– Это я! – Венчик брякнул об пол.

Никки привалилась к разделочному столу и перестала кричать. Тут до Далласа дошло, как крепко он продолжает сжимать пистолет, и ему самому захотелось заорать во все горло. Проклятье, он мог пристрелить ее!

О’Коннор опустил оружие.

– Я велел идти к соседям.

– Билл не… когда ты не… я подумала… я… – Она сделала шаг, запнулась обо что-то и схватилась за кухонный стул, дабы не упасть.

Даллас огляделся в поисках выключателя и врубил свет. Когда он увидел Никки, напуганную, беззащитную и такую до чертиков красивую, сердце сжалось при мысли, что он мог ее убить. Господи, он бы никогда себе этого не простил.

– Когда коп говорит тебе что-то сделать, ты делаешь! – рявкнул он.

Никки обхватила себя руками, будто защищаясь от его ярости.

– Ты… ты же не коп.

Даллас пригладил волосы. Паника из-за того, что могло произойти непоправимое, отступила, и он, присев, спрятал пистолет обратно в кобуру. Посмотрев снизу вверх на Никки, он встретился с растерянным взглядом голубых глаз.

– Ты представился частным детективом. – Ее глаза сверкали, но Даллас не был уверен от слез или от злости.

– Так и есть. Я когда-то был копом. – Он стоял и раздумывал, признаться ли ей, как его обвинили в убийстве и отправили на нары. О’Коннор никогда не стеснялся рассказывать о своем прошлом другим клиентам, но по какой-то нелепой причине, прямо сейчас не горел желанием обнажать душу. Достаточно взглянуть в эти выразительные глаза, и он понимал, почему. Он так часто это наблюдал, – сомнение, опасение довериться бывшему заключенному – что не удивился. Так смотрели даже люди, обратившиеся к нему за помощью. Честно говоря, раньше ему было начхать.

До этого момента.

Черт, уж не пропала ли у него способность плевать с высокой колокольни? Но почему-то мысль увидеть осуждение, недоверие или даже жалость в этом взгляде, жгла огнем. Поэтому он закрыл рот и оставил свое темное прошлое при себе. По крайней мере пока.

Гробовую тишину стало невозможно игнорировать.

– Да какая разница, – отмахнулся Даллас, вспоминая, на чем они остановились. – Когда частный детектив велит тебе что-то сделать, ты должна слушаться, без вариантов. Я мог тебя пристрелить. – Сказав это вслух, О’Коннор словно в очередной раз получил под дых.

– Я понятия не имела, что ты вооружен. Я испугалась, что, если преступники по-прежнему здесь, они могли, например, шваркнуть тебя по голове. Я хотела помочь. – В голосе Никки слышались нотки возмущения.

Даллас стоял столбом, сердце все еще не успокоилось после выброса адреналина, и рассматривал свою клиентку. Он отметил некоторые мелкие детали: как нервно она покусывает нижнюю губу, как слегка подворачивает правую ступню, и как напряжены ее плечи. И снова его поразила многогранность этой женщины. Нежная, вся такая милая и невинная, но под мягкой натурой кроется боец. Никки Хант так просто не сдавалась. Он это уважал.

– И что бы ты сделала, окажись я злоумышленником? Взбила бы меня венчиком в пену? – Он улыбнулся, надеясь разрядить обстановку.

Никки улыбкой не ответила.

– Я услышала, как ты, вернее кто-то, крадется по коридору, и схватила первую попавшуюся вещь. – Голубые глаза выражали неодобрение. Даллас мог поклясться, что даже заметил, как в них блеснули слезы. Учитывая, какой у бедняжки выдался день, он не мог винить ее за неважное настроение.

– Кто бы сюда ни вломился, он уже свалил. – О'Коннор посмотрел на висевшие на стене часы, те показывали почти три утра. Еще пройдет немало времени, прежде чем все это закончится.

– Зачем? – пробормотала она. – У меня нет ничего ценного. Зачем кому-то?…

– Похоже, здесь что-то искали. Судя по вещам, искали что-то маленькое. Впрочем, по-моему, они вынесли твой компьютер. – Даллас направился обратно в гостиную. Если бы он сомневался, что это обычный взлом, а он сомневался, тогда обязательно задумался бы: почему содержимое компьютера Никки так заинтересовало злоумышленников, что они украли его, и не позарились на телевизор или другую мелкую технику. Бывший муж что-то ей присылал?

– Нет, не вынесли, – поникшим тоном сказала Никки.

О’Коннор ударил по выключателю. Указав на письменный стол с лежавшим сверху пучком отсоединенных компьютерных кабелей, он заметил:

– Боюсь, вынесли.

Никки взглянула на стол и затем на Далласа.

– Компьютера здесь не было. В смысле, он тут стоял, но я… Несколько недель тому назад я его продала… – Она отвела взгляд, словно почувствовав неловкость от этого маленького признания.

– Чтобы заплатить за кабельное бабушки, – не успев спохватиться, закончил Даллас.

– И… кое за что еще. Невелика беда, у меня в магазине есть компьютер.

Она не шутила, когда признавалась, что сейчас на мели. О’Коннор испытал безумное желание заглянуть в холодильник, дабы убедиться, что Никки, по крайней мере, не голодала.

В очередной раз пригладив волосы, он заметил, как она кривится, оглядывая сваленные на полу безделушки. В куче валялись свечи, книги, несколько маленьких статуэток и пара фотографий в рамках – в основном всякое барахло, которым женщины украшали дома, стремясь добавить уюта, а мужчины считали пылесборниками. По тому, как Никки смотрела на разбросанные предметы, Даллас мог заключить, что это барахло ей дорого.

– Вряд ли это рядовой взлом. Слишком уж много совпадений, учитывая последние события.

Как будто не слушая его, она обошла Далласа и, упав на колени, подняла рамку с фотографией. Осколки стекла упали с изображения, и он услышал, как Никки вздохнула.

– Надо выяснить, что преступник мог забрать, или, что он искал.

Она снова не ответила.

Даллас заметил парочку пустых дискодержателей.

– Кто бы сюда не вломился, он тщательно обыскал этот стол, поэтому вполне возможно, что искали какую-то вещь, связанную с компьютерами. Диск, или, может, ты раньше хранила что-то в компьютере, пока его не продала.

Никки подняла глаза на Далласа. И опять он заметил под ними фиолетовые круги, ставшие еще темнее, чем раньше. Она казалась слишком измученной, чтобы связно мыслить.

– Бывший тебе что-нибудь присылал? Диск или вложенный файл?

– Нет.

Теперь, при включенном свете, О’Коннор внимательно осмотрел гостиную. Комната выглядела очень по-женски. В интерьере доминировали многочисленные оттенки красного и светло-коричневого, сочетавшиеся с валявшимся на полу хламом. Сгорбившаяся же на полу женщина, по-прежнему одетая только в больничную робу, казалась белой как мел. В лице ни кровинки.

– Почему это происходит? – Никки прижала колени плотнее к груди. В такой позе она казалась еще меньше, еще беззащитнее – женщиной, нуждающейся в герое. Будь он проклят, если не испытывал желания выступить в роли спасителя.

– Я не знаю. – Даллас сделал шаг в ее сторону и замер. Геройствами он не занимался. – Я звоню Тони. Ему нужно на это взглянуть.

Никки посмотрела на него.

– Это не подождет до утра?

Даллас поборол желание уступить и нажал кнопку вызова.

– Извини. Откладывать нельзя. – Он наблюдал, как она уронила голову на колени. – Никки, ты должна обойти дом и сообщить мне, если что-то пропало. Можешь это сделать?

Она что-то проворчала и поднялась на ноги одним плавным движением. Аккуратно поставила сломанную фоторамку на угол стола и исчезла в коридоре.

– О’Коннор, – ответил Тони. Затем его тон изменился, как будто он только сейчас прочитал имя абонента. – Даллас. Ты, мать твою, прислал сюда Остина? – На заднем плане раздавались голоса, и Даллас сделал вывод, что брат все еще работает на месте происшествия в круглосуточном магазине.

– Ты знаешь, почему я это сделал, – сказал Даллас. – Есть совпадения с делом Нэнса?

– Что б тебя, Даллас, – пробормотал Тони. – Хочешь заниматься полицейской работой, тогда…

– Эй! – прервал брата Даллас. – Я доставил Никки Хант домой, как ты и просил, и обнаружил, что кто-то вломился в ее квартиру. Перевернул тут все вверх дном. – Младший О’Коннор прошел в конец стола и поднял фотографию, так осторожно поставленную Никки.