Именно археологи показали нам, какие глубокие корни имеет жизнь, наша современная, реальная жизнь. За это стоило бы им воздать должное!

Каждый год ученые и сотрудники Германского археологического института в Берлине торжественно отмечают 9 (а иногда 12) декабря. Некоторые другие германские университеты также считают те же самые дни праздничными. Этот праздник установлен в честь человека, который появился на свет почти два с половиной века назад. Он родился 9 декабря 1717 года в Стендале на Ухте, в самом центре Германии, в семье бедного сапожника и 12 декабря был крещен в евангелической церкви.

Имя этого человека — Иоганн Иоахим Винкельман.

Винкельман погиб 8 июня 1768 года в Триесте в возрасте 50 лет от ножа уже ранее судимого мошенника, с которым он, ничего не подозревая, случайно познакомился на пути из Вены в Рим. В Вене он был гостем императорского двора. Их величества подарили ему драгоценные золотые медали, которые Винкельман доверчиво показал этому бандиту. Из-за них-то он и был убит.

В мире было немного людей, которых прославляют как святых спустя два столетия после смерти. Поэтому стоит уделить внимание жизни этого человека. Во-первых, потому что его личность в основном так же малоизвестна, как его творчество. Во-вторых, потому что его жизнь в некоторых своих чертах была так же примечательна, как и преждевременная, насильственная смерть.

Гёте писал о Винкельмане: «Его смерть привлекла внимание к его жизни. Да, может быть, результаты его деятельности, если бы он и продолжал ее до более пожилого возраста, не были бы такими значительными, как сейчас, когда он, как и многие другие необыкновенные люди, был отмечен судьбой, уготовившей ему неожиданный и ужасный конец».

Горько сетовал на это и Гердер. «Как многие писатели и знатоки древности, Винкельман, может быть, не только мог, но и должен был умереть для того, чтобы когда-нибудь мир обнаружил оставленные им следы».

Когда родился Винкельман, большинство пруссаков не умели ни читать, ни писать. Обязательное школьное обучение было тогда только что введено, крепостное право еще не отменено, и переселения запрещены. При таких обстоятельствах единственный сын бедного сапожника в Стендале, Винкельман, обязан был для начала овладеть профессией своего отца, семья которого к тому времени чинила ботинки уже пятому поколению своих сограждан.

Без всякого сомнения, за свою жизнь этому человеку пришлось испытать немало нужды и горя. Но его сын Иоганн Иоахим причинил отцу, как свидетельствует хроника, еще большее разочарование тем, что не проявил ни малейшего интереса к традиционной профессии своей семьи.

Кроме того, молодой Винкельман выступал — что вызывало крайнее недоумение — против некоторых привычных установлений своей среды. «С малых лет,— как рассказывает один из его учителей,— можно было заметить полное равнодушие Винкельмана ко всем высшим наукам» (прежде всего тут имелась в виду религия) «и особенно сильное влечение к языкам, к старинным книгам и к собиранию древних черепов. Летом он часто привлекал своих одноклассников к «раскопкам» песчаных холмов в окрестностях Стендаля. Там они отыскивали старые битые черепки, которые Винкельман потом хранил как святыню. Ни на одном уроке он не был таким рассеянным, как на уроке закона божьего».

В самом деле: молодой Винкельман вместо молитвенника брал с собою на воскресные богослужения Гомера или других греческих авторов, чтобы во время проповеди наслаждаться ими. «Да, он был,— жаловался другой современник на необычное поведение юного Винкельмана,— одним из тех несчастных, которые не верят в бессмертие души. Но он высказывал свои взгляды только в кругу близких друзей. Внешне он соблюдал все религиозные обряды».

Винкельман был очень своеобразным человеком. В то время как другие люди используют случайно найденные ими горшки для того, чтобы готовить в них пойло для свиней или ставить с цветами на окне, он оберегал и лелеял эти горшки, как нечто исключительно ценное.

Было совершенно ясно, что сапожник из него получится очень плохой.

Первые школьные годы Винкельмана, протекавшие в доме его родителей, были омрачены нищетой. Отцу и матери трудно было его содержать. Но уже в эти первые школьные годы мальчик проявил особое пристрастие к наукам и развил кипучую энергию, чтобы осуществить свои заветные мечты. Он обеспечил себе бесплатное питание тем, что пел вместе с другими школьниками на свадьбах, похоронах и при всяких других удобных случаях.

Он брался за любую работу, чтобы получить хотя бы несколько грошей и как-то просуществовать. Он водил слепого старенького директора школы Тапперта, читал ему и оказывал всякую другую помощь.

Когда Винкельман, в конце концов, поселился у этого старого учителя, он стремился использовать для занятий каждую свободную минуту.

В школьной библиотеке Винкельман зачитывался классическими латинскими авторами. Щеки его при этом горели и глаза лихорадочно блестели. По греческому и латинскому языкам он имел только отличные оценки. Позднее, когда ему представилась возможность учиться в Келленской гимназии в Берлине, Винкельман стал посещать лекции в Академии изящных искусств.

Удивительно плодотворная жизнь!

Будучи в Берлине, Винкельман выпрашивал у дворян, священников и чиновников деньги для того, чтобы принять участие в гамбургском аукционе, где распродавалась одна знаменитая библиотека. Это была библиотека Фабрициуса, содержащая изумительные издания греческих и латинских авторов. На последние гроши он приобрел там несколько книг, которые привез в Берлин как величайшую драгоценность.

Когда Винкельману исполнилось 20 лет, этот серьезный и замкнутый юноша вернулся в Стендаль, но уже на следующий год, получив небольшую стипендию, он переезжает в город Галле на Заале; там в университете он слушает лекции по теологии и античной литературе.

Еще три года спустя — в 1741 году — Винкельман пополняет свое образование в Иенском университете, а на следующий год он получает место домашнего учителя в Хадмерслебене близ Хальберштадта. В 1743 году он становится заместителем директора школы в прусском городишке Зеехаузене.

Там он прожил пять лет.

Винкельману было около 30 лет, когда он принял приглашение саксонского министра графа фон Бюнау, став его библиотекарем в Нетнице близ Дрездена.

Почти все прожитые им годы Винкельман провел в занятиях. Поэтому неудивительно, что он рано начал жаловаться на бессонницу. Да у него, собственно, и не оставалось времени на сон. «Чтобы не тратить на сон слишком много времени,— рассказывает современник Винкельмана,— он в большинстве случаев, особенно летом, совсем не ложился в постель и спал лишь несколько часов, сидя в кресле». Когда Винкельман работал школьным учителем в Зеехаузене, он зачастую спал лишь 2—3 часа в сутки.

К этому времени его организм был уже сильно ослаблен и здоровье подорвано. И в таком состоянии Винкельман мечтал о Риме, Греции и Египте! Какой глупец! Как мог бедный школьный учитель, у которого не было даже собственной кровати, мечтать о чем-нибудь подобном! Но хотя Винкельман и отказался от сна и еды, он не отказался от своей мечты. И тут он встретил человека, сыгравшего большую роль в осуществлении его чаяний, да и во всей его судьбе.

Это был князь католической церкви. Через 7 лет после того, как Винкельман принял на себя заведование библиотекой графа фон Бюнау, на него обратил внимание папский нунций при саксонском королевском дворе, будущий кардинал Архинто. Архинто посетил библиотеку графа, где познакомился с Винкельманом, и был поражен его ученостью. Он пригласил Винкельмана, которому к тому времени исполнилось 37 лет (он все еще оставался холостым), совершить путешествие в Рим. «Там, без сомнения,— сказал Архинто,— найдется место библиотекаря для такого образованного и сведущего в своем деле человека». Когда Винкельман с радостью принял это предложение, от него — протестанта — по понятным соображениям потребовали перехода в католическую веру. Винкельман сразу же согласился.