой маленький рост, топнув ножкой.

– Я не ребенок! То, что я невысокого роста, вовсе не означает… – Она снова топнула. – Я хочу, чтоб вы знали – мне семнадцать лет… и это вовсе не детский возраст!

Мужчины с сомнением смотрели на нее, на ее слишком короткое поношенное тарлатановое платье, на крохотные матерчатые ботиночки. Оба мужчины были ростом в шесть футов и возвышались над девушкой, как башни, заполняя маленькую гостиную. Целый мир отделял двух аристократов в безупречных фраках, замысловатых галстуках и сверкающих сапогах от бедной помощницы модистки.

Роза закусила нижнюю губу маленькими зубками. Принятое решение еще утром казалось таким логичным в ее бедственных обстоятельствах, теперь же она видела все его безумие. Она глубоко восхищалась лордом Уайзом и не возражала против того, чтобы стать его райской птицей, хотя и не совсем понимала все скрытые значения этих слов. Но, может, нельзя было напрямик просить его об этом?

– Послушай, Джефри, семнадцать лет действительно не так уж мало, и девчушка чертовски хороша. Пожалуйста, представь нас… – начал Милтон.

– Милтон Филпотс! – взорвался Джефри, разъяренный неприличным намеком друга.

Роза присела перед Милти в реверансе, как будто маркиз действительно представил их друг другу.

– Рада познакомиться с вами, милорд. Мое имя Роза Лэм… из Сассекса, – объявила она, поднимая на Милти большие глаза.

– Господи! – пробормотал Джефри. – Неужели я единственный нормальный человек в этой комнате? Вдвоем вы меня доконаете. Я это чувствую.

Милти задумчиво постучал пальцем по своим сжатым губам.

– Лэм! Послушайте, вы не дочь моего соседа графа Шенстона? Правда, сам я вряд ли когда-либо отважусь стать помещиком. Непозволительно пренебрегаю своей собственностью, видите ли. Не могу найти надежного управляющего… но я знал графа. Вполне приличный человек…

– Вы знали моего отца? – спросила Роза, не веря своей удаче.

– Ну конечно, знал! Я даже охотился с графом. Как я и сказал, вполне приличный человек, – уточнил Милтон, к превеликому замешательству Джефри. – И прекрасную конюшню содержал.

Джефри нахмурился, затем обошел диван и подошел к другу.

– Ты сказал, что отец этой девушки граф? Шенстон?

– Был. Полагаю, он уже умер. Ну да, граф Шенстон. И кстати, он твой дальний родственник, – проговорил великан так спокойно, как будто его новости давно были всеобщим достоянием. – Очень дальний, конечно. Очень, очень дальний.