– Нет, Бетси, я считаю, что его надо положить туда, где находится вся одежда, – сказал Фатти. – Но должен тебя поздравить: ты нашла именно ту вещицу, которая позволила нам прийти к правильному выводу! Теперь мы уже на пути к разгадке всей тайны. Молодец, Бетси!

Бетси вспыхнула от удовольствия. Ей и в самом деле повезло – удалось обнаружить в рукаве пальто крохотный кармашек!

– Предлагаю пойти опять в молочное кафе и выпить горячего шоколада, – сказал Фатти. – И закажем миндальные пирожные, если они у них свежие. Я бы съел штучки три-четыре.

– Да, сладких и хрустящих, – вставил Пип. – Мне тоже вдруг захотелось миндальных пирожных. Пошли! У тебя в самом деле бывают прямо-таки блестящие идеи, Фатти.

Они вышли из сарая, следуя за Бастером, который от избытка чувств плясал вокруг них. Фатти запер дверь, и ребята зашагали по дорожке к садовым воротам.

В кафе они поехали на велосипедах, Бастер бежал рядом. Фатти считал, что песику будет полезно как следует пробежаться.

– Немножко сбросит жирок, – сказал он. – Толстый скотч – зрелище неприглядное. Ты слышишь, Бастер?

– Гав, гав – пролаял, пыхтя, Бастер. Бетси захихикала.

– Он говорит: толстый хозяин тоже зрелище неприглядное! – сказала она. Фатти изумленно уставился на нее.

– Бетси! Ты что-то вдруг стала очень сообразительной и очень нахальной!

– Ты прав! Мне почему-то пришло это в голову, – ответила Бетси и опять захихикала. – Прости, Фатти. Будь поосторожнее, ты чуть не переехал Бастера.

– А вон Гун, – вдруг сказал Ларри. – Поглядите, он на велосипеде, сейчас поворачивает за угол. Будем надеяться, он не станет болтаться около нас.

– Он, вероятно, надеется, что мы не будем около него болтаться, – сказал Фатти, слезая с велосипеда я устанавливая его под окном кафе. – Давайте войдем. Я по запаху чую свежие миндальные пирожные!

Ребята гурьбой вошли в зал. Хозяйка встретила их сияющей улыбкой. Очень хорошие клиенты! Дети всегда прекрасные клиенты. Они съедают вдвое больше, чем любой взрослый посетитель ее кафе.

– Будьте добры, всем по чашке шоколада и миндальные пирожные, – сказал Фатти, усаживаясь за столик.

– Пять пирожных? – спросила хозяйка, подмигнув детишкам.

– Да что вы! Для начала – десяток, чтобы нас не приняли за каких-то жадин, – ответил с улыбкой Фатти.

– Они свежие, – предостерегающим тоном сказала хозяйка. – Не съешьте слишком много!

– Вы что, пытаетесь отбить у нас вкус к вашим великолепным пирожным? – спросил Фатти. – Не надейтесь! Пожалуйста, десяток – и только для начала.

В кафе вошел мистер Гун. Вид у него был встревоженный.

– У тебя все в порядке? – небрежным тоном обратился он к Фатти. Тот удивленно уставился на него.

– С чего это вдруг такая забота о моем здоровье, мистер Гун? – спросил он. – И почему у меня может что-то быть не в порядке? А вы в добром здравии? Покажите-ка мне ваш язык. Произнесите «девяносто девять» или, если хотите, «сто шестьдесят два с половиной».

– Может, он сожалеет о том, что так плохо себя вел вчера, – неожиданно вмешалась в разговор Бетси, свирепо сверля глазами Гуна. – Запихивать людям за ворот вещи! Наставить им чудовищных синяков!

– Замолчи, малышка Бетси, – одернул ее Фатти. – Это была хорошая стычка, пока она длилась. – Он озадаченно воззрился на Гуна. Проявлять озабоченность по поводу каких-либо действий, совершенных им в отношении Фатти, – это было крайне не похоже на сердитого полицейского. Что-то за этим кроется. «Что бы это могло быть?» – мысленно спрашивал себя Фатти.

На столе появились шоколад и миндальные пирожные. Фатти бросил еще один взгляд на Гуна. Он стоял, оглядывая зал, словно ему надо было что-то сказать, но он не знал, как начать. Что же такое могло произойти?

– Горячего какао, сэр, и булочку или пирожное? – спросила хозяйка. – Совсем свежие.

– Нет, благодарю… э-э… впрочем, да, пожалуй, принесите, – ответил Гун, внезапно изменив свое решение. Он сел за соседний с ребятами столик. Вид у него был по-настоящему встревоженный.

Его присутствие настолько смутило ребятишек, что они умолкли. Бастер был привязан к ножке стула, но даже он, по всей видимости, в это утро не был склонен дразнить мистера Гуна.

Внезапно Гун оглушительно откашлялся.

– Сейчас заговорит! – прошептал Пип.

– Э… э… вы за последнее время не разговаривали с главным инспектором Дженксом? – вдруг выпалил Гун.

– Ни словечка ему не говорили, – тут же откликнулся Фатти. Гун явно почувствовал огромное облегчение. Он немножко придвинул свой стул к ребячьему столику.

– Послушай, – обратился он к Фатти. – Я хочу поговорить с тобой. По-дружески.

– Вы хотите сказать, что не станете на меня кидаться, запихивать мне что-то за шиворот и подминать под себя, как садовый каток? – спросил Фатти, откусывая пирожное. – Одним словом, по-дружески?

– Дело вот в чем, – проговорил с набитым ртом Гун. – Видишь ли, как это… дело в том, мастер Фредерик. Э… э… одним словом…

– Продолжайте, мистер Гун, и скажите наконец то, что хотите сказать, – сказал Фатти, начиная терять терпение. – У вас такой вид, будто вы мухе «га» не скажете, чтобы не обидеть.

Бетси вдруг захихикала… Мухе «га» не скажете. Такое мог придумать только Фатти.

Гун сделал над собой усилие и заговорил по существу.

– Значит, так. Вы помните тот случай, когда мы с вами оказались вместе в доме мистера Феллоуза, вы еще сказали тогда, что ищете котенка.

– Да, – подтвердил Фатти.

– Так. А вы помните, что слышали рычание собаки, хрюканье свиньи и стоны какого-то человека? – с беспокойством продолжал Гун.

– Того, который все тосковал по своей тете? – спросил Фатти. – Я часто думал – интересно, появилась ли она, чтобы его утешить. Да, я помню. А что? Почему вы спрашиваете?

– Дело в том, что я представил рапорт главному инспектору, понимаете? И про все там написал – про свинью и всех прочих. И про мужчину, который говорил, что «никогда этого не делал», и все звал свою тетю.

– Так. Ну переходите наконец к делу. Жду не дождусь! – перебил его Фатти.

– Я послал свой рапорт, – уныло выговорил Гун. – А главный почему-то не поверил. Ни единому словечку! Сегодня он звонил и так на меня наорал! Ну, я тогда сказал, что и вы там были, мастер Фредерик, и все это слышали. Я сказал, что вы свидетель всех этих фактов, хотя в рапорте я об этом не упоминал.

– Ясно, – сказал Фатти, сразу понявший не только причину мрачного настроения Гуна, но и его неожиданное желание вступить с ним в дружеские отношения. – Я полагаю, вам хочется, чтобы я вас поддержал?

– Да. Видите ли, вы ведь в самом деле слышали все эти звуки, верно? – встревожился Гун.

– Не сомневаюсь, что в своем рапорте вы все преувеличили, – сказал Фатти. – В том, что касается фактов, я вас поддержу, ну, а ваши преувеличения, Гун, поддерживать не намерен. Не рассчитывайте.

Гун забарабанил толстыми пальцами по столу.

– Может, я немножко дал себе волю, – признал он. – Я плоховато помню, как и что было. Но главное вот в чем: вы были со мной, мастер Фредерик, и вы в самом деле слышали эти вещи, правда ведь?

– Ладно, Гун. Я одного не понимаю: зачем вам понадобилось писать сказки про дурацкие события, происходившие в доме мистера Феллоуза? – сердито спросил Фатти. Он и сам определенно начинал себя чувствовать не в своей тарелке. А вдруг инспектор потребует подробных объяснений? Фатти окажется в весьма неловком положении. Он мог надеяться лишь на то, что никаких дальнейших последствий эта история иметь не будет.

– Спасибо, мастер Фредерик, – сказал Гун, почувствовавший некоторое облегчение. – Мы, случалось, с вами цапались, обзывали друг друга по-всякому, но я знал, что могу рассчитывать на вас, – истину вы всегда поддержите. Спасибо.

Он заплатил и встал, собираясь уйти. В этот момент из угла зала донесся слабый голос: «Никогда я этого не делал. Никогда, никогда! Я никогда этого не делал, я…»

Но Гуна уже и след простыл – он бросился наутек, как заяц, бегущий от преследующих его собак. С ужасом бросив взгляд в угол, он пулей выскочил из кафе. Уж не преследуют ли его призраки? Этот голос… Этот жуткий голос!