— Да как ты смеешь? — взорвалась она, впав в бешенство при мысли, что он шарил среди ее вещей.

— Ты ссоришься с папой? Ребекка прикусила губу:

— Нет, дорогой, мы просто беседуем. И она замолчала, потому что запас ее нервных сил был полностью истощен.

В ресторан при магазине они все-таки зашли. Там она заставила себя проглотить все, что он заказал, и даже пыталась улыбаться. Не хватило духу испортить Даниэлю этот день. Он был счастлив, не сводил с Бенедикта влюбленных глаз. Наконец они встали из-за стола. Даниэлю не терпелось попасть в отдел игрушек.

— Кого я вижу! Бенедикт! И где — в семейном шопинге! — Фиона Гривз вошла в ресторан со множеством свертков, как раз когда они собирались уходить.

— Ваше зрение вас не подвело, — ответил он с улыбкой. — А вы, я вижу, уже с покупками?

— Да, кое-что купила для вашей свадьбы, — самодовольно заявила Фиона.

Значит, она придет на свадьбу. Ребекка стиснула зубы, чтобы не сказать лишнего.

— Ребекка, ты помнишь Фиону? — Бенедикт изобразил приятную улыбку, и Ребекке захотелось ударить его.

— Конечно, но я не знала, что она работает у тебя, — ответила Ребекка, тоже слащаво улыбаясь. Из них вышла бы прекрасная пара, кисло подумала она. Элегантная рыжеволосая женщина и Бенедикт, в небрежно накинутом замшевом пиджаке, высокий, широкоплечий, темноволосый, мужественный.

— Разве я не говорил тебе, что Фиона — член правления нашей фирмы, уже несколько лет?

У Ребекки возникло ощущение, что ему было приятно сообщить ей эту новость. Она почувствовала себя такой маленькой и незначительной в своей скромной серой юбке. Она поискала глазами Даниэля, ведь только ради него она терпит все это. Но где же он?

— Даниэль! — закричала она взволнованно. На лице у Бенедикта проступило беспокойство.

— Подожди здесь, он не мог далеко уйти, — сказал он и пошел искать сына.

— Что ж, Ребекка, я должна вас поздравить. Наконец-то вы его приручили. Но не легко, мне кажется, быть миссис Максвелл. Бенедикту нужен сын. Как только мальчик подрастет и сможет обходиться без матери, вы станете вчерашним днем.

Ребекка с грустью заметила, что Фиона даже не злилась, ее голубые глаза смеялись.

— Пользуйтесь, пока можете, не упускайте своего. Я бы тоже так поступила, будь я на вашем месте, — добавила она.

Не успела Ребекка ответить, как вернулся Бенедикт с Даниэлем. Ребекка порывисто обняла малыша и, лишь когда Бенедикт дотронулся до ее плеча, подняла на него фиалковые глаза с еще не остывшим выражением тревоги.

— Не волнуйся, милая, как видишь, он жив-здоров, и я только теперь начинаю понимать, как тебе было трудно справляться одной. — Мягкая улыбка тронула его губы, и даже во взгляде появилась нежность. На мгновение между ними возникла невидимая связь. Но тут Фиона громко поздравила их еще раз и, надо отдать ей должное, тотчас ушла.

Ребекку в этот день бросало из огня да в полымя. В отделе игрушек Бенедикт положил глаз на маленький «ягуар», точь-в-точь как его автомобиль. Даниэль тут же уселся за руль, в то время как продавец расписывал достоинства детской модели. Ребекка с ужасом услышала, что они берут эту машину, а ведь она стоит даже не сотни — тысячи фунтов.

— Ты не должен покупать такую дорогую игрушку, — пыталась она отговорить его возле кассы. Даниэль все еще сидел за рулем, а продавец был занят с кредитной карточкой. — Это безумие — тратить так много денег. Идея ведь твоя, а не Даниэля. Ты помешался на автомобилях. Во Франции — «мерседес», здесь — «ягуар»… Ты что, их коллекционируешь? Я не хочу, чтобы моего сына баловали; он уже знает цену деньгам, не в пример тебе.

— Это наш сын, Ребекка, — парировал он ледяным тоном. — Ты четыре года скрывала от меня его существование. Один дорогой подарок — ничто по сравнению со всеми днями его рождения, на которых я не присутствовал.

Сияющий продавец помешал им продолжить разговор, но, когда они вышли из отдела игрушек, она не могла сдержать свой гнев:

— Это смешной, бесполезный подарок. Ты хоть подумал, где он будет на нем кататься? У тебя, вероятно, тот же самый дом в Лондоне? Не могу себе представить, как Даниэль будет разъезжать по мраморному полу холла.

— На следующей неделе мы поищем место за городом, так что не беспокойся…

Ничего себе! Она будет жить за городом…

— Я уже записала Даниэля в садик около моей квартиры.

— Ничего, как записала, так и выпишешь. Ты хочешь жить за городом, Даниэль? — спросил он у сияющего мальчика. — Хочешь собаку или пони?

— Очень хочу, папа, и я смогу ездить на машине!

— Подкуп и взятка, — прошептала Ребекка, но счастливое личико Даниэля снова заставило ее замолчать.

В отделе женской одежды Ребекка сдалась… Бенедикт использовал все свои чары, чтобы надолго завладеть вниманием продавщицы. Ребекка, примерив тот или иной туалет, должна была прохаживаться перед обоими мужчинами. Когда она пыталась возражать, Бенедикт обращался за поддержкой к сыну:

— Как тебе нравится мама в этом платье? — Или:

— Это мой самый любимый цвет, а тебе нравится? — И, конечно, Даниэль соглашался со своим папой. Ребекка была поражена тем, с какой быстротой между ними установились товарищеские отношения, без всякой настороженности…

Иногда они оба умирали со смеху, особенно когда она выходила к ним, утопая в слишком просторном наряде. Тут Даниэль, озабоченно оглядывая миниатюрную ее фигурку, спрашивал:

— Как ты думаешь, папа, я тоже буду таким же большим, как ты?

Про себя он, наверное, добавлял: или такой же мелюзгой, как мама? — огорченно думала Ребекка. Она слушала, как Бенедикт заверял мальчика, что он будет высоким, и ее уверенность в себе таяла капля за каплей.

Потом они заехали на ее квартиру, чтобы забрать кое-какие вещи: несколько любимых Даниэлем игрушек, медвежонка и пижаму с изображением Супермена. Все туалеты Ребекки поместились в два чемодана.

Бенедикт не разрешил им ночевать в этой квартире, вежливо заявив, что не желает спать на диване, к тому же не намерен выпускать ее до свадьбы из поля зрения.

Прощание с соседкой, миссис Томпсон, не было особенно грустным — Бенедикт употребил все свое обаяние, чтобы оставить миссис Томпсон в полной уверенности относительно безоблачного счастья, гарантированного этой молодой паре.

Ребекка вступила в боковой придел храма Святой Марии под руку с мистером Джеймсом, дворецким Бенедикта. На ней было великолепное шелковое платье кремового цвета. Расшитый жемчугом лиф красиво облегал грудь, талия сужалась треугольником, юбка до колен была слегка присобрана, а плечи прикрывала богато расшитая пелерина. Атласные туфли на высоких каблуках, того же цвета, что и платье, ладно сидели на ее узких ступнях. Маленький букет розовых бутонов был приколот к ее черным кудрям, дополняя собой так же украшенную сумочку, которую она держала дрожащими руками.

Считалось дурной приметой, если жених видел одеяние невесты заранее. Грустная улыбка тронула ей губы: Бенедикт сам выбирал это платье.

Она смутно видела гостей, сидящих вдоль бокового придела. Бенедикт чудесным образом успел заказать церковную службу, на которую прибыли его дядя Жерар Монтень с женой, их дочь с мужем, племянница и двое племянников. Сын Жерара, Жан-Поль, выполнял функции дружки. Присутствовали также несколько друзей, в том числе и Фиона Гривз.

Ребекка не хотела никого приглашать, но Бенедикт настоял на своем. И вот Долорес, в качестве подружки невесты, в голубом платье, ожидала ее у алтаря, держа за руку Даниэля, наряженного в бархатный костюмчик и белую рубашку с галстуком-бабочкой.

Ребекка увидела также миссис Томпсон и невольно улыбнулась. Пожилая дама сидела в первом ряду, и голову ее украшала огромная шляпа.

Ребекка стояла рядом с Бенедиктом, едва улавливая слова священника, пока не настал момент, когда ей потребовалось ответить на его вопрос. Она не в силах была отвечать! Ведь это кощунственно. Повернув голову, она впервые с момента ее вступления в церковь взглянула на Бенедикта. Она уже приоткрыла рот, чтобы произнести слово «нет», но тут Бенедикт крепко сжал ей запястье. Его кошачьи глаза прожгли ее, и на какое-то мгновение паника сама собой исчезла.