– Ась? – спросил Фатти, прикладывая ладонь к уху. Руки у него были очень и очень грязными – и на сей раз он позаботился о том, чтобы испачкать и ногти. Вид у него и впрямь был отталкивающий.

– Который час? – спросил он, поскольку свои наручные часы он снял, чтобы они вдруг не бросились кому-нибудь в глаза. – Ага, полдень, А что если я доковыляю до той скамеечки и вздремну на ней чуток? Моего двойника там не будет, он ведь сказал, что поселяется лишь много спустя после полудня, Посмотрим, сумею ли я как надо сыграть свою роль!

– Мы все пойдем, – сказал Пип. – Но около тебя мы сидеть не будем. Мы выпьем лимонаду в кондитерской напротив. Оттуда мы сможем наблюдать за тобой и видеть, что происходит.

Фатти послал Ларри проверить садовую дорожку и заднюю калитку – свободен ли путь, и затем зашаркал через сад, надеясь, что никто из домашних его не заметит. Он не хотел возбуждать у своей матери любопытство по поводу странных стариков и старух, которые словно поселились в глубине их сада.

Как только они оказались на улице, четверо друзей поотстали от Фатти, держась близко к нему, но не слишком – чтобы никто не догадался, что они из одной компании. Фатти плелся по улице, шаркая и приволакивая ноги, сгорбясь и сутулясь, шляпа совсем съехала ему на уши.

– Он точь-в-точь как тот старик! – шепнула Бетси на ухо Дэйзи. – Я бы никогда их не различила. А ты?

Фатти громко чихнул, и его друзья заулыбались. Дойдя до скамейки на солнышке, он осторожно на нее опустился, издав при этом легкий стон: «А-ах…»

Да, актером он был потрясающим. Он сидел на скамеечке, опираясь на свою палку, точная копия бедного старика, присевшего отдохнуть. Его друзья прошли в кондитерскую и уселись у окна, чтобы его видеть.

Они как раз допивали свой лимонад, когда появился насвистывающий велосипедист. Выглядел он ничем не примечательным человеком: в обыкновенном костюме и шляпе и с неброским, обычным лицом. Но, увидев старика на лавочке, он вдруг неожиданно, резко затормозил и посмотрел на него с некоторым изумлением.

Затем он слез с велосипеда и подкатил его к скамейке. Прислонив его к спинке скамьи, он присел рядом с Фатти. Ребята, наблюдавшие из кондитерской, были удивлены и немного встревожены. Не заметил ли этот мужчина чего-то подозрительного в маскараде Фатти? Не догадался ли он, что тот лишь выдает себя за старика? Не прогонит ли он Фатти?

Фатти это тоже немного насторожило. Вначале он испытывал немалое удовольствие, по-настоящему почувствовав себя «в стариковской шкуре», как он сам говорил. Но он заметил удивленное выражение на лице мужчины, теперь же этот мужчина еще и присел рядом с ним. Зачем?

– Что ты здесь делаешь так рано? – неожиданно тихим голосом спросил мужчина. – Я думал, ты в первой половине дня никогда не появляешься. Что-то случилось? Кого-то ждешь?

Фатти этот тихий, доверительный шепот совсем ошеломил. Мужчина явно принимал его за старика и был очень удивлен, завидев его на лавочке в этот час. Но что означали все эти вопросы?

Тут Фатти припомнил, что старик глух. Он поднес ладонь к уху и приблизил его к лицу мужчины, чтобы избежать его взгляда. Фатти опасался, что мужчина обнаружит обман, если увидит его глаза.

– Э? – скрипучим голосом спросил Фатти. – Ась?

Мужчина не сдержал возглас досады:

– Ну, конечно, – он же глух! – и быстро огляделся вокруг, как бы проверяя, нет ли кого поблизости. Тут показался еще один велосипедист, и мужчина, чуть отодвинувшись от Фатти, вытащил сигарету.

Велосипедистом этим был Гун, обливавшийся потом под жарким солнцем. Сразу же заметив пару на лавочке, он слез с велосипеда и сделал вид, будто поправляет цепь. Четверо ребят в кондитерской с интересом на ним наблюдали, надеясь, что он не подойдет к Фатти и не заговорит с ним.

Завидев Гуна, Бастер торжествующе гавкнул, выскочил из кондитерской и завертелся вокруг ног полицейского. Ларри кинулся его ловить, испугавшись, что Бастер побежит к Фатти, лизнет хозяина и разоблачит перед Гуном весь спектакль. Но Бастер был поглощен схваткой с разозлившимся констеблем – с явным наслаждением увертывался от попыток Гуна его лягнуть и норовил укусить его, где только мог.

Фатти поспешно встал и, шаркая, поковылял за ближайший угол – на что Гун, выведший из себя от ярости, не обратил никакого внимания. Его друзья, видя, что Фатти хочет скрыться подальше, прежде чем Гун заметит его исчезновение, тоже приняли участие в забаве, делая вид, будто пытаются отозвать Бастера, но на самом деле лишь еще больше раззадоривая маленького скотч-терьера!

Когда Бастер оказался наконец в крепких руках Ларри, Гун взглянул на скамейку – скамейка была пуста! Мистер Гун пришел в бешенство.

– Опять этот пес! – взревел он, остервенело отряхивая брюки. – Я подам на него рапорт. Помешал мне исполнять мои обязанности, вот что он сделал. И куда подевались эти двое, сидевшие тут на лавочке? Я хотел их кое о чем спросить!

– Они исчезли, – сказала Дэйзи.

– Нечего мне это сообщать, – фыркнул Гун в своем стиле. – У меня самого глаза есть! Я, может быть, упустил Наиважнейшую Улику! Ясно? А где этот толстый мальчишка, который всегда с вами? Пари держу, он все это и подстроил!

– Его здесь нет, – чистосердечно ответил Ларри. – Если вам очень нужно его видеть, мистер Гун, то вы, вероятно, найдете его дома.

– Да глаза мои вовек бы его не видели, гаденыша нахального! – провозгласил Гун и довольно неуклюже, виляя рулем, оседлал велосипед. – Да и вас всех тоже, как и этого пса!

Он намеревался уехать, но вдруг, опять вильнув, остановил велосипед и обратился к Ларри:

– Где вы сейчас были?

– В кондитерской, пили лимонад, – ответил Ларри.

– Ага, – сказал Гун, – и видели старика, сидевшего вон на той скамейке?

– Да, видели, – ответил Ларри. – Дремлющего и с виду такого безобидного.

– И видели того парня, который с ним заговорил?

– Ну… может, он и разговаривал с ним, я не знаю, – ответил Ларри, недоумевая, почему полицейский задает ему все эти вопросы,

– Вот что, следуйте-ка за мной, – подумав, велел Гун. – Я собираюсь наведаться к этому старикану и хочу, чтобы вы были моими свидетелями, когда я буду спрашивать его о его собеседнике.

Ребята явно встревожились. Как? Мистер Гун собирается посетить настоящего старика, который, возможно, еще в постели, и задавать ему вопросы о другом мужчине, которого старик и в глаза не видывал! Что ответит этот бедный старик? Да он и не поймет, о чем мистер Гун ему толкует!

– По-моему, у нас нет времени… – начал Ларри, но мистер Гун высокомерно его оборвал.

– Это мой приказ, – надменно заявил он. – Вы можете быть свидетелями. А значит, вы следуете за мной.

И ребята направились вслед за мистером Гуном, а Бастер отчаянно рвался с поводка, чтобы дотянуться до лодыжек полицейского. Сделав пару поворотов, они прошли по улочке, в конце которой находилось два небольших запущенных домика. Мистер Гун постучал в дверь первого из них.

Никакого ответа. Гун постучал опять. Ребята чувствовали себя неуютно и мечтали оказаться дома. Никакого ответа. Гун изо всей силы толкнул дверь, и та отворилась, впустив их в комнатку, которая, очевидно, служила одновременно и спальней, и гостиной. Она была очень грязной, и в ней стоял отвратительный запах.

В дальнем углу находилась небольшая кровать с ворохом грязного постельного белья. На ней лежал старик – явно спящий, его седые волосы выбивались из-под одеяла. Одежда его лежала на стуле рядом: старое пальто, плисовые штаны, рубашка, шарф, шляпа, тут же стояли ботинки.

– Эй, ты! – молодецки похлопал его по плечу Гун. – Нечего притворяться, будто спишь, ясно? Я всего несколько минут назад видел тебя на твоей скамейке!

Старик подскочил, просыпаясь. Он, похоже, крайне удивился, увидев у себя в комнате мистера Гуна. Усевшись в кровати, старик уставился на полицейского.

– Э? – спросил он. Казалось, что, кроме этого, он вообще ничего говорить не умеет.