– Искусственная сила тяжести на корабле всего около семидесяти процентов от той, к которой вы привыкли на Земле, так что поначалу вам будет трудно передвигаться. Помните, что если на Земле вы весили пятьдесят килограммов, то здесь – всего тридцать пять. Если вы споткнетесь, то будете падать чуть медленнее обычного. Есть вопросы?

Вопросов было много, но они оставили их при себе.

– Ну ладно. Если каждый будет вести себя хорошо, нам не понадобится ничего, кроме этих цепочек. Через день-другой вы так привыкнете к ним, что перестанете их замечать. Вы будете в них спать, есть, мыться в душе. Однако можете быть уверены, что на корабле есть и другие средства обеспечить мое спокойствие, но совсем не такие разумные и удобные. Позже я выдам вам чистую одежду, покажу, куда ходить по нужде и как действует душ. А сейчас пристегните поясные ремни и сидите смирно. Нам предстоит пережить еще одно ускорение, а потом до самого конца рейса корабль пойдет по инерции.

Второе ускорение сопровождалось такими же шумом и вибрацией, что и взлет, но давление гигантской руки было гораздо слабее и продолжалось не очень долго.

И все же Чу Ли беспокоился. Слова капитана о чистой одежде встревожили Чу Ли. Он боялся, что его тайна раскроется прежде, чем он успеет подготовить остальных. Кроме того, его сильно беспокоила вежливость капитана, весьма странная для человека, которому предстоит отвечать за порядок на корабле, пере возящем четырех заключенных. В конце концов, это не увеселительный круиз, и Чу Ли ожидал от тюремщика большей жестокости.

Пассажирский салон, как называл его Сабатини, сам по себе был почти чудом. Несколько команд на том же незнакомом языке, какие-то манипуляции со скрытой в стене панелью – и кресла убрались в пол, а вместо них появились большие откидные кожаные сиденья, которые, разложив их полностью, можно было превратить в удобные кровати. Они стояли тесным кольцом вокруг большого стола, отделанного пластиком, а освободившееся место предназначалось, вероятно, для занятий физическими упражнениями.

В кормовой части салона имелось три двери, ведущие, как выяснилось впоследствии, в следующий отсек – грузовой, в личную каюту Сабатини и в странное помещение, набитое сложным электронным оборудованием. Примерно в метре от каждой двери была проведена красная черта, заходить за которую не позволяли цепи.

Перед столом с креслами были еще три двери. Средняя вела, по словам капитана, в носовой отсек, лишенный воздуха, и красная черта перед ней тоже отмечала запретную зону, а за двумя другими располагались туалет и душ.

Душ, кстати, был довольно своеобразен и представлял собой широкую пластиковую трубу с овальным вырезом. Раздевшись, полагалось зайти в этот вырез, после чего он задвигался и со всех сторон начинали бить сильные струи воды. Душ был автоматическим и оборудован тремя степенями сушки.

В первые дни их скуку разгоняли лишь случайные объяснения Сабатини. Чистая одежда – белые хлопчатобумажные пижамы свободного покроя – позволяла Чу Ли поддерживать инкогнито, хотя Ден Хо уже начал поглядывать на него с любопытством. Чу Ли знал, что приближается время, когда он больше не сможет хранить свою тайну, но пока еще не был готов раскрыть ее.

Сабатини редко появлялся в пассажирском салоне, и это дало им возможность немного исследовать свою тюрьму. Следящие устройства в салоне обнаружить не удалось, хотя Сабатини, несомненно, мог наблюдать за ними из любого помещения на корабле. Громкоговорители наверняка были одновременно и динамиками, но с этой трудностью они справились легко: одна пара громко разговаривала перед самыми динамиками, а другая в это время шепотом обсуждала всякие секретные проблемы.

– Что ты думаешь о пассажирском салоне? – спросила Чо Дай у Чу Ли во время одной из таких бесед.

– Он, несомненно, перестроен, поскольку совсем не похож на те, что обычно бывают на кораблях такого типа, – ответил он. – Скорее всего кроме заключенных на нем возят и высокопоставленных особ. Этим, кстати, вероятно, объясняется отсутствие мониторов и записывающих устройств. Оба помещения позади тоже нестандартные. В частности, совершенно непонятно, зачем нужна эта комната, начиненная электроникой, и для чего он таскает на себе наушники. Корабль полностью автоматизирован, его пилотирует автономный компьютер, а у него там настоящий капитанский мостик. В передней части корабля тоже много необычного, если эта средняя дверь – воздушный шлюз, то почему на ней нет индикаторов и уплотнений, как на остальных? Значит, там по крайней мере еще в одном помещении есть воздух. Это наверняка. Но почему? И где скафандры? Они должны находиться в специальном отсеке, открывающемся в салон, но здесь, похоже, нет других отсеков, кроме тех, куда убираются наши цепи, и тех, откуда мы берем еду и воду и куда сбрасываем мусор. Все это выглядит более чем странно.

– И еда очень странная, – заметила она.

– Это еда иноземных дьяволов, но она годится и нам, а это главное. Просто корабль не китайский. Ты пробовала цепи?

– Эту коробочку нетрудно обмануть. Мыс Чо Май уже придумали два способа ее снять. Замки на дверях простые, электронные. Я подсмотрела комбинацию, она почти такая же, как на дверях туалета и душа. Мы можем вскрыть их в любой момент.

– Я думал, что вам нужны инструменты…

– Они у нас уже есть. Капитан так ничего и не заметил. Главное – это его наушники. Он действительно может управлять всем – мы следили, – а язык невозможно разобрать.

Чу Ли кивнул:

– Прежде всего нужно как можно больше выяснить о самом корабле. Когда Сабатини заснет, ты покажешь мне, как снять цепь, и откроешь то помещение, где полно электроники. Сначала мы должны узнать все, а потом уже действовать.

Наконец Сабатини ушел к себе в каюту. Выждав на всякий случай еще некоторое время, Чо Дай избавилась от своей цепи, а потом помогла Чу Ли.

Чо Дай не хотела рисковать, набирая комбинацию. Вместо этого она умело обошла клавиатуру и почти бесшумно открыла замок украденными инструментами. Когда она отодвинула дверь, Чу Ли поцеловал девушку и вошел в загадочное помещение.

Большая часть оборудования была ему незнакома, хотя некоторые приборы он узнал, а о назначении других догадывался. Среди прочего тут имелся небольшой ментопринтер и множество картриджей, пронумерованных арабскими цифрами, но безо всяких надписей. Сам ментопринтер был слишком прост, чтобы использовать его для психохирургии; скорее всего с его помощью Сабатини мог при необходимости быстро выучить очередной иностранный язык или войти в курс изменений, сделанных при последнем ремонте корабля. На мониторах светились схемы тех помещений, где они сейчас находились; наверное, можно было посмотреть и другие уровни, если бы удалось дать правильную команду. Впрочем, одно было совершенно ясно: герметизированная часть корабля, очерченная на схеме голубым, простиралась далеко к корме и к носу от пассажирского салона. Однако область действия искусственной силы тяжести, похоже, ограничивалась лишь салоном и еще одним, гораздо большим по размерам, отсеком, видимо, предназначенным для перевозки животных, как говорил капитан.

К несчастью, основная часть пояснительных надписей была сделана на незнакомом Чу Ли языке. Он с тоской взглянул на ментопринтер и картриджи. Нужный наверняка где-то здесь, но где именно? У него не было времени, чтобы изучить их все.

Тем не менее он сразу сообразил, что здесь намного больше оборудования, чем требуется для человека, сопровождающего груз. Больше всего помещение было похоже на отсек управления, но управлением-то занимался компьютер!

Единственное логически возможное объяснение поразило его как громом. Неужели Сабатини – действительно капитан корабля? Чу Ли припомнил сложные конструкции шлемов, увиденные в лабораториях нелегальных технологистов. Они сами придумали и сделали их и были уверены, что найдут, куда подключить. Но что, если неизменные капитанские наушники и микрофон предназначены именно для этого? Итак, Сабатини сам водит свой корабль!