Оставались сомнения, что ответ будет положительным. Как вдруг в дело вмешались совершенно непредвиденные обстоятельства. Посланный в Главное управление художественной кинематографии сценарий "Пустыня", 16 октября вернулся оттуда с неожиданным заключением за подписями главного редактора сценарно-редакционной коллегии управления Е. Суркова и члена этой же коллегии Р. Зусевой. Цитирую: "Сценарий обладает несомненными литературными достоинствами и читается с интересом. Однако, учитывая необходимость точного знания национального материала, обстоятельств того сложного времени и специфики борьбы, являвшейся предметом рассказа в предлагаемом сценарии, нам представляется нецелесообразным предпринимать такого рода работу на московской студии - без участия той из республик, к которой относятся описываемые в сценарии события.

В настоящее время на киностудиях Средней Азии находятся в работе ряд фильмов подобного остросюжетного и героико-приключенческого жанра на материале, аналогичном материалу сценария "Пустыня": "Красные пески", "Всадники революции" ("Узбекфильм"), "Двойной карамболь" ("Таджикфильм"), "Интернациональный отряд" ("Казахфильм"). Наличие этих работ не исключает, конечно, дальнейшие опыты в этом направлении. Однако Главное управление считает, что фильмы на национальном материале, затрагивающие остро конфликтные вопросы прошлого и настоящего каждой из республик, целесообразно создавать либо силами данных республик, либо совместно с ними.

Главное управление считало бы целесообразным рекомендовать Вам ознакомить со сценарием "Пустыня" соответствующие республиканские инстанции, после чего мы будем иметь возможность вернуться к вопросу о включении данного сценария в план Вашей киностудии".

Этот ответ был, что нож в сердце руководству ЭТК. Он означал, что постановка фильма может растянуться на необозримо долгие годы. А то и вовсе никогда не осуществится, поскольку предугадать реакцию республиканских студий на "Пустыню" было нетрудно - они бы его точно забраковали. Ведь в нем на первом плане выступали исключительно русские герои - Сухов, Верещагин, Чагин, а национальные кадры либо выступали в качестве отрицательных героев (Абдулла), либо играли второстепенную роль (Саид, гарем). Было ясно, что на национальных студиях захотят внести серьезные поправки в сценарий, переписав его "под себя", на что ЭТК пойти никак не мог. В результате возник бы тупик, разрешить который было бы весьма трудно, а может быть, и невозможно. Поэтому уже 19 октября Познер отправил начальнику Главного управления Ю. Егорову следующее послание:

"Сценарию "Пустыня" предъявлены требования (знание национального материала, обстоятельства времени и специфики борьбы), на наш взгляд, вне учета жанровых его особенностей. "Пустыня" - веселая, непритязательная, приключенческая вещь, в известной мере условная, построена она по законам "вестерна". Она ничего общего не имеет с фильмами, перечисленными в письме ("Красные пески", "Всадники революции", "Интернациональный отряд"), где действительно нужна реалистическая достоверность времени, событий и обстоятельств...

Нам известно, что мнение членов сценарно-редакционной коллегии Главка о сценарии "Пустыня" расходятся с выводом письма, подписанного тов. Сурковым. Просим Вас поставить обсуждение этого вопроса на Коллегии Главного управления".

Однако переломить ход событий в свою сторону ЭТК с наскока не удалось. Шум от этого дела дошел до зампреда Комитета по кинематографии В. Баскакова, который встал на сторону Главка. 31 октября от него в ЭТК пришла телеграмма: "До запуска фильма в производство сценарий необходимо проконсультировать с республикой, на материале которой будет сниматься фильм".

Но даже после этого ЭТК не сдалась. Она решила пойти обходным путем: пообещала внести в сценарий поправки, которые бы сократили до минимума его национальные особенности. В частности, действие его теперь происходило после гражданской войны, чтобы придать убедительность тезису об отсутствии у Абдуллы социальных и общенациональных корней, его банда теперь в большинстве своем состояла из белогвардейцев, которые собираются драпануть с награбленным за границу. Саид был выписан более выпукло, и его гибель в новом варианте сценария отменялась (погибал только Верещагин). В итоге эти уступки сыграли свою положительную роль в позиции киношного руководства и в конце ноября в ЭТК пришло сообщение, что фильм по сценарию "Пустыня" включен в темплан на 1968 год.

Уже в начале декабря Мотыль приступил к написанию режиссерского сценария "Пустыни". Работа оказалась нелегкой, поскольку Мотылю больше всего хотелось сделать так, чтобы на канве придуманного другими людьми сюжета и выписанных ими характеров выдвинуть свою сверхзадачу. Кино ведь хотелось снять не банальное, а чтобы была в нем некая "изюминка". И вот однажды почти во сне, на рассвете режиссера осенило. Он увидел будущую жену красноармейца Сухова, которой в сценарии не было. Баба с коромыслом, вокруг вода - прямо-таки фрейдистская символика. Супруга героя представлялась Мотылю женщиной кустодиевского типа, она должна была быть именно в "теле", этакая мечта солдата, изголодавшегося по плоти. Сухов много лет не был дома, но любовь его настолько сильна, что рядом с женщинами гарема, каждая из которых считала его своим мужем, он остается верным своей разлюбезной жене. Если Сухов любит свою женщину, идет не вообще домой, а к ней и при этом жизнь свою подставляет под пули бандитов ради совершенно чуждых ему гаремных красавиц, тогда у человека с ружьем в чужом краю есть какое-то нравственное оправдание. С этой идеей Мотыль отправился к Чухраю. Тот ее одобрил, но спросил:

- А как авторы, согласны?

Мотыль ответил утвердительно, поскольку еще на стадии уговоров сценаристы разрешили ему вносить любые поправки. Так в сценарии появилась Катерина Матвеевна. А письма Сухова к ней Мотыль чуть позже (в середине съемок) попросит написать театрального режиссера Марка Захарова, который придумал их когда-то для собственной постановки, но из-за ее невостребованности вынужден был отдать киношникам. Как мы теперь знаем, письма от этого только выиграли.