На арену она не смотрела, снова прикрыв глаза. Архе и так было понятно, что у нанятой женой Тхия тетки нет ни малейшего шанса против хаш-эда. Даже если Адаша и усиленно притворялась арифедом. Пожалуй, у поединщицы даже и против арифеда никаких шансов не было.

- Да Адаша же с ней играет, - протянул Тхия, как показалось ведунье, с восхищением.

Лекарку затошнило. Выходки и угрозы золоторожки она еще как-нибудь выдержала бы. А вот вдруг проснувшуюся любовь ее - ее! - демонов вряд ли. Ей нестерпимо захотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко отсюда. И залезть под одеяло.

- Ну и дура, - отозвался Ирраш, - я всегда ей говорил, что она когда-нибудь нарвется на противника, который ее фокусы против нее же обернет. Не красоваться надо, а драться. Красоваться над трупом выгоднее.

- Не в этот раз, - не согласился рыжий и подтвердил оценку лекарки. - У грахи нет ни шанса.

- Да какая разница? Сюрпризы всегда могут случиться.

- Ирр, что ты злишься? - миролюбиво спросил Дан. - Ты так рассуждаешь, как будто Ада воин. Ну, выпендривается девушка. Так это в ее природе.

- Если влезла в драку, то воин, - непримиримо отрезал шавер.

- Если ты возьмешь в руки поварешку и появишься на кухне, то поваром не станешь. Все, котенок, можно смотреть.

Арха открыла глаза, улыбаясь ему во весь рот. Солнце, висящее у самого горизонта, сияло как полуденное. Даже пронизывающий ветер показался теплым бризом. И корона на голове уже не была такой тяжелой. А слова стали просто словами. Что ей до какой-то ревнивой демонессы, вечно крутящейся как собака на сене, когда у нее есть Дан? Который даже не словами, а только тоном смог выразить всю глубину своего презрения к золоторожке.

[1] Толокнянка или «медвежьи ушки» - диуре́тическое (мочегонное) средство.

Глава десятая

Глава десятая

Цените в мужчине ум! Если уж у него других достоинств нет.

(Из наблюдений профессиональной принцессы)

Ведунья критически разглядывала физиономию Ю, поворачивая её за подбородок к свету то одной скулой, то другой. На такую красоту лекарка просто наглядеться не могла. Девичье личико, расцвеченное всеми цветами радуги, украшенное дюжиной ссадин и ещё парочкой ран от лопнувшей под ударами кожи - такое увидишь нечасто. Северянка морщилась, но мужественно терпела. Хотя после «дамского турнира» Арху так и подмывало сказать, что терпела граха очень женственно.

- М-да, - вынесла, наконец, ведунья свой глубоко профессиональный вердикт, - хуже, конечно, бывает. Но очень-очень редко.

- Да ладно тебе, - гигантша отмахнулась от девушки, как от назойливой мухи. - Подумаешь! Заживёт.

- Это конечно. Только ты уверена, что Тхия такую красоту оценит? Насколько я знаю, он предпочитает более традиционные каноны. - Арха подумала и, все-таки, решила пояснить свою глубокую мысль. - В смысле, более традиционные для столицы.

Ю горестно вздохнула, колыхнув своим немалым бюстом. Зрелище даже для лекарки, особи одного с северянкой пола, было завораживающим - словно волна перекатилась. И невесть почему возникла мысль о цунами.

- Арха, ты о чем вот сейчас, а? Нравиться надо мной издеваться, да? У меня и раньше-то шансов не было, а теперь... - она безнадёжно махнула рукой, окончательно поставив крест на своей загубленной личной жизни.

Конечно, в педагогических целях было бы правильнее её черные мысли поддержать, прочесть пару лекций о женском достоинстве, проесть плешь по поводу необдуманных поступков. Но, во-первых, ведунья этого всего делать не умела. Во-вторых, её саму ожидала педагогическая порка как следствие не слишком продуманного девичьего поведения. А, в-третьих, граху лекарке было жалко до соплей.

Ну, а помимо моральных страданий, мешающих поступить правильно, у ведуньи ещё и план имелся. Нехорошо, конечно, эксперименты ставить на ближних своих. Но после успеха с Иррашем у Архи проснулась непреодолимая тяга к манипулированию.

- Ладно, подбирай слюни, - скомандовала лекарка. - Ты Тхия все ещё любишь? Или всю дурь из тебя уже выколотили?

Гигантша в ответ только горестно вздохнула, старательно отводя глаза.

- Понятно, любовь засела так глубоко, что удаляется только вместе с мозгом. Которого у тебя нет. Значит, будем очаровывать прекрасного принца.

Ю попыталась ехидно ухмыльнуться, но получилось у неё не очень убедительно. Зато выразительно. Ведунье на миг показалось, что граху паралич от переживаний хватанул. Избитое лицо, и без того несколько увеличившееся в размере с левой стороны, окончательно потеряло симметричность.

- Не скалься, у меня сердце больное, - попросила Арха, доставая из-за шиворота платья цепочку, на которой висел кристалл.

Кстати, почти уже пустой. Когда ведунья его сжала в ладошке, он не засиял, а только засветился тусклым, зеленоватым светом. У девушки мелькнула мысль, что, пока они гостят в северных лесах, кристалл можно было бы и зарядить. Только с Тхия стоило посоветоваться, как это сделать и остаться целой. Вряд ли арифеды являлись поклонниками Жизни. Им такие извращения природой не полагались.

Оказывается, не только кровопийцы негативно относились к Жизни, но ещё и грахи. Ю, завидев кристалл ведуньи, шарахнулась, перевернув кресло, которое даже рыжий переставлял с трудом. Девушке и стену, наверное, спиной проломила, будь кладка похлипче. А так пришлось северной красотке остановиться, тараща на Арху глаза. Даже тот, который заплыл и почти в щёлку превратился, ей удалось испуганно выпучить.

Ведунья дёрнула подбородком вверх, демонстрируя своё искреннее недоумение по поводу неожиданных прыжков грахи.

- Ты ведьма? - просипела грозная воительница, кажется, подумывая грохнуться в обморок.

- Ну, начинается! - подавив горячее желание хлопнуть себя ладонью по лбу, протянула лекарка. - Не ведьма! Ведунья я, ве-дунь-я!

- А в чем разница? - не поняла очевидного Ю.

Правда, этого очевидного не понимали многие.

- Ведунья пошло от слова «ведать», «знать». Попросту, «хранящая знания». А ведьма - это ругательство. Хотя, конечно, и в нём есть смысл. Мы так называли тех, кто отошёл от заветов Матери. Их ещё ворожеями зовут. Между прочим, они родственные «вору», «врагу» и «вреду». Разницу чувствуешь?

Граха отрицательно помотала головой, наглядно показывая, что объяснять доходчиво лекарка не умела.

- Короче, я - хорошая, а ведьмы - плохие. Так ясно?

Ю кивнула. Но, кажется, убедить Архе её не удалось.

- Так если ты хорошая, почему вас на кострах жгут?

- Потому что это закон такой, - помянув добрым словом Тхия, пояснила ведунья, - я не говорю, что это хороший закон. Но какой есть. Все, не дёргайся и не мешай мне. Будем тебе красоту восстанавливать.

Граха лекарке так и не поверила, настороженно, как зверь, следя за малейшим движением девушки. И готовая в любой момент если не ударить ведунью, то, по крайней мере, дать дёру. Арха подозревала, что если бы она скальпель достала, то северянка только зубы стиснула и женственно, в смысле, мужественно все стерпела.

Но лекарка даже завалящегося ланцета с собой не прихватила, да и нужды в нем не было. Поэтому ведунья просто раскрыла ладонь, позволив кристаллу зависнуть над белобрысой макушкой. И закрыла глаза, призывая благословение Матери.

Обычно Арха им пользовалась только для того, чтобы посмотреть, как там у больного дела с внутренностями обстоят. Просто вскрывать для проверки, целы у пациента потроха и все ли органы в наличии, как-то неудобно.  Дар Матери эту проблему решал более гуманно.

Но сейчас Архе внутрь заглядывать необходимости не было. На повестке дня стояла проблема возвращения девичьей красы. Так использовать дар лекарка не любила - сил уходило много. Да и материнскому благословению можно найти более достойное применение, а болезни и травками неплохо лечатся. Но в данный момент эффекта от травок было недостаточно.

Поэтому девушка, не открывая глаз, проводила пальцами над лицом Ю, буквально на ощупь чувствуя ушибы и кровоподтёки, уплотнения, разорванные сосудики, повреждённую кожу. И разглаживала их, сращивала, восстанавливала. Граха зашипела сквозь зубы. Ей эта процедура приятной не казалась. Говорили, что такое исцеление болезненно. Но ведунья цыкнула на демонессу, чтобы не отвлекала, и Ю послушно замолчала.