(c) Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Когда никудышний обманщик, бывший муженек, бросил Никки Хант за ужином, еще и вынудил заплатить по счету, она думала, что худшей ночи и быть не может. А потом нашла его тело в багажнике своей машины и распрощалась с двухсотдолларовым ужином прямо над его трехтысячедолларовым костюмом. Теперь Никки не только выбита из колеи, ее подозревают в убийстве.

Бывший полицейский, а ныне частный детектив, Даллас О’Коннор знает каково это – быть несправедливо обвиненным. Но ему достаточно одного взгляда на сексуальную, хотя и взбалмошную подозреваемую, чтобы понять: она не могла никого убить. Главный следователь, родной брат Далласа, взял не ту женщину, и О’Коннор надеется, что более тесное знакомство с подозреваемой поможет ему это доказать…

Сочинительство – дело, требующее уединения, но я не продвинулась бы (даже не смогла бы подвинуться) в нем так далеко без моей системы поддержки. Системы, включающей в первую очередь мужа. Насколько сильно он меня любит, я понимаю, когда муж на цыпочках входит в мой кабинет и шепчет мне на ушко эти приятные, берущие за душу слова: «Я постираю». Спасибо, Стив.

Моим критикам и лучшим во всем мире подругам: Фей Хьюз, Джоди Пейн, Сьюзан Харден и Тэри Тэкстон, чьи поддержка, смех и познания в правописании и грамматике мне помогают. Моему новообретенному критику и приятельнице по прогулкам Сьюзан Мюллер, позволяющей мне каждый день на протяжении трех километров трещать о проблематике сюжета. Моему агенту Ким Лионетти, точно знающей, когда следует сказать: «Ты опять слишком мудришь». Мишелю Бидельспаху за помощь в раскрытии потенциала моих историй.

– Так надо. Так надо.

Ровно в пять и ни минутой позже Никки Хант проехала мимо платной стоянки перед входом в ресторан «Веннис» и свернула в узкий проулок с выстроившимися в ряд мусорными контейнерами. Тихонько провела машину по выбоинам, достаточно большим, чтобы оставить там покрышку, и припарковала свою «Хонду-Аккорд».

– Так надо, – повторила она, прижавшись лбом к рулевому колесу. Спустя пару секунд Никки расправила плечи и мысленно подтянула трусики большой девочки. Глубоко вздохнув, она уставилась на соседствующие с машиной контейнеры и понадеялась, что те не служили предвестниками этого вечера.

Хотя никто не догадался бы – за исключением одного коллектора, ее банка и продавца в «Макдональдсе», которому утром пришлось ждать, пока она наскребет достаточно мелочи, чтобы расплатиться за булочку с сосиской, – Никки не могла позволить себе услуги платной парковки.

Дохода ее галереи едва хватало на покрытие аренды. Кто же знал, что небольшой экономический спад помешает основной массе населения ценить искусство?

Ладно, хорошо, она знала. Никки Хант – банкрот, а не дура. Да, она также знала, что открытие галереи – рискованное предприятие. Но на тот момент в качестве подстеленной соломки у нее был Джек. Старый добрый Джек, обаятельный, финансово стабильный и надежный – надежный в другом плане, то есть пока кто-то не понадеется, что он не будет выпускать из штанов своего петушка.

Она достала из сумочки тюбик помады, развернула к себе зеркало заднего вида и придала губам легкий розовый оттенок.

«Пожалуйста, Никки, встреться со мной в «Веннис». Я наделал ошибок, но мы можем все исправить».

Слова Джека пронеслись в голове.

Он в самом деле собирается попросить ее сделать еще один дубль? Она в самом деле подумывает ответить согласием? А согласие – правильный выбор? Вопросы атаковали рассудок, тяжело ударяя по совести.

Сомкнув губы, чтобы равномерно размазать розовый блеск, Никки посмотрела на заднюю стену ресторана, наверное, самого дорогого в Миллере, штат Техас. Ресторана, где Джек, мужчина, которого она считала любовью всей своей жизни, четыре года назад сделал ей предложение. С момента развода она не первый раз получала весточку от бывшего мужа. Присланные им цветы переходили ее бабушке в дом престарелых. Хоть кому-то они могли доставить удовольствие. Сообщения с мольбами принять его обратно оставались без ответа. У нее даже соблазна такого не возникало. До сегодняшнего дня.

Сегодня Джек позвонил в галерею буквально через минуту после того, как Никки получила из дома престарелых звонок с напоминанием, что ей нужно оплатить чек за бабушкино кабельное телевидение. Никки сразу же поняла, что придется урезать зарплату Эллен, ее единственной сотруднице, занятой неполный день. В голосе Джека слышалось отчаяние, созвучное с отчаянием, которое Никки ощущала в собственной жизни.

Она снова сосредоточилась на зеркале и хорошенько, непредвзято себя оглядела. Взбила волосы, понадеявшись, что крупные светлые кудри будут выглядеть стильно, а не убого. Кабельное Наны спутало ей все карты. Бабушка заботилась о Никки в течение тринадцати лет, поэтому самое малое, что внучка могла сделать – позволить той смотреть кулинарные каналы.

А Эллен – как Никки могла не заплатить женщине, которая стала ее лучшей подругой? Женщине, которая в одиночку взяла ее за жабры и вытащила из трясины самоедства?

Никки вышла из машины. На нее тут же обрушился поднимавшийся от тротуара жар. Она практически почувствовала, как начинают курчавиться волосы. Влажность делала воздух тяжелым, затрудняя дыхание. Или, может, причина одышки заключалась в беспокойстве перед встречей с Джеком, в принятии решения повторно войти в священный союз – союз, который оказался для мужа не таким уж священным.

Проходя мимо мусорных контейнеров, она сморщила нос и пошла быстрее. Звонок мобильника заставил ее остановиться. Никки выхватила из сумочки телефон и проверила номер.

– Привет, Нана.

– Ты мой единственный звонок, – сказала бабушка.

– Выкладывай. – Никки прибавила шаг, чтобы быстрее унести ноги от запаха помойки. Здравый смысл подсказывал ей, что Нана разгадывала на время кроссворды со своим «Клубом старперов». По правилам игры участник мог сделать единственный одноминутный звонок тому, кто мог бы ему помочь. Однако в первый раз, когда Нана пользовалась привилегией единственного звонка, она находилась в тюрьме. Конечно же, Нану арестовывали только однажды, но вызволение бабули из тюряги так просто не забывается.

– Название клуба, участником которого ты автоматически становишься, если занимаешься «этим» на больших высотах, четыре буквы, – протараторила Нана.

– Что это за кроссворд? – поинтересовалась Никки.

– Горячее не бывает.

Вот так всегда. У членов клуба «Старперы», в среднем, сексуальная жизнь лучше, чем у Никки.

– КЛАС – клуб любителей авиасекса. Только не подумай, что я в нем состою. – Никки срезала угол по направлению к ресторану, радостно встречая теплые ароматы блюд из меню «Веннис».

– Тебе не помешало бы, – заметила Нана.

– Мне пора идти, – выпалила Никки до того, как Нана начала сетовать на ее менее чем захватывающую светскую жизнь.

– Ты же придешь вечером на генеральную репетицию?

Что еще за генеральная репетиция? И тут Никки вспомнила. Ее бабушка и несколько «старперов» участвовали в представлении маленького местного театра.

– Не могу, но на самом представлении буду. – Если сможет позволить себе купить билет.

– Ты где?

– Почти вхожу в ресторан.

– Свидание? – в голосе Наны послышалась надежда.

– Нет. – «Может, просто получу предложение предпринять вторую попытку от мужчины, которого когда-то любила».

Когда-то? Никки остановилась так резко, что чуть не запнулась. А любила ли она Джека как раньше? Скрывались ли еще под болью от его неверности чувства? Потому что если она на самом деле больше ничего к нему не испытывала, тогда…