- Я снова вынужден извиниться. Мы доставили вам столько беспокойства. Естественно, все будет компенсировано по вашей высшей ставке.

За попытки изобразить леди ни в чем неповинная герань, влачившая жалкое и одинокое существование на подоконнике.  Разговора лекарки с демоном бедное растение не пережило. И теперь из горшка грустно и укоризненно торчал голый, ощипанный стебель.

Разозлившись, Арха стряхнула на пол ободранные листики.

- Естественно, - ответила ведунья раздраженно. Хотя, наверное, в данной ситуации раздражаться не стоило. - Вы же не захотите, чтобы в это дело вмешалась городская стража?

Веселье хаш-эда стало заметнее. Не то, чтобы он прямо таки разулыбался. Нет, у него даже губы не дрогнули. Демоническая физиономия могла поспорить эмоциональностью с барельефами на фасадах богатых домов. Но ощущение, что ведунья его забавляет, заметно усилилось.

- А разве вы никогда не слышали, что демоны решают свои проблемы достаточно кардинальным способом? Нет свидетеля - нет проблемы, - небрежно поинтересовался лорд.

- Слышала. Но, во-первых, не думаю, что стоимость моих услуг скажется на ваших карманных расходах. А, во-вторых, если вы меня убьете, то кто Шаю будет готовить зелье от триппера? - прошипела девушка.

И тут же захлопнула рот, испуганно прижав  уши и таращась на демона. Которые и раньше были немаленькие, а от испуга увеличившиеся едва ли не вдвое.

- Ценное замечание, - странно, но демон не разозлился. И даже не стал требовать, чтобы она на коленях умоляла простить столь непозволительную дерзость. Кажется, конкретно этот хаш-эд в лице ведуньи нашел себе персонального шута.  - Кстати, я не поинтересовался, как вас зовут?

- А разве не вы должны представиться первым? - буркнула Арха, переведя дух и старательно делая вид, что ничего особенного не случилось.

- Вообще-то - нет. Я выше вас по статусу, - демон иронично приподнял бровь.

- Тьма! Ну, да, как же я могла забыть, что передо мной само лордство? - прошипела ведунья себе под нос, закатывая глаза.

Рогатый очень выразительно молчал, демонстрируя, что ни шепот, ни ужимки незамеченными не остались. Лекарка отвернулась к окну, но там ничего интересного не оказалось. Только герань осуждающе ткнула ей в бок ощипанным стеблем.

- Вы можете называть меня Дан.

Видимо, лорд решил быть снисходительным.

- Дан - и все? - не удержалась и, все-таки, съехидничала ведунья, поглядывая на отражение демона в оконном стекле.

- Мое полное имя вы все равно не запомните, - заверил ее гвардеец. - Так как же мне к вам обращаться?

- Арха, - неохотно откликнулась девушка, которую надменность и непробиваемость хаш-эда перестали раздражать и начали откровенно бесить.

Вообще-то, при рождении бабушка ее Арой назвала. Но, переехав в столицу, имя свое ведунья переиначила на более имперский лад. Ну, а фамилия лекарке, как человеку, не полагалась. До этого лорд, похоже, дошел сам. Потому что ничего уточнять не стал.

- Мистрис Арха, я предлагаю вам поспать хотя бы пару часов. Если состояние Адина измениться, я вас обязательно разбужу, - предложил он вполне дружелюбно.

Лекарка независимо пожала плечами, в глубине души и, даже, не слишком глубоко, вознося благодарность Тьме за демоническую догадливость. Она и сама уже не знала, как бы поделикатнее намекнуть Его лордству, что неким ведуньям не хило было бы урвать немножечко сна. Не пристало порядочным девушкам так поступать. Да и неудобно в присутствии мужчины спать укладываться. Но не спать двое суток подряд  гораздо неудобнее.

Правда, еще Архе дико хотелось бы вымыться. Но поскольку вся ее квартира состояла из комнаты, успешно совмещающей в себе спальню и кухню, да туалета, то эту необходимость пришлось отложить на потом. Конечно, ведунья всегда была даже излишне брезгливой. Но не настолько, чтобы обнажаться перед лордами.

Поэтому, скомкано поблагодарив такого обходительного демона, девушка немедленно нырнула в кровать, с головой накрывшись одеялом. Присутствие Его лордства ее нервировало. Но желание спать успокаивало гораздо эффективнее пустырника.

Да, к тому же, она заслуженно чувствовала себя настоящей героиней. А это тоже помогало справиться с нервозностью. Конечно, предстояло еще решить, куда девать раненного. Кровать-то в квартире была одна, а перевозить его категорически не рекомендовалось еще суток трое как минимум. Но Архе уже не думалось - глаза слипались сами собой. И послав все к Тьме... В смысле, призвав на раненого благословение Богини, ведунья из этого мира отбыла.

***

Сон был мерзким, нудным и тянущимся, как холодная патока. И очень реалистичным. Она понимала, что спит. Знала, что произойдет дальше, но проснуться не могла, как не старалась...

Холодный, промозглый, пахнущий близким дождем ветер, пробирал до костей, запуская липкие щупальца под юбку, рвал с плеч плащ. Он мел по земле опавшие листья, не давая им покоя. Сквозь черные, почти голые ветки деревьев было видно голубое, яркое, но тоже холодное небо. Где-то тоскливо, словно жалуясь, кричала галка.

Люди проходили мимо. Никто головы не поворачивал, словно девушки там и не было. Наоборот, они словно специально отворачивались, не желая смотреть в ее сторону. Соседи спешили уйти, уставившись себе под ноги, как будто провинились в чем-то. Но это даже не удивляло. Глядя на свежий холмик рыхлой земли, Ара все пыталась сообразить, что же такое случилось?

«Почему я осталась одна? Разве я могу быть одна? Куда делась бабушка? Она же не может просто меня бросить! - мысли ворочались тяжело, чугунно, - Да нет, это просто ошибка! Вот сейчас я приду домой и она там. Еще ругать меня будет за то, что я так замерзла...».

На миг приходило облегчение. Но потом слух цеплялся за одинокий грай галки. Холодный порыв ветра забирался за шиворот, возвращая к реальности. И дымчатая пелена перед глазами начинала таять.

«Нет, не будет. Ее нет. Она меня бросила. Ушла куда-то, мне ее не дозваться. Не вернётся. Я одна, одна, одна...».

Это было еще тяжелее. Осознание реальности не приходило. Беда оказалась слишком большой, гораздо больше ее самой. И снова осеннее кладбище затягивала милосердная анестезирующая дымка.

- Ара, - старейшина деревни, как и все остальные, старался на девушку не смотреть, отводил глаза,  комкая в больших заскорузлых руках свою шапку. - Ара, девочка, уехать бы тебе надобно. Вы же с бабкой Богиню почитаете. Про это всякий знает. А, вишь ты, власть-то нонешняя  за это того... В общем, ты бабку-то оплакай, а потом собирай вещички - и езжай себе. А то, не ровен час, на всех беду накличешь. Я тебе ужо и бумагу выправил, три годка прибавил. Таперича тебе по бумаге восемнадцать. Так что, не пропадешь. Давай, милая, не бери греха на душу.

Он неловко потрепал ее по плечу и, не оборачиваясь, ушел вслед за соседями. Галка никак не могла успокоиться, орала, как плакальщица. И холодно было, так холодно...

Мир закрутился юлой, заваливаясь куда-то вбок и вниз, затянутый в воронку. Кладбище с голыми деревьями и мечущимися сухими листьями затопил молочный туман, легкий, клубящийся. Но что за ним, рассмотреть Арха уже не могла. Только холодно было по-прежнему.

Перед ней распахнулись огромные, кроваво-красные глаза. Ведунья видела в них собственное - такое крохотное - отражение. Но страшно не было. Слишком она замерзла. Холод не просто пробирал до костей. Он замораживал даже эмоции. Слезы превратились в колкие льдинки. Ветер, закрутивший мир в смерч, дотянулся до девушки, срывая с лица тонкую корку льда.  Она смотрела, как льдинки взмывают вверх с тихим звоном. Но не чувствовала ничего.

- Это только сон, Арха, - голос доносился откуда-то извне, но каждый звук резонировал во всем теле, словно волной проходя сквозь нее.

Девушка, не способная даже пальцем пошевелить, смотрела на два крохотных отражения себя самой.

- Так холодно... - ее шепот тоже превратился в иней. Ветер подхватил льдистый узор, унося его вверх.