Ученый был одет в элегантный колониальный костюм.

– Вы что же, на поезд опоздали? – высокомерно обратился он к Картеру.

– Нет, месье.

– Ах так… Должно быть, не увидели встречающего с табличкой?

– Нет, я его видел, месье.

– Так что же вы к нему не подошли?

– У меня было срочное дело, месье. Позвольте приступить теперь к работе.

Навиль сделал широкий жест, указывая на храм:

– Эти рельефы прекрасны, несравненны! Их следует непременно опубликовать. Вам необходимо зарисовать их в цвете, Картер! Это адский труд.

– Или египетский, – вставил молодой человек.

Археолог улыбнулся, и лед между ними растаял.

– Возьмите акварель. И не забудьте про иероглифы!

– С условием, что вы поможете мне их расшифровать. Я хочу все знать!

Они обменялись крепким рукопожатием.

В Луксоре смеркалось. Под звуки кларнета горожане пели грустные песни. Причалил последний паром, в кофейнях зажгли свечи. На террасе центральной гостиницы Навиль и Картер не спеша потягивали пиво.

– Прошу вас, Картер, объяснитесь! Что за срочное дело помешало вам приехать вовремя?

Швейцарец показался Говарду достойным человеком. Он был не так суров, как Ньюберри, не так велик, как Питри, и держался просто, поэтому молодой человек решил ему довериться:

– Вот уже несколько месяцев, как я занимаюсь Долиной царей! Исписал две толстые тетради, перечислил все, что там когда-либо находили, будь то гробницы, мумии или обычные сосуды. Пока я еще далек от цели, но обязательно все разузнаю о раскопках, которые там велись!

– Зачем? Ведь Бельцони уже все перекопал! Конечно, он пользовался ужасающими методами! Проламывать стены гробниц тараном, стрелять по конкурентам из ружья! Все это как-то… ненаучно, и дико. А что делать? Такое было время! За скарабея[32] запросто могли убить человека! Так что, надо отдать ему должное, Бельцони немало сделал для науки.

– Согласен. Он был, как и я, скромного происхождения и тоже бросил все ради Египта. Но он рвался вперед, не замечая крохотных деталей, которые могли бы привести его к другим гробницам.

– Я вынужден вас огорчить, друг мой. К мнению Бельцони, впоследствии пришел и такой аккуратист, как немец Лепсиус.[33] Он не нашел в Долине ничего нового, и поиски там окончательно забросили.

– Какая глупость! Не будете же вы спорить с тем, что именно в Долине царей похоронены все фараоны XVIII и XIX династий? – горячился Говард.

– Не исключено.

– Но найдены же не все гробницы!

– К чему вы клоните? И чью гробницу вы имеете в виду?

– Да целого десятка фараонов! И прежде всего, Тутанхамона.

Навиль хмыкнул:

– Этого царька? Он так недолго и неярко правил! Его наверняка похоронили где-то в другом месте или вообще сожгли, как Эхнатона!

– Но ведь его короновали там же, где великих, – в Карнаке!

Швейцарец смутился, а Картер возбужденно продолжал:

– Он правил почти десять лет, а мы о нем почти ничего не знаем, словно с ним связана какая-то тайна! На антикварном рынке никогда не появлялись вещи с его именем!

– Я понимаю, к чему вы клоните. Его гробница не была разграблена!

У Картера горели глаза и даже чуть-чуть дрожали руки. Заметив состояние молодого человека, Навиль улыбнулся:

– Да, молодость безумна, в этом ее прелесть! Но, Говард, у вас впереди серьезная научная карьера. Подумайте о своей репутации! Вы не ученый с мировым именем и не богатый аристократ, который мог бы получить концессию на раскопки в Долине царей. Бросьте эту затею!

Виконт странствовал много лет. Сейчас он сидел в задней комнате мрачноватой константинопольской таверны, подальше от посторонних глаз и ушей, и беседовал с бывшим жокеем. Тот чрезвычайно нервничал и постоянно озирался.

– Вы от кого? – недоверчиво поинтересовался жокей.

– От генуэзского пирата, – ответил Порчестер. – Он сказал, что это в ваших силах.

– Может, и так. Вы дворянин?

– Еще какой!

– Тогда я возьму с вас вдвое.

– Ничего, я к этому привык. Но чтобы дело было сделано!

Порчи, одетый в капитанский китель, пил кофе по-турецки. Его нервный собеседник накачивался розовым вином.

– Когда вы желаете видеть Абдуллу Проклятого?

– Как можно скорее.

– Сейчас он в городе, только занят. Кстати, зачем он вам понадобился?

– Так, повидаться.

– В смысле?

– Ну, он ведь самый ужасный бандит всего Босфора, хитроумный вор и главарь целой шайки негодяев?

– Совершенно верно.

– Так знайте, милый мой, я – коллекционер подобных личностей! Мне довелось немало путешествовать. Могу признаться, что Южная Африка казалась мне забавной пару дней, Япония – неделю, Франция – вечер, а Соединенные Штаты – месяц. Теперь мне география наскучила! Хочу знакомиться с людьми, с которыми я никогда не встречусь в обществе. Вот с вами, например. Ах, как самодовольны и скучны аристократы! А великие мира сего, с которыми мне следовало водить дружбу, ибо таково было желание моей покойной матушки, только и делают, что лгут. Вы, кстати, тоже лжете.

– Что?

– Да-да, вы ведь не знаете Абдуллу Проклятого. Но все равно хотите получить с меня немного денег каким-нибудь бесчестным, я бы сказал, образом!

– Вранье! Мы с Абдуллой…

– Так передайте же ему, что я желаю видеть его завтра в полночь с южной стороны старого порта, чтобы пополнить свою коллекцию колоритных личностей!

Виконт встал и, не прощаясь, вышел из таверны, насвистывая старинный уэльский мотив.

В указанное время Порчестер находился в порту. К берегу быстро и бесшумно подошла лодка с двумя гребцами. Виконт подумал об отце, который вот уже много лет напрасно дожидался его в родовом поместье, думая, что сын наконец-то остепенится и останется дома навсегда. Старый граф был недоволен тем, что Порчестеру не сиделось на месте, что тот слишком любил путешествовать и появлялся и исчезал без предупреждения. Виконт не спорил, что такое поведение отнюдь не подобало будущему лорду и наследнику крупнейшего английского поместья, но как иначе ему было справиться с душившей его тоской? Он пересекал огромные пространства, чтобы утолить душевный голод, но лишь еще больше разжигал его. Пустую и бесцельную жизнь Порчестера не могли наполнить ни моря, ни океаны. Может, другое человеческое существо положит конец его тоске. Не исключено, что этим человеком станет именно Проклятый Абдулла.

Гребцы с жуткими рожами, заросшие и грязные, в засаленных лохмотьях, велели ему лезть на борт утлой лодчонки. Разумный человек поостерегся бы – виконт рискнул.

Море дышало смрадом. Бандиты налегали на весла.

– Куда мы держим путь? – прервал напряженное молчание Порчестер.

– Куда надо, туда и держим, – ответил ему тот, что постарше.

– Наверное, к Абдулле Проклятому?

– Это вряд ли, – усмехнулся бородач.

– Почему же?

– Да потому, что Абдуллы здесь нет. Попался он, теперь крыс кормит.

– Что ж, это меняет дело. Советую вам возвратиться в порт.

Бандиты перестали грести. Лодка остановилась.

– Как бы не так!

– Друзья, вы допускаете ошибку.

– Мы тебе не друзья!

– Нельзя сказать, чтобы это меня огорчало, и все же…

– Деньги есть?

– Конечно.

– С собой?

– Да. На то, чтобы купить вашу лодку, хватит.

– Слышь, принц, у нас другие планы!

– Можете звать меня виконтом.

– Монеты в саквояже?

– Верно.

– Так гони!

– А если откажусь?

– Тогда мы тебя утопим.

– Печальная судьба для моряка. А если я вам эти деньги дам, то что?

– Отправим вплавь до порта. Просто искупаешься!

– Вы забываете, мой милый, что хороший капитан обычно не умеет плавать и покидает судно последним!