Покамест Реннати мало что удалось разузнать — разве только то, что лорд Киндрет очень, очень доволен лордом Киртианом и намерен взять его под свое покровительство.

Но она помнила, что леди Триана велела ей сообщать абсолютно обо всем. Наложницам пока что не разрешали покидать маленькие гаремные покои. И Кару, и Джианну это мало волновало. Реннати же очень хотелось выбраться наружу — хотя, конечно же, наложницам вообще редко предоставлялась такая возможность. Впрочем, нельзя не признать, что хотя покои и небольшие, обставлены они с роскошью, способной удовлетворить почти любые запросы.

Здесь даже были окна, выходящие во внешний мир.

Судя по открывающемуся из них виду, их покои располагались в башне. Внизу, под окном, раскинулась просторная зеленая лужайка. Вдали виднелись деревья, но из-за сгущающихся сумерек они превратились в размытое синеватое пятно где-то на краю лужайки. Это что-то новенькое.

Реннати никогда прежде не бывала в гареме, в котором окна выходили бы наружу. Она с раннего детства не видела внешнего мира. И потому теперь она всякую свободную минутку проводила у окна, наблюдая, как рабы лорда Киртиана идут куда-то по своим делам или даже работают на этой бархатной лужайке.

У наложниц было все, что они только могли пожелать.

У них были обычные лютни и арфы, на которых можно было играть, если появлялось такое желание, а были еще и инструменты, начинающие играть сами собою, если прикоснуться к небольшому серебряному гвоздику на шейке.

И этим инструментам каким-то образом начинали вторить барабаны, колокольчики и флейты. У них было все необходимое для вышивки нитками или бисером, были духи и всевозможнейшая косметика, приспособления для ухода за волосами и даже книги, хотя из троих наложниц одна лишь Реннати хоть сколько-то умела читать. Ванна была небольшая, но не обязательно же в ней плавать, верно?

А кормили их неизменно вкусно, хотя и без роскошеств.

Впрочем, никто в гареме и не хотел пировать ежедневно: при таких искушениях трудно избегнуть переедания, а это истинное бедствие для фигуры.

Звон дверного колокольчика произвел подлинный переполох в гареме: Джианна и Кара засуетились, а Реннати поднялась со своего места у окна, так что в гостиную они влетели все вместе.

В комнату размашистым шагом вошел лорд Киндрет — высокий, широкоплечий, вдвое красивее любого человека.

В тот момент, когда он переступил порог, все три наложницы присели в необычайно глубоких реверансах. Лорд Киндрет рассмеялся, увидев устремленный на него жадный, нетерпеливый взгляд Кары.

— Ну-ка, ну-ка! Вчера ты была лилией, а сегодня ты кто? — поддразнил он девушку. — Может, черный нарцисс?

— Я — все, чем мой лорд хочет меня видеть, — отозвалась Кара, первой поднимаясь из реверанса и с обожанием глядя на Киндрета.

Возможно, никакого обожания он ей и не внушал, но Кара была обучена изображать любые чувства, какие только могли доставить удовольствие хозяину.

— И это правильно! — откликнулся лорд Киндрет, жестом подозвал к себе Кару и Джианну и обнял их за плечи. — Вчера я лишь чуть-чуть полюбовался на танцы нашей рыженькой, и мне не терпится увидеть побольше.

Он уселся на диван, заваленный шелковыми и бархатными подушками, а девушки прильнули к нему с двух сторон. Реннати прошлась по комнате, поочередно прикасаясь ко всем стоящим наготове инструментам, а потом несколько раз хлопнула в ладоши, задавая темп и ритм.

Инструменты дружно заиграли быстрый, веселый мотив.

Реннати выждала четыре такта, затем выпрыгнула на середину, и быстрые ноги понесли ее по комнате.

Если у жизни может быть хоть какой-то смысл, то смысл ее жизни — в танце. Реннати скорее умерла бы, чем перестала танцевать. Ее первому владельцу, лорду с тонким вкусом (так он сам о себе отзывался) и ограниченными средствами, через некоторое время наскучила страсть Реннати к танцам, и он решил выставить ее на частную распродажу, а взамен купить новую девушку для обучения.

— Да нет, с ней все в порядке, — сказал он леди Триане. — Но только она непрерывно танцует. А мне хочется подыскать девушку с какими-нибудь дарованиями, которые не так бурно проявляются. Девчонка постоянно рвется плясать — а это через некоторое время начинает утомлять.

Впрочем, в глазах лорда Киндрета страстное увлечение Реннати явно пока что обладало достоинством новизны, даже если Кара с Джианной слишком сильно его отвлекали, чтобы он мог оценить все тонкости ее выступления. Но задолго до того, как Реннати устала, лорд Киндрет уже был безраздельно увлечен двумя выбранными наложницами.

Украшения были вынуты из волос и аккуратно отложены в сторонку вместе со многими прочими деталями туалета, а когда Реннати подала инструментам знак играть потише и выскользнула из комнаты, никто этого даже и не заметил.

Что ж, это по-своему справедливо. Вчера вечером лорд Киндрет первой выбрал ее, и в результате Кара осталась не у дел. А она, несомненно, жаждет потрудиться сегодня и заслужить какой-нибудь подарок получше.

Реннати тихонько поднялась по лестнице на верхний этаж башни, где располагались их спальни, — точнее, не столько спальни, сколько отгороженные занавесками альковы, не предназначенные для глаз лорда. Здесь наложницы могли упражняться в обращении с косметикой, иногда достигая очень забавных результатов. Здесь они хранили свой мелкий хлам, оставшийся от предыдущей жизни, всякие вещички, слишком невзрачные, чтобы предстать взгляду лорда. Кара, например, держала здесь старую куклу, ужасно потрепанную, но пылко любимую, и все «драгоценности», какие только у нее имелись, от бус из морских ракушек, подаренных ей некогда каким-то мальчиком, до собственноручно сплетенных бисерных украшений. На столике у нее был разложен добрый десяток незавершенных работ, а рядом сидела кукла в наряде из лоскутков и бусин.

Джианна пробовала заниматься живописью, и ее мольберт вместе со всеми нужными принадлежностями всегда был в полном порядке. Она пыталась навести порядок и на рабочем столике Кары, но та, к несказанному раздражению Джианны, быстро все переворачивала вверх дном.

А у Реннати были книги — не те хорошенькие, переплетенные в кожу томики стихов, что лежали на нижнем этаже, — нет, это были потрепанные книжки с порванными обложками или вовсе без обложек, повествующие обо всем на свете. И, конечно же, у нее было телесоновое кольцо леди Трианы.

Реннати, запинаясь, пробормотала несколько слов, и кольцо ожило.

Это кольцо было слишком маленьким для изображений; оно принимало и отсылало лишь голоса. Первый голос, как и ожидала Реннати в соответствии с полученными указаниями, оказался незнакомым.

— Кто звонит? — спросил незнакомец.

— Реннати, — едва слышно выдохнула девушка, немного изумленная и немного испуганная тем, что держит в руках столь могущественную магическую вещь.

— А! Подожди минутку. С тобой будет говорить леди Триана.

И кольцо — в него был вделан берилл вроде того, что красовался на ошейнике Реннати, — смолкло. Реннати терпеливо ждала. Раз до сих пор сюда никто не вошел и не помешал ей, значит, она может ждать столько, сколько понадобится. Эльфийские леди — народ занятой, и нельзя ожидать, что одна из них бросит все свои дела и помчится слушать, что ей может сообщить простая наложница.

В конце концов из кольца раздался повелительный женский голос:

— Говори!

— Я здесь с тех самых пор, как ваш агент продал меня леди Лидиэли, — тут же заговорила Реннати. — Я в башне, в маленьком гареме, вместе с еще двумя наложницами.

Я могу смотреть в окно, но меня не выпускают за дверь.

Лорд Киртиан побывал здесь всего один раз. У него в гостях лорд Киндрет. Лорд Киндрет побывал у нас прошлой ночью, и сейчас он тоже здесь. Он собирается взять лорда Киртиана под свое покровительство. Сегодня вечером он сказал Каре, что очень доволен лордом Киртианом и что мы некоторое время будем редко видеть своего господина, поскольку он уедет, чтобы возглавить армию.