Он ничего не сказал командиру. Знал: если скажет хоть слово — наступит реакция, и он не сможет четко выполнить посадочный маневр.

Машина, как на лыжах, соскользнула с покатого лба наледи, остановилась. И только теперь он почувствовал дрожь в руках. Когда представил себе, что не смог бы выловить командира над Кратером, его бросило в пот. Второй лучевой залп из провала почти наверняка свел бы на нет все усилия… Он взглянул на Бакулина в зеркало: странный блеск уже совершенно сошел с голубоватой поверхности скафандра. Синие и пурпурные огоньки как ни в чем не бывало спокойно перемигивались по контуру «Витязя».

— Мстислав, ты как себя чувствуешь?

— Отлично.

— Неправда.

— А почему я должен чувствовать себя плохо?

— Но ведь несколько минут ты был без сознания!

— Несколько?… Мне показалось — мгновение. Чуточку кружится голова… — Слышно было, как Бакулин судорожно перевел дыхание, словно всхлипнул. — А так… вполне сносно.

— Вполне сносно?… Кружится голова — это первый признак сотрясения мозга.

— Не кричи об этом на весь эфир. Они уже наводят радиомост, могут услышать.

— Ну и что?

— Услышат — прикажут нам возвращаться.

— А по своей воле ты не думаешь возвращаться?

— Нет, — отрезал Бакулин.

— И можно узнать почему?

— Потому что Элдер пожалеет времени на подготовку «Казаранга» к основному десанту и, чего доброго, сочтет возможным обойтись в такой обстановке одним «Циклоном».

— Совершенно Элдеру не доверяешь…

— Да. Элдер слишком доверяет Оберону.

— А как бы ты… на его месте?

— Я? «Казаранга» и двоих десантников — на Ледовую Плешь. Вполне достаточно, чтобы взорвать фугас и получить сейсмограмму этого региона.

— Остальных в Кратер?

— Нет. Для разведки Кратера — двоих на «Циклоне». Остальных на втором «Циклоне» для подстраховки разведчиков. Лучевой залп такой мощности «Циклонам» не страшен.

— Не страшен… Видеозапись была включена?

— Она и сейчас включена. А что? Залп сопровождался чем-нибудь необычным? — требовательно спросил командир.

— А сам залп считаешь делом обычным?

В шлемофоне возник слабый звук, очень похожий на приглушенный стон, и в зеркале было видно, как у Мстислава руки дернулись кверху. «Командир, видать, сильно ударился головой», — с тревогой подумал он. Квалифицированная помощь отодвигалась на неопределенное время — уговаривать Бакулина было делом бесполезным.

— Мы где находимся? — спросил командир.

— Там, где нам указано. В южной зоне района А. — Он поднялся из ложемента.

— Меф, ты куда?

— Надо выйти осмотреть машину.

— Разрешения на выход я тебе не давал. Изволь занять свое рабочее место и не покидай его до окончания десанта.

— Но немного размяться мне можно?!

— Можно. Включи электрогимнастику, массаж. Если нужно, — добавил Бакулин, — я сам осмотрю драккар.

— Не нужно, — проговорил он. — Это я так…

Он не стал объяснять, что желание осмотреть машину снаружи возникло после того, как его удивило странное усиление блеска поверхности «Витязя». Подумал о командире с неудовольствием: «Голову ушиб, еле языком ворочает, а норовит все сам… Блюститель инструкций». Предложил:

— Ты пока подремал бы, что ли. Не беспокойся, я никуда не уйду — буду здесь тебя караулить.

— Я не беспокоюсь, карауль себя.

Мстислав надолго умолк. Может, действительно задремал.

Солнце далеким, но мощным прожектором светило в левый борт «Казаранга». Впереди светлел ровный язык наледи, иссеченный, словно траншеями, полосами длинных густо-темных теней. Наледь, перевалив «мостом» через крупную трещину, сбегала с дуговидной террасы застывшим потоком и терялась под завалами грязно-желтых и йодистых глыб. Он смотрел в звездно-черное небо над горизонтом, и опять откуда-то подкрадывался страх и сердце сжималось от невыразимо тоскливого ощущения глухого безлюдья. Одиночество на краю мира. Дремлющий или ушедший в себя, в свою боль командир почти не в счет. Это было очень странно: он видел неподвижный скафандр командира в зеркале и не ощущал присутствия человека. Словно скафандр был пуст… Очевидно, поэтому десантники редко работают парой. Чаще втроем. А еще чаще группой. Интересно, почему задерживается эта группа? Когда нет связи, начинает брать сомнение, что группа объявится здесь вообще.

— Вижу вас, вижу, — неожиданно прозвучал в шлемофоне голос Бакулина. — Почему не связались с нами перед посадкой?

Голос командира подействовал успокоительно. Прямо гора с плеч… Сквозь верхнелобовую часть блистера он тоже увидел брызнувшие трехлучевой звездой фиолетовые струи плазмы — след тормозного импульса «Циклона».

— Непонятно, — пробормотал он, наблюдая, как от звезд отделился и пошел на снижение мерцающий рубинами треугольник. — С чего это они решили сесть втихомолку?… Связь, «Циклон», связь, отвечайте!

В эфире ни звука. Тихо, как ночью в пустыне. Он обежал глазами индикацию контроля, взглянул в зеркало на командира. Аппаратура была в порядке.

— Не суетись, — проговорил Мстислав.

— Радионепрохождение?… — обеспокоился он.

Мстислав не ответил.

Высверкивая разноцветьем ходовых и посадочных светосигналов, пирамидообразный драккар пересек на спуске линию горизонта и теперь, контрастно обозначившись на фоне облитых солнцем равнин ледорадо, казался выпавшим из черного неба алмазно вспыхивающим черным кристаллом. Поблизости от «Казаранга» эта странная на вид флаинг-машина треножником вонзила в лед наклонные струи фиолетового огня и села между тремя вогнутыми, как лепестки лотоса, языками пара… Собственно, через две-три секунды это уже и не пар — ледяная пудра, снежная пыль. Мертвый в начале посадки радиоэфир вдруг ожил: в шлемофоне возникло шуршание (словно бы где-то рядом потекли с обрыва струйки сухого крупного песка), затем — потрескивание. Сквозь шорох и треск внезапно прорвался голос Элдера:

— …Если слышите — помигайте фарами.

— Слышим вас, слышим! — сказал Бакулин. — Меф, помигай им фарами.

Он хотел помигать, но Элдер облегченно выругался и дал отбой:

— Не надо, теперь и мы слышим вас. Что за черт, почему не было связи?

— Потому, что мы имеем дело с Обероном, Юс, — тоном усталого человека ответил Бакулин, сбрасывая фиксаторы. — Меф, спасибо за службу. Открой мне люк.

Он открыл. Одновременно из гермолюков «Циклона» стали выпрыгивать и замедленно опускаться на лед фигурки десантников в разноцветных скафандрах.

Десантники отошли от драккара и, как это было в их обычае, выстроились цепью, выгнутой полукругом. Бакулин примкнул к левому флангу. На правом возвышалась очень заметная в лиловой «Селене» богатырская фигура Асеева.

Элдер повел рукой вправо от ледяного «моста»:

— Первое звено — Кизимов, Йонге, Джанелла, — прощупайте лидарами глубину расселины. Ваш участок — в пределах километра.

Трое десантников молча вскинули руки к лицевым стеклам своих гермошлемов — задание, дескать, принято к исполнению — и, придерживая на бедрах белые кобуры с похожими на многозарядные паллеры портативными лидарами, ушли, вернее ускакали, вдоль трещины.

— Второе звено — Винезе, Симич, Лорэ. — Элдер указал в другую сторону. — Аналогичное задание, но ваш участок короче. За пределы террасы не уходите. Звено взрывников — Михайлов, Нортон, Бакулин, — готовьте фугас. Пилоты остаются в драккарах и наблюдают за изменениями ситуации в рабочей зоне разведки. Об изменениях докладывать немедленно.

Краски были насыщенные, резкие. Лед блестел, люминесцирующие скафандры пылали язычками разноцветного пламени, белизна инея казалась светящейся, тени — как мазки тушью. По инструкции сектор его наблюдения охватывал всю местность вправо от осевой линии «Казаранга». Осевая линия упиралась в «Циклон» с Накаямой в пилот-ложементе и звеном взрывников где-то в чреве грузового твиндека. Справа прыгало над трещиной второе звено разведчиков ее глубин — звено Симича — и, покачиваясь, шагал в сопровождении тонконогого кибер-контейнера Элдер, а в открытом сверху контейнере поблескивали головки капсул. Позади была наполовину скрытая тенью куполообразная наледь.