Какая страшная история.
И все же меня в этот момент очень заинтересовал вопрос:
– Мистер Оннер, а как же вы их определяли?
– Магов старой школы? – уточнил повар.
Я кивнула.
– Так это, профессор Стентон помог, – огорошил всех нас мистер Оннер.
И отрезав порцию уже для меня, повар передал ее миссис Макстон. Та, поддержав наше всеобщее игнорирование таких условностей, как ужин за столом, принесла мне тарелку на подносе и поставила на пол рядом, стараясь не мешать и далее писать собственной кровью в воздушном пространстве над люком.
– Драконы их чувствуют, – продолжил мистер Оннер, – чистокровные драконы. Большую часть к тому времени братство уничтожило уже самостоятельно, маги они ведь не неуязвимы, путь для убийства есть всегда, а когда профессор Стентон прибыл с инспекцией, наши кэпы с ним столковались, и дракон последних четырех за одну ночь нашел. И вовремя, скажу я вам, маги старой школы к тому моменту уже в приюте детском обосновались и принялись за обучение детей. Лет на десять опоздали бы и…
Договаривать он не стал, а нам и не нужно было. И так все стало предельно ясно.
Ну кроме одного.
– Мистер Оннер, а каким удивительным образом вы устроились работать к профессору? – спросила я.
Действительно интересно стало.
И не только мне, мы все теперь сидели и с ожиданием смотрели на нашего повара. Мистер Оннер обвел нас всех напряженным взглядом, отдельно посмотрел на меня и вдруг глухо сказал:
– Он меня вытащил… из заклинания этого вытащил.
И ручку с кровавыми чернилами я обронила.
Села, по-варварски скрестив ноги, устроила на коленях поднос, обтерла ладони поданным Бетси влажным полотенцем и, взявшись за нож с вилкой, попросила:
– А вот с этого места поподробнее, пожалуйста.
И принялась есть, с жадностью глядя на повара, который единственный еще к трапезе не приступил. А вот мы все ели, очень вкусно было и любопытно до крайности.
– Он успел в первые минуты после произнесения заклинания? – прожевав и проглотив первый кусок, спросила я.
Замерла, осознавая вопрос, и сама же ответила:
– Нет, он не мог.
Дело в том, что у драконов иная магия, она едва ли способна влиять на то, на что уже повлияла магия старой школы и…
И тут я посмотрела на мистера Оннера. Повар смотрел на меня очень напряженно. В итоге мы все уже так же напряженно смотрели на него, и главное, даже все жевать перестали.
И вот тогда мистер Оннер тихо сказал:
– Профессор сначала повыдергивал его ногти, один за другим, потом достал ножик… как оказалось, единственное, на что не способны влиять маги старой школы, так это на… э-э-э…
Продолжать наш повар явственно не желал, более того, отчего-то смутился, глянул на миссис Макстон, смутился сильнее, и тут Бетси, явно довольная тем, что, кажется, догадалась первая, воскликнула:
– Он ему эти рубанул?! Да? Я же права, да?
Мистер Уоллан закашлялся, мистер Илнер потрясенно смотрел на мистера Оннера, миссис Макстон возмущенно воскликнула: «Бетси!», и только я, как самая наивная в нашем сплоченном коллективе, потрясенно переспросила:
– Он его оскопил?!
В голове не укладывалось.
– Мисс Ваерти! – возмутилась уже моим поведением миссис Макстон.
Но наш повар все равно был вынужден, пусть и несколько уклончиво, ответить:
– Частично, мисс Ваерти, боюсь, догадка нашей Бетси была несколько ближе к истине.
– Я права! – просияла улыбкой довольная собой горничная.
Мистер Оннер кивнул и добавил:
– Пока резали первое, он все орал, но магичить отказывался, а как профессор Стентон за второе взялся, так сразу… в общем, я живой. Но профессор все равно второе тоже отрезал.
– Боюсь… я в ближайшее время не смогу есть яичницу по утрам, – пробормотала миссис Макстон.
Увы, я была с ней согласна, но лишь отчасти, потому что:
– У миссис Тодс отрезать нечего, – была вынуждена напомнить я. И на всякий случай спросила: – Сколько к тому времени вы находились под заклятием?
Что примечательно – практически у всех аппетит пропал напрочь, впечатлительные мы были, увы.
– Больше года, – сообщил несколько отстраненно мистер Оннер.
И я застыла, неверяще глядя на него.
Больше года?! Больше года??? Как такое возможно?
– Насколько я понял, вмешательство эффективно лишь в первые несколько минут, – произнес дворецкий, обращаясь ко мне.
– Если речь идет о вмешательстве другого мага, то да, несколько минут, иной раз даже меньше, – напряженно подтвердила я.
Подтвердила, находясь в откровенном шоке.
Потому как если драконы могли заставить мага старой школы снять собственное заклинание, значит… мне далеко не все известно о способностях драконов.
– Немыслимо… – выдохнула я и отложила поднос с недоеденным ужином.
После чего была вынуждена сполоснуть ручку с остатками моей крови в спиртовом растворе, снова пробила тонкую кожу на запястье, добравшись до вены, наполнила писчее перо, устроилась на полу и начала выводить далеко не самое мое любимое «Curiositas est nefas».
Говоря откровенно – я была потрясена. Просто искренне потрясена. Всем. Но в особенности драконами.
– Итак, что нам известно, – потерпев очередную неудачу, начала я, осторожно постукивая ручкой об пол, чтобы кровь в ней не свернулась раньше времени, – первое – драконы имеют гораздо больше способностей, возможностей и прочего, о чем мне, вам или в принципе кому-то из людей вообще и человеческих магов в частности известно.
Присутствующие потихоньку вернулись к ужину, со всем тщанием внимая мне.
– Далее, – продолжила я, – существует популяция Ржавых драконов, то есть Rufusdraco, вход которым на территорию Города Драконов строго противопоказан, но, как я понимаю, не всем – дракон, пытавшийся вторгнуться в наш дом, был на одну восьмую Rufusdraco, и о его существовании, вероятно, знали, и собственно то, как его назвали «выблядком»… – Я приостановилась на миг, затем продолжила: – То есть драконам, классическим драконам, будем так называть основателей города, известно, что остались кое-какие драконы частично со ржавой кровью, но известие о существовании чистокровных Rufusdraco стало откровением как для Арнела, так и для лорда Давернетти.
И я, выдохнув и не дыша, попыталась еще раз вывести «Curiositas est nefas»… и снова потерпела неудачу.
– Также нам известно, что существует некая организация, в которую входит леди Арнел, понять бы еще какая, и собственно данная организация занимается тайным вывозом детей, и человеческих, но в основном драконьих, с территории Вестернадана. Зачем? А вот это вообще непонятно.
И еще одна попытка вывести треклятое «Любопытство не порок», хотя, судя по моим успехам в данном деле, оно явственно являлось пороком.
Передохнув, я продолжила:
– Также из установленных фактов у нас информация от несчастной миссис Томпсон, которую убили и которая успела поведать лишь, что вся компания свах в данном городе имела целью озаботить неженатых драконов брачными узами. Что… не то чтобы странно, но вызывает некоторое недоумение – я в принципе всегда полагала, что абсолютно все сообщества почтенных матрон имеют именно создание браков своей наипервейшей целью.
– Но тут что-то другое, – высказалась миссис Макстон.
– Да, и нам до сих пор неясно, что именно, – вздохнула я.
И вновь начала писать уже откровенно ненавистное «Curiositas est nefas».
Именно в этот момент в двери постучали.
Не в двери кабинета, а в те, что были входными.
Мы все замерли, не имея ни малейшего желания открывать, и даже мистер Уоллан, в чьи обязанности это входило. И более того – все с удовлетворением прослушали, как профессор Наруа прошел из кухни к входной двери, открыл, прикрикнул на собак, взял что-то и закрыл дверь. Потом со все тем же напряженным вниманием прослушали, как маг поднимается по ступеням на второй этаж, но все равно вздрогнули, едва раздался стук в дверь.
– Вам письмо, мисс Ваерти, – сообщил профессор Наруа.
– Просуньте под дверь! – неожиданно решила миссис Макстон.
– Да вы издеваетесь! – возмутился маг.
– Под дверь! – именно что издеваясь, потребовала домоправительница.
Запечатанный черным воском конверт благополучно скользнул в щель под дверью. Мистер Уоллан чинно поднял его, положил на поднос, подошел, и с исполненным достоинством поклоном, протянул поднос с конвертом мне.
Я, как и все присутствующие, в очередной раз искренне восхитилась выправкой нашего дворецкого, поблагодарила, взяла конверт – на всякий случай проверила магически и, не обнаружив ничего опасного, открыла.
Ошиблась.
Сильно ошиблась в оценке содержимого данного послания.
Оно было ядом.
Диким ядом, мгновенно проникающим в кровь, затуманившим сознание и вызывающим слезы на глазах, потому что в открытом письме имелось лишь несколько строк:
«Я не хотел обидеть вас, вызвать желание или что-либо иное прикосновением к вашей руке, я лишь пытался поддержать, вы были бледны и напуганы, я не сумел пройти мимо».
Мне даже подписи не понадобилось – я точно знала, что это написал лорд Арнел. Я знала это столь же точно, словно стояла за его плечом, когда он это писал, и видела, как сжимается его кулак в попытке сдержать напряжение, как треснуло перо, не выдержав давления, я…
– Мисс Ваерти, – внезапно позвала миссис Макстон.
Я подняла взгляд на домоправительницу и неожиданно поняла, что от меня исходит сияние. Сильно потрясенная этим явлением – взглянула в зеркало… Сияние действительно было. Никак не определяемое магически, окутывающее словно осторожные объятия, исчезнувшее, едва я пристальнее всмотрелась в него.
И это было чем-то столь же непонятным, как… как получить извинения от дракона.
Я вновь перевела взгляд на письмо – оно истлело на моей ладони, осыпавшись пеплом на пол… Если лорд Арнел и извинился, он пожелал, чтобы это извинение осталось лишь между нами… И от этого было очень странное ощущение.