Когда-то, в самый первый раз, когда мы с братцем Мишкой поимели Ленку и Зинку, дело было под Новый год. Естественно, что страдалицы, отойдя от первых восторгов по поводу того, что ленточки перерезаны и поездам открыт путь по туннелям, немного загрустили. Как-никак до двадцати лет без малого хранили и лелеяли, а тут так быстро и резко пустили в эксплуатацию. И мы с Мишкой спели им в утешение песню про Елочку и Зиночку с некоторыми модернизациями. После этого я долго называл Елену Елочкой, а Хрюшкой она стала только после того, как мы с Мишкой окончательно разыграли на спичках, кому на ком жениться, и сыграли свадьбы. Но песенку про Елочку Ленка не забывала. Особенно ту самую фразу.

Я приступил к делу. Работа была, конечно, хорошо знакомая и делалась в охотку. Тем более что это дело углубляло процесс нормализации отношений. Ну а экзотическая обстановка — пальмы, песочек, справа и слева морская голубизна — придавала всему этому безобразию очень пикантный вкус. Само собой, в такое время нет возможности глядеть по сторонам. Уж очень сосредоточиваешься на основном занятии.

И поэтому я попросту не заметил, как и когда к нам подобралась Линда Атвуд со своей телекамерой. Ленка ее не видела, потому что жмурилась и вообще никуда не глядела, сладко охая и нежно матюкаясь, а я увидел лишь тогда, когда порнушница, обнаглев, высунулась из-за куста. Она была одета только в трусики, а все остальное, должно быть, забыла на берегу. Я не хотел поднимать скандал и молча скорчил свирепую рожу. Линда, так же молча, подняла вверх большой палец — видно, эта гримаса ей понравилась, а потом состроив глазки, поднесла палец к губам: дескать, не выдавай меня!

Я неопределенно мотнул головой. Мне никакие съемки не нравились, и показывать свою рожу, не говоря уже о других частях тела, мне не очень хотелось. Хватит того, что на Аристидесе сфотографировались. А теперь еще на сотнях, может быть, тысячах видеокассет растиражируется мое времяпрепровождение. Правда, с женой, но все-таки как-то неловко. Не дай Бог кассета в Россию угодит, попадет там к каким-нибудь знакомым людям. Засмеют ведь на хрен! Тем более что на камере стояла мощная оптика, и с той точки, где устроилась Линда, в кадр могли попасть кое-какие детали крупным планом. Правда, не морда, но все-таки…

Чтобы не отвлекаться, я прибавил скорости, и Хрюшка, которая уже хорошо прогрелась, запыхтела, стала яростно толкаться задницей и скрести песок пальцами. Про то, что нас пишут на видео, я мигом забыл. Уж очень все весело пошло.

— Ой-й, бедные лягушечки-и-и! — взвыла Ленка, сотрясаясь сладкой дрожью.

— Еще! Еще! У-у-у-ух!

Но в это время нахалка Линда каким-то образом незаметно переползла на новую позицию и внезапно появилась прямо перед Хрюшкой, чтобы крупно снять ее физиономию в самый приятный момент. Это Линда сумела. Но вот убраться, прежде чем Хавронья откроет глаза, она не успела.

Я и охнуть не успел, как Ленка вырвалась у меня из рук и, зарычав как волчиха, ринулась на операторшу:

— You-u, stinky bitch! Сука вонючая! Убью на фиг! Линда шарахнулась от нее, оступилась и, выронив камеру, шлепнулась спиной на землю.

— Help me! На помощь! — заорала она во всю глотку. Я как подумал, что будет, если сейчас сюда прибегут все мужики, которые есть на этом острове, а заодно и все бабы, так меня враз тоска одолела.

Пришлось сцапать Хрюшку за талию и вместе с ней опрокинуться на спину.

— Пусти! — рычало взбесившееся парнокопытное. — Я ей морду раздеру!

— Уймись! — прошипел я. — Ты что, хочешь, чтобы нас тут повязали и сдали в полицию на Пуэрто-Рико? Мы ведь с беженскими документами, ты не забыла?

Все-таки Хавронья не зря носила звание Премудрой. Она сообразила все в два счета и перестроилась за мгновение.

— Ха-ха-ха-ха! — очень заливисто и очень натурально захохотала она. — Прошу прощения, Линда, это была маленькая шутка! Я ничего не имею против этой съемки.

Линда похлопала глазищами, в которых еще пару секунд стоял самый натуральный ужас, потом нерешительно улыбнулась.

— Вы так здорово сыграли ярость… Извините, я подошла, не представившись, но меня впечатлила ваша страсть… Может быть, вы сможете продолжить? Вот сейчас, когда ваш мужчина обхватил вас сзади, а сам лежит на спине, может получиться эффектный кадр! Хотите заработать двести баксов?

— На двоих? — прищурилась Хрюшка. — Может, на каждого?

— О'кей! Ну, согласны? Ваш парень еще не устал, как я вижу… Дело в том, что в момент этой беседы я лежал спиной на песчаной кочке, упираясь пятками в какой-то корень, и все еще обхватывал Хрюшку обеими руками в районе титек. А поскольку ноги Ленка положила по обе стороны от моих, то Линда действительно могла видеть, что я еще не устал. Струмент, правда, находился на воздухе, но прикасался к Ленкиной мохнушке.

— Ладно, — сказала Хрюшка, — согласны.

— Тогда, если можно, — ласково улыбнулась Линда, — я буду вам немножко подсказывать, что мне нужно для фильма. Сейчас я возьму камеру… А вы введете эту штуку.

Как раз в тот момент, когда Атвуд подняла камеру и нацелилась на самое главное Хрюшкино место, Ленка сцапала струмент, погладила его ладошкой по головке и запихнула к лягушкам. Линда показала колечко из большого и указательного пальцев — о'кей!

Мы принялись толочь лягушек, а Линда ходила вокруг с камерой и подавала всякие ЦУ, типа какую ногу отодвинуть, а какую поправить, какую из Ленкиных грудок погладить, какой рукой ей пупик почесать…

Где-то через минуту или две послышался топот, и к нашей полянке подбежали Март и Тим, а следом Кэсси и Венди.

— Мы уж думали, что на тебя старики напали! — сказал Март. — А ты, оказывается, решила еще одну сценку доснять…

— Да-да! — отозвалась Линда, не отрываясь от камеры. — Иначе вас не вытащить из воды. Идите собирайте вещи. Уже двадцать минут до отлета осталось…

В общем, они ушли, а мы продолжили. Хрюшка, как ни странно, от сознания, что ее писюшку с дополнительным вложением увидят миллионы любителей порнухи, разыгралась вовсю и так запрыгала, что я даже подумал: материальные стимулы действуют! Ее активность и на Линду произвела впечатление. Наша операторша то и дело сдавленно вздыхала, ласково поглаживала себя по голой груди, по ляжкам, даже в трусики к себе залезала и чего-то там шевелила. В общем, у нее тоже было горячее желание трахнуться. Кстати, может быть, это ее пыхтение и возбуждение, в свою очередь, Ленку заводили. А мне, как назло, не удавалось сосредоточиться. Хрюшка за десять минут раза три кончила, а я — ни тпру, ни ну.

— Хватит, — пропыхтела Ленка, — я уже устала. Завязывай!

— Если б висел, — буркнул я, — так завязал бы. Линда не поняла этих фраз, произнесенных по-русски, и сказала:

— Надо заканчивать побыстрее. Можем задержать самолет, а это неприятно.

— Я — пас, — сказала Ленка. — Мне не нужны мозоли на этом месте.

Она слезла с меня и, отдуваясь, уселась на песке.

— Но мы же не можем так закончить! — прошипела Линда. Ее била легкая дрожь, и я понял, что именно ей хочется закончить. В это время подбежал Март.

— Пилот сказал, что будет ждать не больше получаса. У него график, и его оштрафуют за опоздание.

— Бери камеру и снимай! — рявкнула Линда, рывком сдергивая с себя трусы и прыгая на меня.

Сумасшествие, блин! А Ленка хоть бы хрен. Никакого возмущения, никаких визгов, писков. Мол, подбирай после меня, с него не убудет, хреновина не измылится… И от этого меня взяла такая, условно говоря, спортивная злость, что я, не дав Линде сделать и пары приседаний, вертанул ее на обе лопатки и в таком темпе пробежал финишную прямую, что баба завизжала как резаная. Но хладнокровия и режиссерства не потеряла.

— В лицо, брызни в лицо! — потребовала Линда. Ну, кто смотрел порнуху, тот знает, что у них такое чуть не в каждом фильме повторяется. Фантазии, что ли, не хватает или трудящиеся требуют, чтобы весь процесс показывали. Короче, я успел выпрыгнуть, перескользнуть к Линде на грудь и уже вручную наплескать ей на рожу, чего просила. А Ленка аж улыбнулась при этом!


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: