Собственное состояние лекарку беспокоило, такое равнодушие могло далеко завести. Но как исправить ситуацию, Арха не знала. Разве что начать в истерике биться? Так ведь не тянуло.

- А куда, позвольте узнать, леди направлялись в столь бурную ночь? - вкрадчиво спросил бес.

- В госпиталь и направлялись, - ответила ведунья, твёрдо решив, что о своих способностях она тут распространяться не будет. На всякий случай. - У леди Саррешь роды начались. Вот я её и повезла.

- Чаво-то не похожи вы на лядей, - прогудел одноглазый.

И сам же осёкся, словно ему кляп сунули. Видимо, здесь стоило либо поддакивать заправляющему, либо молчать.

- Я и не леди, - спокойно ответила лекарка. - А Ю из грахов. Они на придворных дам не слишком похожи.

- Понятно... - совершенно непонятно протянул бес.

И скривился. За тонким пологом палатки шум нарастал. Специфичный такой шум, как на базаре. Наверное, потому, что слышались только женские голоса - сварливые, с истеричным повизгиванием. Бондарь уже минуты три старательно делал вид, что ничего не слышит. Но гомон становился только громче, обещая перерасти в откровенную склоку. Архе это очень не нравилось. Но она пока молчала.

- Дорогая, пойди, посмотри, что там такое творится, - елейным голоском попросил бес свою гигантшу.

И, поймав её ручку за запястье, нежненько чмокнул в ладонь. Ведунье почему-то вспомнились рыцари, целующие при посвящении и клятвах мечи.

Баба осклабилась. По всей видимости, эта мина должна была означать милую улыбку. И, грохая ножищами по полу, отправилась разбираться. Полог палатки она за собой опустить не удосужилась. Поэтому сцену могли видеть все находящиеся в шатре.

Вокруг телеги сгрудился, кажется, весь местный женский контингент. Они что-то оживлённо обсуждали, активно жестикулируя и брызгая слюной. И явно готовились начать выцарапывать друг другу глаза да патлы выдирать.

- А ну ти-ха! - с интонациями бывалого сержанта, уперев руки в бока, рявкнула гигантша.

Видимо, авторитетом она тут обладала немалым. Что, учитывая её габариты, не удивляло. Женщины мгновенно присмирели и разве что в шеренгу не выстроились.

- Говори, Айва, - милостиво кивнула супруга заправляющего чернявой девице.

Между прочим, в отличие от остальных, вполне симпатичной..

- Тут такое дело, маменька, - расправив грязный, как половая тряпка, фартук, обстоятельно начала излагать девушка. - Больно вот на этой, приехавшей, сорочка хороша. Украшенная и всё такое. Да ещё и полотна тонкого. И вот Рирка чей-то решила, будто она ей пойдёт. Ну, другие, понятно, в лай. А я и говорю: надыть жребий тянуть, а не лаяться. Вот вы, маменька, и рассудите по справедливости.

- Так ить у меня рубаха-то совсем износилося... - прошамкала беззубым ртом женщина, больше всего смахивающая на сказочную ведьму. - Срам прикрыть нечем...

- Твой срам и прикрывать не нужно, - хмыкнула гигантша. - Никто всё едино не позарится.

Предводительница, вальяжно покачивая могучими бёдрами, с которых пудовых кулаков так и не убрала, не спеша подплыла к телеге, разглядывая Ю.

- И чаво тут базарить? - вынесла вердикт атаманша. - Вам такая рубаха всё едино в пору не станет. Тока мне подойдёт. Я её и заберу.

Решение у собравшихся явно не вызвало восторга. Но оспорить его желающих почему-то не нашлось.

- Муж, а муж! - завопила гигантша так, словно её супруг не в пяти шагах сидел, а на том конце поляны. - Я чёй думаю. Давай-ка мы болезную укладём. Чего ей под солнцем жариться? А заодно я им другую одёжу дам. И у этой, чёрной, тоже платишко хоть и помызганное, а нам сгодиться. Как скажешь-то?

- Да это ваши дела, бабские, - умильно улыбаясь, отмахнулся бес. - Разбирайся, милая. Ты им ещё умыться дай, да напои. И пусть эта спокойно ребятёнка покормит. А то уже извёлся весь, бедняжечка. Но потом приходите ко мне снова. Разговор-то мы с вами не закончили.

- Знать бы ещё, о чём разговор, - буркнула себе под нос Арха.

- А вот вы придёте и расскажете мне, сколько там лорды готовы нам заплатить, чтоб мы их жёнок обратно доставили в целости и сохранности.

Сдержаться и не разулыбаться во весь рот ведунье стоило большого усилия. Она даже кулаки сжала так, что ногти впились в мякоть. Выкуп - это совсем другое дело. О нём действительно можно и поговорить. Дан не скупой, обязательно заплатит. А следом и сам явится. Это как пить дать.

***

- Вы её прямо так наденете?

Арха всё-таки не удержалась, спросила. Молча наблюдать за тем, как гигантша натягивает на себя рубаху с заскорузлым от крови и грязи подолом, было выше её сил.

- А что тебе не нравится? - удивилась атаманша, любовно разглаживая на могучей груди вышивку. - Красиво же!

- Так она грязная!

- Грязь не сало, - философски отмахнулась бабища. - Высохло и отпало. Ты сымай-сымай платьице. Вишь, Айва заждалась.

Чернявая девица, мнущаяся у входа в шалаш, действительно, кажется, изнывала от нетерпения. Она старательно корчила невинную мордашку, держа глазки долу. Но то и дело бросала на ведунью косые взгляды. Жадные такие. Словно на лекарке не простое шерстяное платье надето, к тому же изрядно запачканное, а бальный наряд.

Впрочем, тут всё, наверное, роскошью считалось.

Арха вздохнула, с сомнением глядя на тряпки, которые ей гигантша швырнула, и развязала пояс.

- Я ей сейчас в морду дам, - тихо-тихо пообещала Ю, скорчившись над причмокивающим младенцем.

Не такой уж потерянной граха была. Судя по её голосу, сдержаться демонессе тоже стоило немалых сил.

- Не надо, Ю, - также тихо ответила ведунья. - Ничего хорошего из этого не получится.

- Да знаю я. Если бы не ребёнок...

Чтобы случилось тогда, Ю не озвучила. А лекарка этого знать и не хотела. Ничего хорошего - это точно.

- Эй, вы чего тама шепчетесь? - прикрикнула атаманша. - Я вам дам! Не вздумайте дурное умыслить!

- Ю говорит, что у неё молока нет, - поспешно ответила ведунья, выпутываясь из влажной шерсти и ещё быстрее натягивая на себя воняющую псиной дерюгу.

- Эк чего захотела! - усмехнулась гигантша. - Рано ему ещё, молоку-то.  Пусть сосёт. Молозиво-то ему только в пользу станет. Через день-два появится. Ты мне верь, я девятерых родила.

- А где они? - спросила Арха просто для того, чтобы спросить.

Грубая ткань царапала кожу. Очень не хватало нижней рубашки. А мерзкий запах забивал нос, оседая липким налётом в глотке. Лекарку не вывернуло только потому, что желудок уже больше суток пустовал.

- Да кто где, - равнодушно ответила баба. - Иные уж и померли. При мне вон тока Айва осталась.

- Маменька, а у ней камешек, зелёненький такой. Пусть мне даст, а?

- Какой ещё камешек? А ну покаж!

Арха сжала кристалл, вроде бы незаметно спрятанный под одежду, в кулаке. И даже назад попятилась.

- Я не могу... - пролепетала девушка, упёршись спиной в столб, поддерживающий плетёный скос шалаша.

- Хочу-у-у... - гундося, заканючила чернявая. - Зелёненький, отдай!

- Слушай, девка, - голос атоманши без труда перекрыл вой «дитятки». - Ты вот всерьёз считаешь, что какая-то цацка важней башки? Я ж её отверну в два счёта. И муж мне тута не указка.

Ведунья, сглотнув слюну, которая стала вязкой и горькой, потянула за цепочку. Амулет потяжелел килограмм на десять. Или на сто. Но сниматься не хотел.

- Ой, а тут ещё камешки маленькие! - восхитилась чернявая, проворно, как сорока, сграбастав у лекарки кристалл и мгновенно нацепив его на шею. - Теперь я...

Изложить свои планы она не успела. За стеной шалаша Бездна разверзлась. Словно кто-то резко распахнул в неё дверь. Только что было тихо: негромкие голоса, потрескивание костра, шорох деревьев. И вдруг: истошные вопли, топот, конское ржание, звон металла и мерзкие чавкающие звуки. За плетением сухих веток вырос силуэт. Нелепо вскинула обе руки вверх. И опала грудой на землю. Из-под стены, быстро впитываясь в сухую землю, потекло тёмное.

- Мамочка! - взвизгнула Айва, всплеснула руками и рванула наружу.