Глава 23

Фиона и Дэнни открыли дверь вдвоем. Они обнаружили, что матери Мишель журналисты задавали слегка менее неприятные вопросы, если гигантского роста фигура Дэнни стояла на пороге позади нее.

— Фиона? — позвал Бредшоу, когда та не показала никаких признаков, что узнает его, они встречались раньше на поле для игры. — Констебль Йен Брэдшоу, а это констебль Винсент Эдисон, — он показал ей свое удостоверение. — Вы не возражаете, если мы войдем?

— У вас есть новости? — спросила она, ее глаза были как у перепуганного животного.

— Боюсь, что нет.

Она начала оседать.

Было ли это от облегчения или печали?

— Мы надеемся немного осмотреться в вашем доме, если вы не возражаете?

Она неуверенно посмотрела на него.

— Зачем?

— Просто протокол, — с пренебрежением ответил Винсент. — Вы будете удивлены, что можно узнать при более детальном осмотре. Мы думаем, что можем начать с комнаты Мишель, если можно.

— Ну, я думаю, да… но что вы ищете?

— Мы не узнаем, пока не найдем, красавица, — сказал ей Винсент, — но обычно всегда есть что-то: дневники, письма парням, журналы с обведенным красным местами, в которые, о чудо, пропавший человек и сбегает.

— Ваши коллеги уже все осмотрели, но, если вы считаете, это поможет…

— Если вы и отец Мишель не возражаете? — добавил Брэдшоу.

— Ох, он не… ― начала она, — …это Дэнни. Он мой муж, но не отец Мишель.

— Верно, — согласился Брэдшоу. — Моя ошибка, — и тогда он посмотрел Дэнни прямо в глаза. — Вы совсем не имеете никакого отношения к Мишель, не так ли, Дэнни?

Проскочила ли тогда малейшая искра вины или, вероятно, страха в глазах Дэнни?

— Нет, — признал Дэнни, затем пробормотал, — как она и сказала.

Фиона повела их вверх по лестнице к комнате Мишель, следом за ней шел Брэдшоу, а за ним Дэнни. Винсент сделал вид, что идет, но задержался у подножия лестницы.

— Она всегда такая? — спросил Брэдшоу, когда зашел в комнату девушки.

— Что вы имеете в виду?

— Несколько опрятная, да? — спросил он, — Я думал, что большинство комнат девушек подростков выглядят так, будто кто-то бросил в них гранату.

— Я прибралась, — ответила Фиона.

— Обычно здесь тот еще беспорядок, — сказал Дэнни, и его жена бросила на него взгляд, который говорил ему, что тот не солидарен.

— Но ведь это дети, не так ли? — Брэдшоу показал на постеры на стенах. — Мне нравилась тогда ее музыка.

— Да, — настроение ее матери на миг прояснилось, — если ее так можно назвать.

— «Take That», — прочитал он название на одном из постеров. — Мне самому нравилась «The Jam» в ее возрасте. А вам?

— А? — спросил Дэнни.

— Какая музыка вам нравится? — спросил он, будто это был нормальный вопрос в комнате пропавшей девушки.

— Мне нравится кантри.

— О, да, — ответил Брэдшоу, — я так и предположил.

— Как это понимать?

— Быть водителем грузовика, вся эта дорога впереди; ставлю на то, что вам нравится Глен Кэмпбелл или кое-что у Чарли Рич?

— Да, верно, — сказал он, оживившись, — она предпочитает «The Carpenters».

Брэдшоу увидел раздражение на лице Фионы Саммерс. Между ними было напряжение, но был ли оно из-за стресса, вызванным пропажей дочери, или чем-то более глубоким? Брэдшоу провел следующие пятнадцать минут, опрашивая Фиону и Дэнни об их домашнем обиходе, друзьях Мишель и парне, нравилась ли ей школа, о ее хобби, которые у нее могли быть, кроме увлечения поп-группами. Ничего из этого не имело значения для Брэдшоу. Он просто хотел дать Винсенту достаточно времени.

— Стоит ли мне поставить чайник? — спросила Фиона после того, как у него закончились вопросы.

— Чай, было бы отлично, — попросил Брэдшоу, — с молоком и без сахара.

Когда она ушла, Брэдшоу прошелся по комнате Мишель. Дэнни наблюдал, как констебль взял кое-что из личных вещей девушки, рассмотрел их, а затем поставил осторожно назад; книгу, снежный шар, музыкальную шкатулку.

— Могу я сделать что-нибудь?

— М-м-м? — вопросил Брэдшоу рассеянно.

— Чтобы помочь? — спросил Дэнни. — Могу я сделать что-либо, чтобы помочь?

— Почему бы вам не помочь хозяйке с чаем?

Дэнни не выглядел так, будто не возражал оставить Брэдшоу одного в комнате Мишель, но, в любом случае, ушел. Когда он спустился вниз по лестнице, вспомнил про другого офицера полиции. Как и следовало ожидать, когда он достиг коридора, Винсент шел через дом к нему. Где он был, пока они были в комнате Мишель?

Винсент ничего не сказал, когда прошел мимо Дэнни.

Брэдшоу держал школьную тетрадь для заданий, поверх которой была страница из экземпляра «Smash Hits», так что мальчишеские лица «Take That» смотрели на него

— Не думал, что они в твоем вкусе, – неловко заметил Винсент, будто прошло много времени с тех пор, как он шутил с коллегой.

Брэдшоу уронил тетрадь обратно на комод.

— Здесь ничего нет, — сказал он, а затем понял, что его коллега выглядит очень довольным собой.

— Отгадай, что я нашел?

***

Они сели в его машину, и в этом не было абсолютно ничего хорошего. Кафе «Роузвуд» было одноэтажным зданием на окраине города Дарем, с побеленными стенами и бело-синими клетчатыми шторами, висящими по обе стороны запотевших окон. Место было наполовину заполнено.

Том заказал полный завтрак, пока Хелен выбрала сэндвич с беконом.

— Вы готовите капучино? ― спросила официантку.

— Мы делаем чай и кофе, — сказала она, будто у нее только что спросили термидор из лобстера (прим.: французское блюдо, состоящее из сливочной смеси вареного мяса омара, яичных желтков и бренди, фаршированных в раковину омара).

— Чай сойдет.

Они заняли маленький столик у стены.

— Мне нравится это место, — сказал он. — Отсюда удобно наблюдать за людьми.

— Зачем вы наблюдаете за другими людьми?

— А вы так не делаете? Мне нравится пытаться отгадать, кто они и что у них на уме. Это отличная практика для журналиста — пытаться прочитать людей.

— Нельзя узнать людей, просто наблюдая за ними.

— Конечно же, можно, — сообщил он ей. — Попробуйте.

— Вы серьезно? — спросила она.

Он понял, что она заглотила наживку.

— Выберите кого-нибудь.

Она оглядела комнату. Два парня, которые выглядели как строители, поглощали огромные завтраки. Рядом с ними была уставшая молодая мамочка со спящим в коляске ребенком в ползунках. Две пожилые леди сидели напротив друг друга и молчаливо пили чай с кексами. Они выглядели так, будто у них закончились темы для разговоров много лет назад, но Хелен выбрала молодого парня.

— Тот парень у окна, — сказала она. — Он работает в банке или в офисе, вероятно, последнее, потому что у него нет бейджа с именем на его рубашке. Этот парень немного «Билли-ноу-мэтс» (прим.: Billy-no-mates ― старый ирландский слэнг, обозначающий человека редко сближающимся с кем-либо) ― более счастлив, когда читает газету, чем когда зависает с коллегами. Вероятно, просматривает секцию «Работа», чтобы уйти.

— Неверно.

— Неверно?

— Неверно, — заверил он ее.

— Откуда вы знаете, что я неправа? Как вы можете быть так уверены?

— Он здесь не один. Парень встречается с кем-то за ланчем. С женщиной. Он боится, что она не собирается появляться. Это важно для него.

Хелен наморщила лоб.

— Как вы вообще можете говорить это, просто посмотрев на него?

— Он постоянно смотрит на часы, — сообщил он ей. — Посмотрел на них дважды, пока вы изучали его.

— Если он у него перерыв на ланч, парень будет смотреть на часы.

— Каждые несколько минут, а не каждую пару секунд. В любом случае, это не все.

— Поразите меня своими способностями к наблюдению.

— Он не переворачивал страницу газеты с тех пор, как зашел. Это реквизит. Он делает вид, что читает ее. Просто ждет кого-то и не знает, собирается ли она прийти.

— Я не уверена, действительно ли вы хороши или просто разыгрываете меня. Если его спутница по ланчу не появится, мы никогда не узнаем правды.

— Верно, — признал он.

— Тогда, что вы скажете обо мне? — и она скрестила руки.

— Вы имеете в виду что-то помимо защитного жеста по скрещиванию рук?

Она сразу же расцепила руки.

— Это может начать раздражать.

— Вот почему я обычно не делаю этого с моими друзьями.

— Мы друзья?

— Мы можем ими быть.

— Почему я подозреваю, что у вас не так уж много подруг?

— У меня много подруг. Мне нравятся женщины.

— Нет, не нравятся, — сказала она ему. — Секс с женщиной не делает ее вашим другом.

— Грубо.

— Но справедливо, если верить девушкам в офисе.

— Которые, очевидно, знают настоящего меня, — сухо сказал Том. — Я думал, мы говорим о вас.

— Ладно, — позволила она. — Так расскажите обо мне.

— Верно, — сказал он неуверенно. — И вы не разозлитесь на меня?

— Это зависит от того, что вы скажете, очевидно же.

— Буду иметь в виду.

Теперь они смотрели прямо друг на друга.

— Я бы сказал, что вы не старшая в семье, но, в то же время, и не средний ребенок.

— У меня есть старшая сестра. Как вы узнали это, и почему я не средний ребенок?

— Она немного честолюбива, работает на какую-то первоклассную компанию?

Хелен кивнула.

— Она работает в сфере маркетинга.

— Так, значит, у вас есть к чему стремиться, — сказал он, — но вы хотите заниматься чем-то другим, а не просто следовать по ее стопам?

— Это, действительно, так, но не является причиной, по которой я захотела стать журналистом. А средний ребенок?

— Вы не выглядите так, будто страдаете от синдрома среднего ребенка. Вы не являетесь каким-то дополнением. Ну, знаете, когда старший ребенок первым идет в университет, это такое событие, и младший не может совершать ошибок, потому что они дети своей семьи. Средний может чувствовать себя слегка не у дел. Я не вижу этого в вас.

— Что вы видите тогда?

— Серьезного человека.

— О, да, я невероятно серьезная.

— Спорим, что вы никогда не прогуливали школу.

— Какое это имеет значение?

— Вы не такая. Ставлю на то, что вам она даже нравилась, школа, я имею в виду.

Она фыркнула.

— Она была нормальной.

— У вас было не много парней.

— Не много?

— Два или, может быть, три, первый в восемнадцать лет.

— Семнадцать.

— Семнадцать, и вы встречались с ним, как минимум, год, заставили его помучаться перед тем, как переспать с ним, хотели убедиться, что он имеет значение. Вы расстались, когда вам нужно было отправляться в университет, пытались продолжать отношения на расстоянии, но они не работали. Вы разошлись, стали двумя отдельными людьми.