AnnotationЛюбимый бросил? Сильные женщины всегда одиноки. Сокурсники не приняли? Зато ректором стал твой приятель. Нет в жизни счастья? Так устрой личную жизнь подруги. Только помни, что девичьи посиделки до добра не доводят! Забыла? Тогда сама разбирайся с воительницами, жаждущими завоевать руку прекрасного принца. А, может, в суматохе вспомнишь, что любовь важнее гордыни и сможешь объяснить эту истину Ему. Или это сделает Тьма. Книга 1: Заплатить за счастье Книга 3: Благословлённые Тьмой, проклятые Светом Книга 4: Я просто тебя люблю

Костер чужих желаний (Книга 2)

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Костер чужих желаний (Книга 2)

Костер чужих желаний (Книга 2) Катерина Снежинская

Глава первая

Глава первая

Дети мои, пламя в сердце вашем - это огонь, обогревающий не едино только душу вашу. Если костёр стремлений горяч и силен, он обогреет возле себя всякого, кто встретится на Пути. И от того станет ещё жарче.

Но опасайтесь жара сего. Ибо он способен породить пламя не только в вас, но и вовне. А в пожаре гибель для всех едина - и для праведника, и для грешника. От всякого лишь пепел да прах, ветром развеянный, будет.

(Из проповеди странника Бэхора)

Глава первая

Ученье - свет, а не ученье - приятный полумрак

(Из наблюдений студента)

Только в последнюю минуту Арха сообразила, что кроме новеньких, ещё тонко пахнущих мокрой бумагой, блокнотов ей просто необходимы отдельные чистые листы. Зачем они могут пригодиться, да ещё и в первый день учёбы, вопрос отдельный. Нужны и все.

Одна беда - папка с листами в сумку, и без того напоминающую пузо перекормленного кота, лезть отказывалась. Но ведунья с упрямством, достойным гораздо более полезного применения, настаивала. Девушка, закусив от усердия губу, поднажала, чувствуя, как вещи поддаются. И так необходимая сейчас щель между анатомическим атласом и теми самыми блокнотами становится шире.

- Ну, давай же! - попыталась убедить папку ведунья, сдув с носа упавшую прядь. - Совсем чуть-чуть...

Действительно, понадобилось немного. Но не для того чтобы запихнуть листы. А для того чтобы в недрах сумки что-то издало негромкий, но крайне неприличный звук. И пальцам Архи вдруг стало мокро.

Девушка медленно, не веря в подлость случившегося, вытянула руку наружу. И горестно вздохнула, рассматривая собственную, перепачканную чернилами, ладонь. Причины для вздохов имелись крайне веские. Руку теперь придётся отмывать. И, конечно, до конца она так и не отмоется. Чернила были дорогими, из тех, что продают по серебряному полуимпериалу за бутылку. И под ногтями останется чернота, от которой избавиться невозможно. Придётся обстригать ногти до мяса. И подушечки пальцев ещё неделю будут болезненными и чувствительными.

- Арха! Долго тебя ждать? Опоздаем!

- Иду! - проорала ведунья в ответ, сунув ладонь под кран и оттирая кожу жёсткой мочалкой.

Напор воды оказался слишком сильным и, неловко повернувшись, лекарка окатила себе весь подол.

- Тьма! - выругалась она, чувствуя, как слезы горячо и горько давят на глаза изнутри.

- Арха!

- Да иду я!

Девушка оттянула подол в сторону, держа испачканную руку на излёте. Мокрое, расползающееся как клякса пятно, никуда исчезать не собиралось. А времени на переодевание уже не оставалось совершено. Но и идти в таком виде было невозможно.

Жизнь кончилась окончательно и бесповоротно.

Поэтому ведунья просто села на бортик ванны, схлюпывая закапавшие частым дождиком слезы. Залитые чернилами, напрочь испорченные вещи она доставала по одной, зачем-то пристально рассматривая каждую и только потом швыряя на пол.

Дверь распахнулась наотмашь, как будто её хотели содрать с петель. Появившийся на пороге красавец в чёрной форме личной гвардии Его Императорского Величества, удручённо покачал головой, рассматривая нечёсаный затылок ведуньи. И нервно поправил собственную белокурую шевелюру, вьющуюся картинными локонами.

- Арха! Ты чем тут занимаешься?

- Реву, - честно ответила она и хлюпнула носом особенно жалостливо.

- А на этот раз что стряслось? - Адин присел перед ней на корточки, пытаясь заглянуть снизу вверх в лицо девушке.

Лекарка косо глянула на ивтора и отвернулась. Ну, вот почему одним и глаза, цвета волны, насквозь подсвеченной солнцем, и безупречная кожа, и длиннющие ресницы, а другим чёрная физиономия и уши лопухами?

- Я никуда не пойду, - несколько гундосо из-за забивших нос слез, пробубнила Арха, демонстрируя гвардейцу одновременно мокрый подол и испачканный блокнот.

- Долго вас ждать? Там лошади скоро загорать разлягутся прямо на мостовой! - рявкнули из комнаты раздражённо.

И в дверном проёме нарисовался ещё один красавец в гвардейской форме. Этот тоже был блондином, но на свой манер. Если у Адина кудри отливали снежной белизной, то высокий, собранный на затылке «хвост» ифовета поблёскивал чистым золотом. А вот на лицо его особям женского пола смотреть не рекомендовалось в принципе. Потому что у любой из них, при виде его мальчишеской улыбки под тонкими усиками, появлялось лишь одно желание - бежать за ним с тапочками в зубах на край света.

- У нас нервы и истерика на почве первого дня в университете, - обернувшись через плечо, сообщил ивтор.

- Нет у меня никаких нервов, - снова всхлипнула ведунья, - вообще.

- Это нам известно. У тебя уже полгода никаких нервов нет. Сплошные сопли и слезы, - не стал спорить Шай.

Он перегнулся через Адина, решительно отобрав у Архи и сумку, и блокнот.

- Ад, у вас десять минут. Умыть, одеть, причесать и доставить до крыльца. Вещи я сложу.

- Ты не сумеешь... - протянула ведунья. - У меня-то не получилось.

- Это потому, что ты никогда не собирала солдатскую укладку. Все, без разговоров. Жи-во!

Девушка хотела было возразить, но передумала и только рукой махнула. Спорить с демонами не проще, чем ураган развернуть. Толку никакого, а вот весьма неприятных последствий можно огрести массу.

- Я, между прочим, за эти полгода сдала экстерном два курса и меня зачислили сразу на третий, - жаловалась она Адину, пока тот, добыв в недрах ведовской кухни сморщенный, скончавшийся ввиду преклонных лет, лимон, оттирал с руки лекарки чернила. - С клиникой почти разобралась, приём пациентов наладила. А он говорит: «сопли и слезы»! Разве честно?

- Не честно, - согласился синеглазик, - Шай вообще гад последний. Не знала, разве?

- Зна-ала, - слезопровод неожиданно принялся перекачивать влагу с удвоенным рвением. - Все демоны гады.

Ивтор, без всякого стеснения вытряхивая ведунью из мокрого платья, кротко вздохнул, возведя очи к потолку.

- Точно, - подтвердил он, застёгивая на девушке сухую одежду, - А тот, которого мы не называем, вообще баран.

- Иди во Тьму! - искренне пожелала ему Арха и попыталась вырваться. - На кой вы вообще припёрлись?

Ивтор, даже не заметив её сопротивления, развернул ведунью обратно к зеркалу. Разобрал наспех заплетённую косу и принялся ваять нечто сложно повторяемое, но очень привлекательное.

- Мы «припёрлись», - красавчик изобразил пальцами кавычки, - потому, что без нас ты так бы и просидела в ванной, поливая слезами собственные коленки. Ар, я тебе уже двести раз говорил: или перестань страдать и выкинь его из головы. Или проглоти свою дурацкую гордость и иди к нему первой. Он же тебя ждёт.