— Как что? Немедленно позвать стражников. — С этими словами племянник исчез, словно его не было тут никогда. Видно, побежал за стражей.

Кто бы другой на месте бен Кубрата, если б был потрусливей, заперся бы покрепче в покоях в ожидании стражи да велел бы слугам охранять тщательно, а ежели б расхрабрился, так и сам помчался бы немедля на задний двор, посмотреть, как слуги прогоняют взашей ворюг, а может, и поймать кого да передать тудунам на суд, пускай-ка ворам отрубят руки, поделом. Однако бен Кубрат поступил ни так и ни сяк. Его можно было считать скупцом, но глупцом — никогда. Потому старый Ибузир не пошел на задний двор — в случае чего, там и без него управятся; тем более не стал запираться в комнате, поскольку именно так и советовал поступить хитромудрый племянник. Всё же почему от него так странно пахло? Кизяк, навоз, прелое сукно — уж последний-то запах бен Кубрат ни с чем бы не спутал. Интересно… Не иначе, племянничек что-то затеял!

Езекия, естественно, никуда не побежал, а просто-напросто быстро открыл основные ворота и впустил во двор повозки, из которых люди Истомы начали таскать кипы сукна в амбар бен Кубрата. Носили быстро — Езекия с Истомой только успевали считать. Нападавшие на заднем дворе люди с черными повязками на лицах, в случае чего, должны были задержать бен Кубрата и его слуг, ну а дальше в дело должны были вступить Лейв и прочие, что неспешно прогуливались поодаль, у рынка. Всё было рассчитано до мелочей. Подсчитав суконные кипы, Езекия обернулся, улыбаясь и вертя на пальце ключи… Да так и замер! Улыбка сползла с его лица — перед ним стоял бен Кубрат собственной персоной и нехорошо щурился. Левая операция юного приказчика оказалась на грани провала. Истома вытащил из-за пояса широкий кинжал…

— Стой! — бросаясь на него, неожиданно во всю мочь заорал Езекия. — Стой, подлый вор, не уйдешь!

С этими словами он схватил несколько опешившего от такого обращения Истому за шиворот и, обернувшись к купцу, трагическим голосом произнес:

— Дядюшка, они прорвались и здесь!

После чего, незаметно подмигнув Истоме, с воплями выбежал на двор. Увидев в руках налетчика кинжал, бен Кубрат счел за лучшее немедленно последовать примеру племянника. Бежал так, что полы его синего халата развевались, как боевые знамена. Забежав за угол, обернулся. Похоже, тот плюгавец с кинжалом и не думал за ним гнаться — видно, грабил амбар. А зато здесь! О боже! Что же тут творится! Бен Кубрат схватился за голову, увидев, как из-за ограды прямо на его двор, словно кузнечики, прыгают какие-то люди с черными повязками на лицах. Однако! Один из них подлетел к купцу и без лишних слов огрел его по башке первой же подвернувшейся под руку палкой.

— Ты что наделал, урод? — заорал на него только что пришедший на задний двор Истома. — Кто же теперь нас…

— Так он вроде дышит, — оправдывался незадачливый воин.

— «Вроде»! — передразнил его Истома. Потом нагнулся к купцу. — И в самом деле, дышит. А ну, тащите его к ограде. Да воды, воды принесите. И вина. Да положите так, чтобы ему всё хорошо было видно… Ну, где же они, где?

Истома нетерпеливо оглядывался, краем глаза следя за тем, как воины в черных повязках без особого труда гоняют по двору слуг.

— Ну, где же они? — Истома почесал бороденку. — Впрочем, похоже, здесь уже обойдутся без меня… Эй, не особо тут усердствуйте! — осадил он вошедших в раж воинов. — Ждите наших. Да смотрите, чтоб купец к тому времени очнулся да хорошенько разглядел своих спасителей. А я пойду пока… прогуляюсь.

Воспользовавшись суматохой, Истома Мозгляк без особого труда проник в дом и, распугав служанок, ворвался в женскую половину. Стоящая у небольшого оконца Ладислава обернулась и вскрикнула. Прямо на нее, с длинным кинжалом в руках, шел прежний хозяин — мелкий, плюгавый мужик, хитрый и сильный.

— Видно, не судьба тебе, девица, — пробуя пальцем остроту лезвия, грустно прошептал Истома. — Не судьба.

А тем временем выехавший с постоялого двора старого Хакима отряд Хельги-ярла уже сворачивал к дому Ибузира бен Кубрата. Люди в повязках, опустив оружие, ждали. Лежащий у ограды купец постепенно приходил в чувство.

Лейв Копытная Лужа заметил чужих слишком поздно.

— Это еще кто такие? — увидев отряд, недовольно осведомился старый Хакон. А Альв Кошачий Глаз, всмотревшись, добавил, что кое-кого знает.

— И я здесь знаю кое-кого, — злобно прищурившись, сообщил Лейв. — Вон того недоноска, Снорри! Альв, нельзя его сейчас достать стрелой?

— Достать-то можно, — с сомнением произнес Альв. — Но… посреди города. Да и людно слишком.

— Правильно, — вздохнув, согласился Копытная Лужа. — К тому же их больше, чем нас. Ха! А похоже, они направляются туда же, куда и мы!

— Не может быть! — ахнул Альв. Однако так и было.

Небольшой отряд Хельги-ярла не спеша въехал во двор купца Ибузира бен Кубрата.

— Говорил я — ночью надо было, — поворачивая коня, зло прошептал Лейв. — А сейчас, похоже, нам там делать нечего.

— Пожалуй, — согласился Хакон.

— А те? — Альв Кошачий Глаз кивнул на двор купца.

— А те пускай как знают, так и выпутываются. — Лейв Копытная Лужа желчно усмехнулся. — Этот приблуда Истома меня не послушал? Не послушал. Умнее всех хотел быть? Ну вот пускай теперь как знает… Поехали, Хакон!

Альв Кошачий Глаз постоял немного, покрутился на коне, пытаясь разглядеть то, что происходит на дворе бен Кубрата, проводил глазами мчащийся к купеческому дому отряд лариссиев и, махнув рукой, последовал за Хаконом и Лейвом.

Оставив остальных во дворе, Хельги-ярл и Снорри быстро вбежали в дом. Почему именно в дом? Хельги не смог бы ответить…

— Не противься смерти, девица, не надо. — Осклабившись, Истома подходил всё ближе и ближе к жертве. Багровое закатное солнце отражалось в широком лезвии маленькими кровавыми зайчиками. Такие же зайчики весело плясали на потолке, стенах и даже на лбу побледневшей девушки. Ладислава упала на колени и прикрыла глаза. — Вот и хорошо, девица, — зашептал Истома. — Вот и правильно. К чему рыпаться? Ты не бойся смерти. То не страшно. Жаль мне тебя, конечно, да что поделаешь?

Он поднял кинжал.

Ладислава сглотнула слюну. Только одна мысль сейчас терзала ее душу — как бы этот страшный человек не догадался, что она не боится. Только бы не спешил… шел бы вот, как сейчас, наглый, уверенный в собственной силе и беззащитности жертвы. Только бы не встретиться с ним взглядом. Взглядом, в котором вовсе не было страха. Бедный недалекий Истома и не догадывался, что за время, проведенное в доме купца бен Кубрата, Ладислава словно бы очнулась от охватившей ее в последнее время равнодушной ко всему спячки. Достойные, очень даже человеческие условия жизни разбудили в ней Человека. Человека, а не вещь, которой она ощущала себя так долго! А снова почувствовав себя человеком, трудно остаться рабом. Нет, девушка хорошо понимала, что находится в рабстве. Однако мысли ее не были убогими мыслишками раба — это были мысли свободного человека. Наклонившись ниже, к самой циновке, Ладислава незаметно захватила руками ее края и теперь считала шаги… Раз… Два…

А Истома шел, всё так же улыбаясь и поигрывая кинжалом, да шептал что-то себе под нос. Три!!!

Ладислава резко выдернула циновку из-под ног приближающего убийцы. Нелепо перевернувшись, тот упал на спину, не выпустив, однако, кинжала из рук. Впрочем, если это и озаботило Ладиславу, то не надолго. Схватив длинный бронзовый светильник, она приготовилась защищаться.

Не ожидавший подобного отпора Истома поднялся на ноги. Никогда еще не случалось с ним подобного. Чтоб какая-то девка… какая-то мерзкая недостойная рабыня… Мхх… Надо же, схватила светильник, дуреха. Видно, не знает, как метко Истома умеет метать кинжал. Сейчас узнает. Куда бы метнуть? В горло? Или в глаз? Нет, пожалуй, в сердце…

— Ну, прощевай, девка! — Истома размахнулся…

И тут ворвавшийся в покои Ладиславы ярл перехватил его руку. Хватка Хельги была такой сильной, что Истома скривился от невыносимой боли.