А тут ещё имелся хаш-эд, прислонившийся спиной к притолоке и шавер, сидящий рядом с ним на корточках. Хрупкого арифеда среди этой мешанины тел можно было разглядеть только благодаря ярко рыжей шевелюре. И вот как раз над этой самой пламенеющей головой в данный момент и носились громы, молнии, ураганы и тайфуны разом.

Тхия, сидящий за столом, обхватил голову ладонями так, словно боялся, что она сейчас треснет и развалится на куски. Мужчина-грах, больше всего похожий на скалу, которую завернули в серебристый мех, расположившийся напротив лорда, зеркалил его позу. Только арифед упорно смотрел в столешницу, а великан на демона. И во взгляде гиганта было столько горячего сочувствия, что Арха едва не прослезилась. Хотя ещё и не поняла, почему рыжего нужно жалеть.

Впрочем, для того чтобы догадаться о причинах такого горячего участия, ни времени, ни ума не потребовалось. Потому что над головой Тхия бесновались аж четыре грахи разом. В смысле Ю и ещё три мистрис невообразимых размеров. Причём орали они друг на друга на каком-то неведомом ведунье языке, напоминающем одновременно воронье карканье и рычание взбесившейся собаки.

Но больше всего лекарку поразили хлопья сажи, видимо, сбитые с потолочных балок звуковой волной. Они элегически падали на стол, как черные снежинки.

Дан обернулся через плечо, выволок настороженно выглядывающую Арху наружу. И тут же притянул к себе, обнимая обеими руками и укрывая сверху своим плащом. Ведунья чмокнула его в колкий подбородок, состроила рожу Иррашу, который одарил лекарку цепким, слишком пристальным взглядом. И уютненько пристроилась у демона подмышкой, наслаждаясь зрелищем.

Впрочем, оно ей быстро наскучило. Потому как действо не менялось. Женщины орали, да ещё и что-то непонятное. Мужчины молча сидели. Только Тхия начал морщится так, словно у него все зубы разом заныли.

- А что, собственно, происходит? - поинтересовалась Арха, высовывая нос наружу, но, тут же передумав, убираясь обратно под плащ. Там всяко было уютнее. - В смысле, что у нас опять плохого произошло?

- Да ничего особенного, - усмехнулся рогатый. - Тхия с тёщей знакомится. В смысле, с тёщами.

- То есть с тёщами?

- Да, понимаешь, котёнок, у грахов многожёнство - это признак статуса. Если жёнами одного мужчины хотят стать сразу несколько женщин, значит он достойный воин и охотник. А отец Ю - вождь. Поэтому у него три жены. Вот так и получилось, что у твоей подружки сразу три любящих мамы. У них принято воспитывать детей скопом. На «своих-чужих» не делят.

- Во-ождь... - уважительно протянула ведунья, закапываясь в складки хаш-эдового плаща.

- Во-ождь, - передразнил девушку Его Лордство. - Ты на фамилию Ю внимания не обратила?

- Ну, Ро. И что?

- А Тхия они как называют?

- Гм... - лекарка смутилась, почесав ногтем кончик уха.

- Вот именно, - Дан перехватил её запястье, поцеловал ладошку и убрал обратно под плащ. - «Ро» с языка грахов переводится примерно как «король», «вождь вождей».

- Пф-ф! - фыркнула Арха. - Он же воплощение Тьмы, бог. Как-то, «король» это мелковато.

- Ну, видимо для бога они отдельного слова не придумали, - пожал плечами рогатый.

- А ты их язык знаешь?

- Я все основные языки империи учил хотя бы понемногу, - улыбнулся Дан. - И - нет. Человеческим владею очень плохо. Так, на пальцах объясниться могу, понимаю с пятого на десятое.

Арха уставилась на его подбородок - больше ей из своего положения разглядеть не удавалось. Ведунья вдруг додумалась, что она про хаш-эда ничего, кроме того, что он самый лучший демон, не знает. Например, понятия не имеет, какое его любимое блюдо или цвет. Или, вот, какими он языками владеет.

Это почему-то показалось диким. Неуместным и совсем неправильным.

- Данаш, а какой у тебя любимый цвет? - почти прошептала лекарка.

Она и сама не поняла, почему у неё вдруг горло перехватило.

- Вот нравится мне этот вопрос! - развеселился рогатый, у которого, видимо, было отличное настроение, не смотря на царивший кругом бардак. - Цвет чего? Одежду предпочитаю тёмную. Но это, скорее, мода. Коней вороных, но это признак породистости. Спальню ты мою видела. На цветы мне плевать. Книги люблю не за оттенок обложки, а за содержание.

- Да ну тебя! - надулась ведунья.

Вредный демон хмыкнул и ещё теснее прижал к себе девушку, пристроив свой подбородок у неё на макушке.

- А вообще самый красивый цвет у топазов. Знаешь, жёлтый такой с чуть заметным зеленоватым оттенком, - негромко, слегка на распев, проговорил демон. - Особенно в полумраке. Тогда их цвет становится глубже и как будто светиться изнутри. А если они полуприкрыты ресницами, то зелень делается ярче, а жёлтый превращается в густо-медовый.

- Топазы? Ресницами прикрыть? - не поняла Арха.

- Н-да, поэт из меня все-таки не выйдет, - опять хмыкнул Дан и ничего пояснять не стал.

И только тут умница ведунья сообразила, что речь вообще-то о её собственных глазах шла.

И вот как на такое отвечать? Одно слово - лорды.

- Пошляк! - буркнула лекарка.

И плотнее закуталась в его плащ - спряталась.

***

Тем временем гвалт в комнате перешёл на новый уровень. Арха и не подозревала, что живое  существо, если оно не является быком в гоне, может иметь такую глотку. Уши от воплей начало покалывать, а барабанные перепонки резонировали, словно тамбурины, отражая звуки прямо под череп.

- Все это замечательно, - лекарка даже голос не понижала - смысла в этом не было никакого. - Но, все-таки, по какому поводу они так орут?

Вопрос был действительно своевременный. И не только из-за повышения уровня шума. «Счастливый зять» уже не морщился. Его благородная физиономия перекосилась так, будто Тхия паралич разбил.

- Да понимаешь, котёнок, матушки уговаривают Ю пойти к Тхия в жены. Мол Ро её... эм... обесчестил, и как честный мужчина, обязан жениться.

- А она? - в принципе, ответ на этот вопрос Арха и так знала, без посторонних подсказок.

- Ну, в данный момент твоя подруга доказывает, что Тхияш тут не при чем. И в красках расписывает, кто, как, когда и сколько раз её... раньше обесчестил.

Ведунья хихикнула, представляя, какие эпитеты и подробности Ю использует для убеждения своих «мамочек». Но те, вероятно, не относились к излишне впечатлительным особам. И убеждаться явно не собирались.

- Кстати, Дан. Я вот понять не могу. Особой власти женщин у грахов вроде нет. Право сильного и все такое. А по поводу кто чьей женой станет, мужчины молчат в тряпочку и только зубами скрипят. Это как?

- Интересный вопрос, - ведунья почувствовала, что рогатый опять улыбается. - Наверное, тут их можно с волками сравнить. Ты знаешь, что не волк выбирает самку, а как раз наоборот? Ну, он то сам, наверное, уверен, что выбор за ним. Но когда волчица присматривает себе будущего мужа, она сначала разгоняет всех соперниц, а только потом позволяет за собой «ухаживать». Вот и тут также. Только у грахов все это возведено в статус закона.

- То есть, мужчина даже отказаться не может? Ну, если его какая-нибудь выберет?

Архе, которой и до этого момента было нестерпимо жалко Тхия, захотелось всплакнуть над его горькой судьбой. В самом деле, всей этой свистопляски с женитьбой он не заслужил.

- В принципе, может, - Дан потёрся о макушку лекарки носом. - Но нанесёт смертельное оскорбление не только девушке, но и всему её роду. Знаешь, какие у них заварухи устраивались из-за подобных отказов? Но, с другой стороны, такое и случается нечасто. Наверное, и у грахов не так много женщин, желающих связывать себя с мужчиной, которому она неприятна. Одна твоя Ю на все побережье и нашлась, - рогатый помолчал и глубокомысленно добавил. - Хотя я бы не сказал, что она ему неприятна.

- Так чего же он кочевряжится? - буркнула лекарка, обидевшись за подругу.

- А он и не кочевряжится, как ты изящно выразилась. Ну, станет она его женой, хорошо. И что дальше? Никакого университета, осядет Ю здесь. А Тхия хорошо, если два раза в три месяца у своих жён появляется. И то только для того чтобы торжественно отобедать. А старшая его супружница твою граху сгнобит. Просто потому, что Ю место её сестры отобрала. Ну и кому такое счастье нужно?