Однако Кашатка не обращала на это никакого внимания, своего кота очень любила, подолгу муськалась с ним, легкомысленно сюсюкая и тряся его сардиноподобную тушку.
Нужно сказать, что к всеобщему удивлению Эль-Бандидо отвечал Кашатке взаимностью, потому что, видимо, воспринимал её не как свою «чувиху», к которым бандиты относятся немного хуже, чем к своим лошадям, однако несколько лучше, чем ко всему остальному человечеству, а как мать родную, к которой все рецидивисты питают сентиментальнейшую сыновью любовь, татуируя свою шкуру клятвой «Не забуду мать родную!».
Но за что Кашатка любила кота Эль-Бандидо? Вообще, почему юные девочки любят именно бандитских типов? Видимо, всё-таки за скороспелую решительность, самостоятельность, взрослость, которой не хватает нормальным их сверстникам в том же возрасте. Правда, потом эти столь привлекательные черты сильно блекнут, а то и вовсе мутнеют с течением времени, как и всякая другая фальшь. И остаётся только горстка жалко-страшненьких, потёртых стёклышек там, где раньше виделись россыпи брильянтов и свободы.
Влечение юных девочек к бандитам заложено в них на генетическом уровне ещё с тех времён, когда бандиты становились вожаками стаи, оставляя после себя длинную череду потомков: королей, императоров и падишахов. Теперь же, когда власть более или менее давно поделена между потомками бандитов, причём уже демократическим путём, новоявленные разбойники не в чести и более не являются привлекательными кандидатами для заведения от них потомства. Нынче эволюция общества отвернулась от бандитов и направила свои стальные глаза в сторону подлецов, чья выживаемость является неоспоримым преимуществом перед гибельной импульсивностью криминальных элементов.
Девочки! Любите подлецов, если вы желаете приспособиться к новому курсу эволюции. Однако если вам милее изменить ход естественного отбора, полюбите плюшевых медведей, и через несколько поколений наша уже весьма подленькая планета станет совершенно плюшевой!
Эль-Бандидо грозно рычал на других Маськиных котов, и когда Маськин раскладывал кошачью еду поровну в три фарфоровых мисочки, Эль-Бандидо набрасывался на корм в чужих мисках, а интеллигентный золотой кот Лисик и неуравновешенная кошка Бася теряли интерес к еде и грустно отходили в сторону, наблюдая, как их воинственный собрат сначала поглощает содержимое их тарелок и лишь потом переходит к своей.
В своё время золотой кот Лисик с трудом перенёс появление в доме кошки Баси и поклялся, что если в Маськином доме заведётся ещё хоть один кот, он выучит наконец французский язык и уедет в Париж, в институт Пастера, где ему давно уже предлагали должность руководителя кафедры котосинтеза – процесса лежания кота на солнце и ничегонеделанья, который, конечно, не имел практического применения, как фотосинтез, зато представлял огромный интерес для фундаментальной науки. Если по какой-то причине этот план не удался бы, кот Лисик собирался устроиться на ставку домашнего животного к другу ледяных полей и торосов эскимосу, который был чрезвычайно добрым человеком ввиду интенсивного употребления огненной воды.
И действительно, Лисик немедленно съехал на квартиру к хомяку Гамлету, где пытался на скорую лапу выучить французский. Но хомяк не оставил своих дурных привычек и по-прежнему волочился за мышами, от чего его квартира полнилась его детками – мышками-мутантками, от одного вида которых золотого кота прошибала мутационная диарея (это когда желание поесть немедленно мутирует в потребность бежать в туалет, без остановки на потребление пищи). Исхудав и находясь на грани изнеможения, кот Лисик купил на свои кошачьи сбережения билет в Париж, заняв у зажиточного хомяка немного денег на первое обустройство. Хомяк был рад тому, что его интеллигентный друг наконец собрался отчалить, потому что его измождённый вид и принадлежность к кошачьему роду серьёзно нервировали хомячьих любовниц, и личная жизнь хомяка Гамлета чуть было не пришла в запустение.
В Париже Луи Пастер встретил кота Лисика доброжелательно, но холодно, поскольку в связи с сокращениями фондов на фундаментальные исследования лабораторию котосинтеза пришлось переориентировать на пастеризацию маринованных огурцов. Золотой кот Лисик не обладал достаточными знаниями в этой области, и огурцов, по совести говоря, не любил. Он учтиво попрощался с Пастером и, посетив Собор Парижской Богоматери (Эйфелеву башню кот посещать не стал, так как считал это сооружение безвкусным и уродующим светлый лик Парижа) решил устроиться нищим на паперти и просить милостыню. Бедный кот неминуемо сдох бы от голода в городе, полном французов, не страдающих излишней щедростью и благорасположением к нищенствующим, если бы не письмо от Плюшевого Медведя, написанное для конспирации левой лапой, в котором сообщалось, что уже можно возвращаться, поскольку кот Эль-Бандидо, стянув у Маськина корыто и переделав его в пиратский фрегат, покинул Маськин дом и отправился в открытое море в неизвестном направлении.
Эль-Бандидо также похитил одного из Маськиных попугаев и, посадив себе на плечо, заставил кричать: «Пиастры! Пиастры!», назначив его своим имиджмейкером и ответственным лицом, то есть клювом, по связям с общественностью, которая хотя пиратство и осуждала, однако скоро признала кота Эль-Бандидо борцом за свободу и собственную независимость, а борцам за свободу нынче прощается не только пиратство… Так или иначе, кота Эль-Бандидо не ждали домой не только сегодня к обеду, но и вообще в обозримом будущем.
Узнав обо всём этом, золотой кот сразу ободрился и не замедлил вернуться в Маськин дом, где все были чрезвычайно рады его прибытию, поскольку очень по нему скучали.
Между тем кот Эль-Бандидо приплыл на своём корыте к острову Лос-Паганос, где планировал совершить пиратский набег на город-крепость Лос-Проходимос.
Однако крепость была специально построена для защиты входа в Лос-Проходимскую бухту от нападений корсаров и пиратов. Она была воздвигнута по проекту испанского инженера Алиссио де ла Костьми-Лягу и испокон веков считалась неприступной. На её строительство была затрачена огромная сумма, и рассказывают, что испанский король, находясь в Мадриде, попросил подзорную трубу, чтобы рассмотреть цитадель, хотя она была построена на острове в Карибском море. Не обращая внимания на недоумение своих подданных, он проворчал, что крепость, на строительство которой было затрачено так много денег, должна быть видна из Мадрида. Однако половина денег, отведённых на строительство, как водится, была украдена, и поэтому испанский король должен был довольствоваться гравюрами, изображающими это удивительное строение, поскольку из Испании его всё-таки не было видно.
Несмотря на это, крепость была неприступной, да ещё и жители города лос-проходимцы оказались гораздо большими проходимцами, чем молодой, хотя и очень наглый кот Эль-Бандидо, и, схватив его за шкирку, а также ограбив, то есть отобрав попугая и корыто, принесли его, как простого нашкодившего кота, Маськину, у которого потребовали выкуп в сто тысяч песо. У Маськина таких денег в кошельке не нашлось, и он взамен выдал им секрет приготовления своего малинового варенья, с чем островитяне лос-паганцы неохотно удалились, небрежно швырнув кота Эль-Бандидо в угол.
Едва увидев, что Эль-Бандидо вернулся, золотой кот Лисик отправился прямым самолётом поближе к Северному Полюсу, где проживал друг ледяных полей, у которого он давно собирался поселиться.
Увы, место любимого домашнего животного эскимоса было занято приблудным белым медведем, который, начав испытывать нешуточные трудности в охоте на тюленей и полярников (в связи с таяньем льдов и те и другие подались на Юг), решил устроиться на работу в качестве любимого домашнего животного на полную ставку. Белый Медведь хотя и был очень дальним родственником Плюшевого Медведя, однако доверия не внушал. Плюшевый Медведь даже боялся лизать марку с его изображением – вдруг укусит. Кот Лисик побаивался его и подавно, однако виду не подавал.