Родственники собрались в небольшом, пестревшем цветами дворике, и Конрад Невилл Баго повел их в дегустационный зал, где находились гости. Он торжественно пожал руки всем присутствующим, многие из которых работали у него долгие годы. Три внука, занимающие руководящие посты в фирме, последовали примеру деда. Двое его детей и внучка стояли чуть поодаль.

Белинда с легкой завистью наблюдала за мужчинами. Если бы она родилась мужчиной. то была бы сейчас там, с ними. имела бы цель в жизни, работу, честолюбивые планы. Женщина почувствовала на себе чей-то взгляд и подняла глаза. Джек смотрел на нее внимательно и задумчиво. Она вздернула подбородок, жалея, что разоткровенничалась с ним в машине. Но он просто вывел ее из себя безмерным сочувствием к этой девчонке: Стефани то, Стефани се, вот она и не выдержала. Зря, конечно, расслабилась, это на нее не похоже. И какая ей вообще разница, что о ней будет думать Джек Блейкмор! Он для нее никто, ноль без палочки, тень, скользнувшая по ее жизни.

Взаимные приветствия закончились, начались торжественные речи. Конрад-старший говорил от имени семьи. Его речь блистала остроумием, все смеялись, атмосфера была легкой и непринужденной. Затем он повел всех в винные погреба.

Помещения погребов напоминали огромный деревянный ангар. Постройка очень старая, деревянные балки свода потемнели от времени, по углам свисала паутина. Большие деревянные бочки были установлены на каменных опорах, приподнимавших их над землей. В воздухе висел густой, дурманяще-сладкий запах выдержанного портвейна. Вдоль стен лежали бочки поменьше, помеченные фирменным знаком Баго, датой заполнения и названием сорта.

Под этим помещением находились темные комнаты, где выдерживалось марочное вино в бутылках.

Конрад-младший стоял в стороне рядом с Джеком и рассказывал ему, как делается вино.

Все подошли к юбилейному бочонку. Конрад-старший произнес короткую речь, пообещав сделать всем присутствующим подарок – по бутылке особого вина. Под приветственные восклицания гостей он повернул кран, и в кувшин хлынула янтарная струя. Конрад-старший, прикрыв глаза, попробовал портвейн. Наступила торжественная тишина. Хитрец улыбнулся и скромно объявил, что вино неплохое и потому следует выпить.

Официанты стали разносить бокалы, все провозглашали тосты, вокруг царили смех и веселье. Джек о чем-то тихо говорил с Конрадом. Рэй заметил, что Белинда стоит в одиночестве, и подошел к ней.

– Что здесь нужно американцу?

– А я откуда знаю? Он мне не обязан докладывать.

Рэй удивленно поднял брови.

– Что же ты не нажала на него?

– У нас с ним не те отношения.

– Почему?

– Ему не понравилось, как я поступила со Стефани Керр.

– Мне тоже. В этом не было никакой необходимости. Конрад и сам бы скоро во всем разобрался.

Белинда взглянула на Рэя отстраненно и умоляюще одновременно.

– Ты ведь не сердишься на меня за это, правда?

Брат обнял ее за плечи.

– Ты же знаешь, что нет. Но не надо в своих проблемах винить других.

– Ты так это понял? – сказала она, усмехнувшись. – А я-то думала, что спасаю всех нас от корыстной самозванки.

Белинда направилась к деду. Все гости перешли в соседнее помещение, где под недремлющим оком Марии Леннон накрывали длинный стол в проходе между бочками. Алые скатерти, свечи, букеты цветов оживляли это обычно темное и мрачное помещение. Свет играл в хрустальных бокалах, около каждой тарелки лежал красиво завернутый подарок. Сейчас здесь царила атмосфера веселья, тепла, взаимного уважения и единодушия.

Конрад-старший сказал что-то, все дружно рассмеялись и принялись рассаживаться. Джек тронул Белинду за руку.

– Я не расслышал, что сказал ваш дедушка?

– Он посоветовал мужчинам не садиться подле своих жен, если они хотят как следует выпить. Садитесь, где хотите.

Она уже собралась отойти, но Блейкмор удержал ее.

– Вы уверены, что я могу остаться? Мне бы не хотелось, чтобы меня считали навязчивым, – сказал он, улыбнувшись.

Несвойственная этому янки церемонность позабавила Белинду.

– Значит, вас все-таки задело. Но Конрад же пригласил вас, так что оставайтесь.

– А речи еще будут?

– Что, надоело?

– Испанские выражения я просто не понял. Мне, наверное, следует сесть с вами. Будете мне переводить.

Джек подхватил ее под локоть и повел к свободным стульям. Она вырвала руку. Да, этот янки не француз – не знает, что следовало бы поинтересоваться ее согласием. Белинда отошла к Полю и села рядом с ним. Джек, не моргнув глазом, устроился напротив. Поль, явно не симпатизирующий американцу, заговорил с Белиндой по-французски, проводя аналогию между нынешним торжеством и празднествами в его поместье в Анжу.

– Очень похоже на наши места, – сказал он, – на праздник приходят крестьяне из всех окрестных деревень. Когда вы позволите мне показать вам мой замок? – спросил он настойчиво. – Я уверен, что вам там понравится.

– Я, наверное, побуду немного с дедом. Он любит, когда я живу здесь.

– Но, дорогая, вы должны увидеть мое поместье именно сейчас, когда все деревья в цвету и лужайки усыпаны колокольчиками. Мы могли бы...

– А в Штатах вы не бывали? – Звучный голос Джека неожиданно прервал беседу.

– Нет, – коротко ответил Поль и снова повернулся к Белинде. – Знаете, весенние цветы в саду...

– О, если бы вы видели наши изумительные национальные парки! Вы, наверное, слышали про Йеллоустоун? – Джек упорно внедрялся в чужой разговор.

Поль раздраженно насупился, его злило это беспардонное вмешательство. Белинда тоже было нахмурилась, но потом сообразила, что Джек, должно быть, понимает по-французски, и ей стала интересна стычка мужчин.

– И сейчас вы, конечно, скажете, что этот парк по площади равен Франции, – ядовито сказал Поль. – У вас в Америке ведь все самое большое и самое лучшее, не так ли?

– Я не хотел бы хвастаться, – ответил скромно Джек. Глаза его смеялись. Он посмотрел на Белинду, как бы приглашая ее позабавиться. Она с трудом сдержалась. Поль явно сердился, но Джек постарался снять напряжение: – Ваш замок, наверное, старый?

– Конечно. Он был построен в пятнадцатом веке.

Графу не хотелось разговаривать с янки, но он решил использовать возможность, чтобы произвести впечатление своей родословной.

Джек слушал внимательно, чего никак не скажешь о Белинде. Она развлекалась тем, что сравнивала двух мужчин. Оба были высокого роста, вот, пожалуй, и все сходство. Поль – худой и жилистый, с высокими скулами, тонкими губами и сухим лицом, столь типичным для французов. Его отличали утонченные светские манеры и некоторая надменность, выдававшая наследника древнего рода. Красивые ухоженные руки изящно взлетали в такт словам. Он ни дня не проработал за всю свою жизнь и понятия не имел, что это такое. Глядя на него из-под ресниц, Белинда подумала, что он был рожден, чтобы красиво прожигать жизнь, наслаждаться роскошью, жить играючи. Этакий анахронизм. Современный аристократ, избалованный богатством и привилегиями предков.

А сама-то какова? Да она с ним одного поля ягоды. Эта мысль глубоко огорчила ее, и графиня быстро перевела взгляд с Поля на Джека. Несмотря на внушительные размеры, американец тоже был стройным и подтянутым. Казалось, он весь состоит из стальных мышц, как человек, привыкший к тяжелому физическому труду. Его лицо дышало уверенностью, квадратный подбородок выдавал сильный характер, твердая линия рта говорила о том, что он привык повелевать. Только добрые карие глаза с длинными ресницами смягчали его суровый облик. И конечно олицетворением силы были руки. Казалось, захоти он, и без труда сломает такое хрупкое создание, как она. Белинда заметила на его левом запястье шрам, выделявшийся на загорелой коже, и подумала: откуда он мог взяться и могут ли эти руки быть нежными и ласковыми?

Она почувствовала, что Джек смотрит на нее, и подняла глаза. Он с откровенным интересом уставился на красивую женщину, уже не притворяясь, что слушает Поля. В его взгляде было что-то такое, что заставило ее покраснеть, как будто он прочитал ее мысли. Но глаз не отвела. Гордо подняв подбородок, она смело, с вызовом взглянула на него. Если мужчинам позволено смотреть на противоположный пол как на объект сексуального вожделения, то почему бы и женщинам не следовать их примеру? Непонятно, почему этот человек будит в ней уснувшие чувства. Он ей совершенно не нравится, более того, его грубоватые, лишенные изысканности манеры отталкивают. Может быть, ее заинтересовало столь явное отличие от всем известных героев? Тень леди Гамильтон и покрытого шрамами героического сэра Нельсона мелькнула перед ее глазами...