Мы все, я уверен, пытаемся подчинить себе гнев, но так или иначе это, кажется, его не рассеивает. Есть ли другой способ рассеять гнев? Гнев может возникнуть по физическим или психологическим причинам. Человек сердится, возможно потому, что ему противоречили, сломали его защитные реакции или нарушили тщательно созданную безопасность, угрожали и так далее. Мы ведь все хорошо знакомы с гневом. Как же нам понять и отпустить гнев? Если вы полагаете, что ваши верования, понятия и мнение имеют самое большое значение, то вы неизбежно будете яростно реагировать, если ваше мнение подвергается сомнению. Вместо того, чтобы цепляться за верования и мнения, если вы начнете задаваться вопросом, существенны ли они для понимания жизни, то тогда вместе с пониманием его причин наступит прекращение гнева. Таким образом человек начинает отпускать собственные сопротивления, причиняющие конфликт и боль. Это снова требует большой серьезности. Мы все привыкли контролировать себя по общественным или религиозным причинам или для удобства, но чтобы искоренить гнев требуется глубокое понимание...

 Вы говорите, что вас обуревает гнев, когда вы слышите о несправедливости. Неужели так происходит потому, что вы любите все человечество, потому что вы сострадательны? Сострадание и гнев уживаются вместе? Как правосудие возможно, когда есть гнев, ненависть? Вас, возможно, обуревает гнев от мысли об общей несправедливости, жестокости, но ваш гнев никак не изменяет несправедливость или жестокость; он может только причинить вред. Чтобы навести порядок, вы сами должны быть вдумчивыми, сострадательными. Действие, порожденное ненавистью, может создавать только дальнейшую ненависть. Не может быть никакой справедливости там, где есть гнев.

 Справедливость и гнев не могут жить вместе.

 Что значит сострадать? Пожалуйста, определите сами для себя, прочувствуйте это, может ли обиженное сознание, такое сознание, которое всегда могут обидеть, прощать? Может ли сознание, которое всегда могут обидеть, когда-нибудь простить? И может ли сознание, которое всегда может обидеться, которое взращивает в себе добродетель, которое испытывает великодушие, может ли такое сознание быть сострадательным? Сострадание, как и любовь, это то, что вне сознания. Сознание не осознает свою сострадательность, свою любовь. Но в тот самый момент, когда вы прощаете сознательно, сознание усиливает свой собственный центр в своей собственной обиде. Так что сознательно прощающее сознание никогда не сможет прощать; оно не знает прощения; это прощает, чтобы его дальше не обижали, не причиняли ему боль.

 Так что очень важно узнать, почему на самом деле сознание все помнит, хранит. Из-за того, что сознание непрерывно пытается увеличить себя, стать большим, стать чем-то. Когда сознание не хочет быть чем-нибудь, хочет быть ничем, полностью ничем, то в том состоянии и есть сострадание. В таком состоянии нет ни прощения, ни состояния обиды; но чтобы понять это, человек должен понять сознательное развитие своего "Я".

 Так, пока существует сознательное культивирование любого определенного влияния, любого определенного достоинства, не может быть никакой любви, не может быть никакого сострадания, потому что любовь и сострадание не могут быть результатом сознательного усилия.

 Человек хочет знать, как он может свободно действовать без репрессий по отношению к себе, когда он знает, что его действие должно принести боль тем, кого он любит. Вы знаете, любить - значит быть свободным - обе стороны свободны. Там, где есть возможность боли, где есть возможность страдания в любви, это - не любовь, а просто тонкая форма владения, жадности. Если вы любите, действительно любите кого-то, у вас нет никакой возможности причинить ему боль, когда вы делаете что-то, что вы считаете правильным. Только тогда, когда вы хотите, чтобы тот человек сделал то, чего желаете вы, или он хочет, чтобы вы сделали то, чего он хочет, появляется боль. То есть вам нравится, чтобы вами владели. Вы чувствуете себя в безопасности, надежно, удобно; хотя вы и хорошо знаете, что комфорт слишком мимолетен, вы находите убежище в таком комфорте, в такой быстротечности. Так что каждый борется за комфорт, поддержку, но на самом деле он обманывает себя, скрывая недостаток внутреннего богатства; и поэтому действие отдельно от другого естественно создает беспокойство, боль и страдание; и один человек должен подавить то, что он действительно чувствует, чтобы приспособиться

 к другому. Другими словами, эта постоянная репрессия, вызванная так называемой любовью, уничтожает этих двух индивидуумов. В такой любви нет никакой свободы; это - просто утонченная неволя.

 Печаль - результат удара, это - временное сотрясение сознание, которое успокоилось, которое приняло рутину жизни. Что-то произошло: смерть, потеря работы, сомнение в заветной уверенности - и сознание потрясено. Но что же делает потрясенное сознание? Оно находит способ снова быть безмятежным; оно находит убежище в другой вере, в более безопасной работе, в новых отношениях. Снова обрушивается волна жизни и разрушает ее гарантии, но сознание быстро находит новые зашиты; и так продолжается все время.

 Никакое внешнее или внутреннее принуждение не поможет, не так ли? Любое принуждение, каким бы тонким оно ни было, - результат невежества; оно рождено желанием награды или страхом наказания. Понимание природы обмана обязательно поможет от него освободиться; никакой человек, никакая система, никакая вера не может освободить вас. Только истина; она - единственный фактор освобождения - но вы должны увидеть ее самостоятельно, а не просто позволить кому-то убедить вас. Вы должны отправиться в путешествие по не отмеченному на карте морю.

 Если вы сойдете с дороги, то увидите прекрасную природу, удивительную красоту зеленых полей и открытых небес; и вы услышите смех детей. Но, несмотря на все это, ощущение печали не уйдет. Есть мучение женщины, рожающей ребенка; есть печаль в смерти; есть печаль, когда вы с нетерпением ждете кое-чего, а это не случается; есть печаль, когда нация сокращается, сходит на нет; и есть печаль в развращенности, не только в коллективной, но также и в индивидуальной. Есть печаль в вашем собственном доме, если вы глубоко посмотрите, - печаль от неспособности реализовать себя, печаль от вашей собственной мелочности или неспособности что-то сделать, и самые разные неосознанные печали.

 Есть в жизни и смех. Смех - прекрасная вещь - смеяться без причины, испытывать радость в сердце без причины, любить, не ища чего-нибудь взамен. Но такой смех редко с нами происходит. Мы обременены горем, печалью; наша жизнь - процесс страдания и борьбы, непрерывного распада, и мы почти никогда не знаем, что значит любить всем свои существом...

 Мы хотим найти решение, средство, метод, чтобы избавиться от этого бремени жизни, так что мы фактически никогда не смотрим на печаль. Мы пытаемся убежать, скрыться за мифами, изображениями, через предположения и рассуждения; мы надеемся найти способ избежать этой тяжести, обогнать волну печали.

 ...Печаль имеет свой конец, но он не появляется благодаря какой-то системе или методу. Нет никакой печали, когда человек воспринимает то, что есть на самом деле.

 Как вы реагируете на горе? Я боюсь, что большинство из нас встречают его очень поверхностно. Наше образование, наше обучение, наше знание, социологические влияния, действию которых мы подвергаемся, все это делает нас поверхностными. Поверхностное сознание - то, которое скрывается в церкви, за каким-то заключением, за какой-то концепцией, верой или идеей. Все они - убежище для поверхностного сознания, испытывающего горе. И если вы не можете найти убежище, то возводите вокруг себя стену и становитесь циничными, жесткими, безразличными, или вы убегаете, скрываясь за поверхностной, невротической реакцией. Такие защиты от страдания препятствуют дальнейшему пониманию...