Они пожали друг другу руки.

– На работе что у тебя? – поинтересовался Егор.

– Прогул запишут.

– Сейчас устроим. Давай телефон.

Егор разговаривал с Володиным начальством так строго, что на том конце поинтересовались, сколько еще дней Соболев будет занят на важном оперативном задании.

– Он вам сам сообщит, – отрезал Егор.

– Ну что, я пойду? – спросил Володя. – Не выспался я из-за ваших преступников и тренировку пропустил.

Егор задумался, потом вдруг заявил:

– Я тебе помогу. Конечно, использование служебного положения и прочее, но в таком деле… Должна же быть мужская солидарность? Ты у меня поспи здесь на диване, пока я смотаюсь в тюрьму на допрос. Потом возьмем милицейскую машину и проедем по твоим адресам. Этот мой однофамилец в штаны наложит, гарантирую.

Утром, то ли от выпитого накануне джина, то ли из-за стихов Шульгина, у Лены болела голова, вставать не хотелось. Петя стоял рядом с кроватью и что-то быстро бормотал.

Расчет его был прост: промямлить информацию, чтобы она была не понята. Потом, когда дело дойдет до разборки, честно вопить: я говорил, я передавал, я не виноват, что ты не слушала!

Номер не прошел.

– Меня в школу вызывают? – переспросила мама. – Почему? Говори четко! Как это не знаешь? Кто вызывает? Мария Гавриловна? Ладно, приду. Ой, как голова болит! Скажи Насте, чтобы принесла мне анальгин и воды.

Классный руководитель б "Б" класса, Мария Гавриловна, чей педагогический опыт исчислялся полутора годами, увидев Лену, невольно воскликнула:

– Ой, как вы изменились!

– У меня неприятности дома, – пояснила Лена.

– Да, конечно, я понимаю.

Что она понимала, осталось для Лены загадкой, как и то, о чем вела речь учительница.

Она говорила о проблемах полового воспитания в школе, о выпущенных учебных пособиях, которые вызвали критику педагогов и родительской общественности. Однако вопрос с повестки дня не снят, половая жизнь…

«Куда ни плюнь, – думала Лена, – кругом половая жизнь, другой не осталось. Но я-то здесь при чем? В эксперты точно не гожусь».

Мария Гавриловна приблизилась к сути.

В 6 "Б" классе началось и уже перекинулось на 6 "А" увлечение пририсовывать великим ученым и писателям, чьи портреты представлены в учебниках, гениталии, обозначающие их половую принадлежность. Мальчики обзывают девочек сексапильными чудачками. Обзывают всех, кроме Наташи Бочкаревой, потому что она лопоухая.

– И Петька рисует, обзывается? – уточнила Лена. – Я дома ему такие гениталии нарисую на его собственных ушах – ремнем!

– Бить – это не метод. – Мария Гавриловна поправила очки на переносице. – Собственно, я выяснила, что все началось с книги, которую Петя принес в школу.

– Какой книги? – замерла в страшном предчувствии Лена.

– О сексуальной жизни мужчины и женщины.

У Лены закружилась голова и подступила тошнота. Ее мальчик читал это!

– ..Проблемы полового воспитания, – Лена с трудом вслушалась в то, что говорила учительница, – актуальны для подрастающего поколения. Но эта книга… Мне кажется, она для них слишком откровенная и перегружена информацией. Мальчики вычитали, что у одной женщины эрогенная зона находилась под коленкой, и теперь тычут всем девочкам шваброй в это самое место, то есть под коленку. Кроме Наташи Бочкаревой. Вам плохо? Воды?

«Своими руками. Дура, забыла, что мать. Ногти наклеила, идиотка, брови выщипала, по вечеринкам шляюсь, а сына упустила», – бичевала себя Лена мысленно.

– Где эта книга? – спросила она. – Я поговорю с сыном.

– Не могли бы вы, – замялась Мария Гавриловна, – немного подождать? Сейчас завуч читает, а потом еще учительница пения просила.

Адрес в Химках, по которому приехали Володя и Егор, был уже пятым.

– Последний, – сказал Егор и нажал на кнопку звонка.

– Кто там? – спросили за дверью.

– Милиция, откройте!

Послышался шум, возня, что-то упало с металлическим грохотом. Егор еще раз нажал на звонок.

– Улики прячут, – усмехнулся он, – ну, детский сад. Открывайте!

«Он!» – мысленно сказал себе Володя, когда дверь открылась и перед ними оказался здоровенный детина, в спортивных штанах и футболке, на голову выше Володи.

Егор давно усвоил привычку не задирать голову при разговоре с людьми выше его ростом, пусть сами склоняются. Поэтому и сейчас он уперся взглядом в грудь своего однофамильца и показал удостоверение пряжке на своем ремне.

– Иванов? – спросил Егор.

– Иванов.

Сердце у Володи застучало азбукой Морзе.

У детины оно тоже, очевидно, билось активно, потому что выглядел он испуганным и растерянным.

– Пройдемте, – сказал Егор.

Хозяин шагнул им навстречу.

– Да нет, в комнату, – усмехнулся Егор.

– Ага, понятно, сюда, – суетился Иванов.

– Изобретатель? – строго спросил Егор, рассматривая комнату.

– Нет, то есть да, то есть вроде того.

"Что мне сейчас делать? – спрашивал себя Володя. Они с Егором не договорились о совместных действиях, оплошали. – Бить этого Иванова? Дьявол, кастет забыл! Бить прямо сразу? Какой-то он жалкий, дрожит.

Начну драку, подведу Егора, он представитель власти".

– Значит, изобретатель. – Егор уселся на стул возле стола, положил портфель и достал бумагу.

Он кивнул Володе – присаживайся. Но тот приглашением не воспользовался, а хозяин приглашения не получил.

Пока Егор задавал протокольные вопросы о месте рождения и образовании, Володя испепелял Иванова взглядом злой ненависти. Но Иванов этих взглядов не замечал, не пепелился, так как прирос глазами к следователю.

– Слушайте меня внимательно, Иванов, и четко, правдиво отвечайте на следующие вопросы. – Егору пришлось приподнять голову, чтобы не упираться взглядом мужику в ширинку. – При каких обстоятельствах вы познакомились с Соболевой Еленой Викторовной?

– Кто это?

– Не надо юлить! Это не в ваших интересах. Из бюро изобретений.

– Беленькая такая?

У Володи кисти сжались в кулаки и потяжелели ноги.

– Когда начались ваши отношения? – продолжал допрос Егор.

– Год назад.

– При каких обстоятельствах?

– Она сидела, я пришел.

– Ясно. И как долго они продолжаются?

– Кто?

– Интимные отношения.

– В том смысле, что мне отказали?

– А, значит, сначала она отвергла ваши домогательства?

– Отвергла. Кучу бланков заставила заполнить, бюрократка. А пошлины у них такие, что никакой зарплаты не хватит.

«Сволочь, – думал Володя, – он предает ее, как подлый трус».

– Вы хотите сказать, что не питаете к ней сильных чувств? – повысил голос Егор.

– Не то чтобы… Нет, я не обижаюсь, у нее работа такая. Сколько изобретателей, не выдержишь.

«Это ты у меня сейчас не выдержишь! Егора выставить за дверь, – лихорадочно планировал Володя, – а этого прибью торшером, вон в углу торшер стоит».

– Ну вот что, Иванов Семен Прокофьевич, тысяча девятьсот пятьдесят второго года рождения, ранее несудимый, – Егор хлопнул рукой по столу, – сядьте. Вы знаете, кто такая эта Соболева?

– Кто?

– Иностранная шпионка!

– Ох, елки-моталки! – Иванов опустился на стул.

«Что он несет? – поразился Володя и остановился на полпути к торшеру. – Какая шпионка?»

– Вот именно, – кивнул Егор.

Он строго посмотрел на Иванова, а потом на Володю, призывая и дальше хранить молчание.

– Понимать надо, Иванов! Она где работает? У нее же государственных секретов – как блох на собаке.

Володе не очень понравилось, что его жену сравнивают с блохастой собакой.

– Да я только… – юлил Иванов.

– Молчите! – повысил голос Егор. – За вами уже давно ведется наблюдение. Пока случаев предательства с вашей стороны не обнаружено. Пока! Поэтому мы решили вас предупредить: держитесь от Соболевой подальше.

«Это он в кино видел, – мелькнуло в мыслях у Володи, – точно, недавно был фильм, в котором так разыгрывали. Нашел над чем смеяться! Не посмотрю, что милиционер, при нем отделаю эту скотину».