Как я уже упоминал, главная улица шла по спирали от площади А-С к порту. Ее пересекало множество переулков и улочек. Красочные четырехэтажные домики утопали в цветах. Пан Левкойник со знанием дела произносил их латинские названия, но нас больше восхищали их запахи и краски.

– Papawer orientale! – восклицал розовод. – Какой великолепный экземпляр! А это Rosa multiflora! Моя специальность. Вы только поглядите, пан профессор, это Dracaena fragrans! Поливать ее следует умеренно, зато спрыскивать – часто.

Однако его никто не слушал: мы устали, нас мучили жажда и голод, поэтому мы зашли в первый же попавшийся пункт проката, взяли по адакотурадскому обычаю по самокату с моторчиком и поехали по одной из боковых улочек в сторону пригородных куполообразных строений.

Это были куриные фермы, гордость Адакотурады. Они располагались вокруг города, занимая огромные площади и оглашаясь не смолкавшим ни на минуту петушиным пением. Среди кур сновали трехногие и трехрукие фигуры адакотурадцев, подбиравших яйца. Эти куры относятся к особому, неразговорчивому племени. Их речь крайне примитивна, сводясь по сути всего лишь к трем понятиям. Первое гласит «хочу есть и пить», второе – «сейчас снесу яйцо» и, наконец, третье – «не пудри мне мозги». В отличие от них петухи обладают значительно более широким кругом интересов – удачно предсказывают погоду, сообщают время и, сверх того, умеют петь на разные голоса военные марши. Это умение тем более удивительно, что в Адакотураде нет ни армии, ни военного оркестра.

Об этом нам рассказал – уже в другой раз – министрон Мира, веселый и толстый Трубатрон. Так вот, адакотурадцы не имеют собственной армии, поскольку, следуя примеру своих легендарных предков, предпочитают просто удирать от врага, а не гибнуть, защищая своих кур. Именно для этого – при помощи соответствующих операций и инъекций – они и отрастили себе третью, скоростную, ногу.

Вероник, чей прадед служил в знаменитой бригаде репеллентов и погиб под Белой Мушкой в борьбе за освобождение зеленокожих цитрусов, сказал с отвращением:

– Лучше не иметь ни одной ноги, но идти вперед, чем драпать на трех.

Это замечание не имело никакого смысла, поскольку Адакотурада вообще не значится ни на одной карте мира. Потому-то у ней нет врагов, а значит – армия не нужна ни для наступления, ни для отступления. Министр же Мира проводит ежегодные петушиные бои, организует лагеря совершенствования бойцовых петухов и награждает владельца петуха-победителя Переходящим Кубком-рюмкой для Яиц. Обладатель этой награды имеет право в течение одного года каждое воскресенье съедать по одному яйцу. Это действительно большая награда, ведь остальные жители Адакотурады лишены этого лакомства. Все яйца продаются только за границу, а для их транспортировки служат специальные яйцевозы и корабли-подушечники. Плавают они под чужими флагами, чтобы соседние государства не могли понять, где находится Адакотурада.

Адакотурадские яйца отличаются от наших тем, что своими цветами не уступают нашим пасхальным крашенкам.

Когда мы оказались на территории фермы, нашему взору открылась впечатляющая картина. По огромным полям бродили тысячи кур, а на верандах куполообразных домов красовались посаженные на тонкие цепочки петухи в ошейниках. На восходе и закате солнца их спускали с цепочек на свидание с родными. Именно тогда они пели Марш Оловянных Солдатиков и тем самым задавали стране ритм жизни, а часы, как известно, служили адакотурадцам совершенно для других надобностей.

Куда ни кинь взор – огромные пространства были сплошь усеяны разноцветными яйцами, привлекавшими своей пестротой тучи бабочек и птиц. Три-Три порхал и парил над ними, не помня себя от радости, то и дело докладывая мне о свежеснесенных яйцах. Однако он никак не мог справиться с числами, захлебываясь от восторга собственным щебетом, и отстукивал счет клювом на моем носу, что не доставляло мне никакого удовольствия. В конце концов я дал ему такого щелчка, что он оставил меня в покое.

Пан Клякса посвятил нас в славные многовековые деяния куриного яйца и поведал такую историю:

– В стране Кукарекни в третьем веке до нашей эры король Шлепанец Кривоногий потребовал от кур, чтобы они несли яйца с плоским донцем, так как в те далекие времена рюмок для яиц еще не было. Куры взбунтовались и вместо цыплят высидели из яиц саранчу, которая с тех пор безжалостно опустошала страну.

Кукарекцы решили искать убежища в Кудахтии. Но пробираясь сквозь топи и болота, они подверглись нападению пиявок. Уцелело только семеро кукарекцев. Долгие месяцы они блуждали в неведомых землях и в конце концов добрались до страны, где жили совершенно другие куры. Здесь они осели и таким образом стали основателями Адакотурады. Так гласит предание.

– Любопытно! – заметил Вероник. – Гуси спасли Рим, а куры способствовали падению Кукарекии. Теперь понятно, почему я всегда какой-то там вареной курятине предпочитал жареного гуся.

– Запоминайте, девочки! – обратился пан Левкойник к дочерям. – Мужья любят жареную гусятину. Это очень важный момент в супружеской жизни.

Пан Клякса облизнулся и воскликнул:

– Перестаньте! Я голоден, а вы своими разговорами лишь разжигаете аппетит! Зызик, ты не мог сообразить, что нам пора перекусить?

Зызик, одной рукой державший под локоть Резеду, а другой – Георгину, третьей рукой хлопнул себя по лбу и стыдливо сказал:

– Орважаемые чоржестранцы, пруршор прурщения! Сейчас бордет пурлдник! – и повел нас к большому круглому дому, откуда вышел элегантный седовласый адакотурадец.

– Сей нежданный визит – великая честь для меня, – сказал он, топчась вокруг нас на своих трех ногах. – Чужестранцы – большая редкость в нашей стране. Адакотурады нет на картах мира, и это спасло нас от нашествия колонизаторов. Однако не думаю, чтобы кто-либо обиделся на мои слова, ведь – насколько мне известно – передо мной не политик, а знаменитый ученый? Не так ли?

Пан Клякса встал на одну ногу, расчесал бороду пятерней правой руки и торжественно провозгласил:

– Я – Амброжи Клякса, доктор всеведения, магистр вымышленных проблем, основатель и профессор Академии моего имени, а также ассистент славного доктора Пай Хи-Во. Теперь все. Хотелось бы знать, с кем имею честь?

– О, я – всего лишь министрон Куроводства в правительстве Его Королевского Величества, – скромно ответил седовласый адакотурадец. – Меня зовут Парамонтроном. Окончание «трон» указывает на то, что я являюсь членом правительства, то есть – опорой трона. Следует считать его должностным атрибутом.

– Меня зовут Анемоном Левкойником, – с достоинством представился розовод. – А это мои дочери.

Парамонтрон подпрыгнул на одной из трех своих ног и учтиво поклонился девушкам.

– А я – Вероник Чистюля… – начал было старый привратник, но пан Клякса его перебил:

– Хватит, хватит, пан Вареник, нет у нас времени на все эти церемонии.

– Рад вас приветствовать, господа, – продолжал министрон. – Вы находитесь в Институте Яичницы. Коллектив моих ученых поваров разработал сто шестнадцать способов приготовления этого блюда. Разрешите пригласить вас на полдник в дегустационную.

– Наконец-то нам дадут поесть! – воскликнул пан Левкойник. – Я просто умираю с голоду!

Парамонтрон понимающе улыбнулся и ввел нас в зал, посреди которого стояла огромная сковорода.

– Это сковорода-гигант, – сказал министрон. – С гордостью сообщаю, что перед вами – самая большая сковорода в мире. На ней можно зажарить яичницу из двух тысяч яиц сразу.

На ее дне вы видите несколько десятков углублений. Они позволяют готовить яичницы по сотне рецептов одновременно.

– Ну надо же! – воскликнул пораженный Вероник. – Это величайшее достижение адакотурадской науки и техники!