Мой телефон запищал. Пришёл ответ от 911.

«Полиция в пути. Найдите укрытие. Спрячьтесь в шкафу или в чулане. Продолжайте отвечать».

Отличный совет. Очень жаль, что никому не помогло.

Я сделал глубокий вдох, храбрясь. Джозия был в столовой, может быть, сильно ранен. Я должен был его найти.

Я побежал, как можно быстрее и тише. Я добрался до арки в столовую и забежал в зал, скрываясь из коридора, на случай, если вернутся стрелки. Только остановившись, я всё рассмотрел.

Меня чуть не стошнило, и я закрыл рот рукой.

Повсюду были тела. И кровь, очень много крови, глубокими жидкими лужами и грязными разводами на полу. Спортивные рисовки на правой стене выглядели безучастной радостью над залом, где произошла кровавая расправа.

На нас напали, мы были атакованы, разрушены, сломлены.

Я ахнул и наклонился, опираясь обеими руками на колени. Я покачал головой. Из меня вырвался звук, который я никогда не слышал раньше.

Я не был уверен, как долго стоял на месте. Наверное, всего пару секунд. Но мой мозг увяз во тьме, и меня накрыло туманом ужаса. Я хотел скорчиться на полу и закрыть глаза.

Мой телефон запищал в кармане. Я достал его с пустыми мыслями. Пришло сообщение от Мэдисон.

«Я нашла Джозию. Мы на футбольном поле с кучей людей. Где ты, чёрт возьми????? Уходи оттуда. ПОЖАЛУЙСТА».

Я оказался сидящим на полу, с зажатым в руке телефоном. Я должен был почувствовать облегчение, потому что Джозия был в безопасности, Мэдисон в безопасности, но как я мог испытать облегчение?

Мне надо было двигаться, чтобы уйти, добраться до безопасности, но я не мог найти волю. Все эти дети всего лишь пошли на чёртов ланч. Почему? Почему?

— Помоги. Помоги мне.

Слова были тихими и выдернули меня из тумана. Я огляделся вокруг. На полу у питьевого фонтанчика на боку лежал парень. Он смотрел на меня. И сказал это снова.

— Помоги мне. Пожалуйста.

Меня окатило свежей волной адреналина и горя. О боже. Это был Брайан Маршал. Вчера он был изображением юности и сияющего здоровья. Сейчас он лежал на боку, пытаясь поднять голову с пола, чтобы посмотреть на меня. Его окровавленные руки сжимали майку. Его лицо было белым, таким чертовски белым, и под его телом, как масляное пятно, росла красная лужа.

Я поднялся и, пошатываясь, пошёл к нему. Я упал на колени рядом с ним и положил руку ему на плечо.

— Я здесь. Можешь лечь на спину? Давай я тебе помогу.

Брайан перевернулся на спину с болезненным стоном. Но поднял на меня взгляд своих синих глаз, наполненный облегчением и доверием. Будто просто не хотел оставаться один.

Будто не хотел умирать в одиночестве.

Во мне снова поднялась горячая, горькая злость. Этого не должно было происходить. Не с Брайаном, ни с кем из них. Но прямо сейчас злость не поможет. Я должен был собраться. Должен был помочь ему. У меня щипало глаза.

— Всё хорошо. Ты будешь в порядке, — я пытался говорить уверенно, но мой голос надломился.

Он сжимал свой живот с левой нижней стороны, его руки были в крови и тряслись как сумасшедшие. Сквозь его пальцы сочилась тёмно-красная кровь.

Я осторожно убрал его руки и задрал его кровавую майку. Мне пришлось бороться с собой, чтобы сдержать рвоту. Его ранили в левый бок, над видимым изгибом тазовой кости. Там был разрыв размером с шарик для пинг-понга. Сквозь засохшую кровь я увидел намёк на что-то блестящее и трубчатое. Внутренние органы.

О боже.

«Не смотри. Не думай об этом. Просто помоги ему».

Я понятия не имел, что делаю. Я мало что знал о ранениях живота, только то, что у него могло быть внутреннее кровотечение, и это могло быть смертельно. Но ему не выстрелили в сердце или в лёгкие, так что у него был шанс. Не считая кровотечения. Было слишком уж много крови.

Я жалел, что не ходил на более интенсивное обучение первой помощи. Я хотел бы знать, что именно делать, чтобы его спасти. Из полицейских шоу, которые любила моя мама, я помнил, что всегда нужно давить на рану, чтобы остановить кровотечение. Я огляделся вокруг, но не видел ничего поблизости, так что сорвал свою майку через голову, скомкал её и прижал к ране Брайана.

Он вскрикнул от боли и попытался согнуться. Но не отталкивал мою руку.

— Прости, мне очень жаль, — сказал я. — Но я должен остановить кровотечение.

— Да, — простонал Брайан, рыча от агонии. Он заставил себя лечь обратно на пол, тяжело дыша ртом. — Думаю, рана есть и сзади, — у него стучали зубы.

— Точно, — если пуля прошла через него насквозь, раны будет две. У меня не осталось ничего, что можно было использовать, но в нескольких шагах лежала мягкая на вид розовая сумочка. С мысленными извинениями перед хозяйкой, которая, как я надеялся, ещё была жива, я оставил Брайана только для того, чтобы схватить эту сумочку. Я просунул её под него, надеясь, что это остановит кровь, и снова обеими руками стал прижимать свою майку к его животу.

— Ты будешь в порядке, клянусь богом, — мой голос теперь был твёрже. Решительнее.

Брайан поднял взгляд на меня, его глаза были наполнены болью и страхом. Сомнением.

— Брось это, Брайан. Ты выберешься, — сказал я ему строгим тоном, дополненным яростью. — Ты не слышишь сирены? Все уже едут.

Это было странно, потому что я не осознавал звука сирен, но как только произнёс эти слова, понял, что это правда. Я слышал сирены. Они ехали.

— Копы, скорая, пожарные — они будут здесь через минуту. Ты выкарабкаешься, Брайан. Клянусь.

Я давил на рану обеими руками, наклоняясь ближе. Но Брайан не отвечал. Его глаза становились стеклянными, и он смотрел за моё плечо в никуда.

— Брайан!

Он моргнул и сосредоточился на моём лице.

— Смотри на меня. Ладно? Какая у тебя фамилия?

Конечно, я уже знал. Но хотел, чтобы он говорил.

— М-Маршал.

— Да? Ты играешь в футбол, верно?

Брайан кивнул. У него стучали зубы.

— Больно. Ох, чёрт побери, как больно.

— Я знаю. Эй, приятель. Я прямо здесь. Я не брошу тебя, пока не приедет скорая. Просто думай о… — я пытался найти подходящие слова. — Думай о том, что будет через две недели, когда тебя выпишут из больницы, и твои родители повезут тебя куда-нибудь это отметить. Куда ты хочешь пойти?

Брайан смотрел на меня пустым взглядом.

— Куда ты хочешь пойти, Брайан? — настойчиво спрашивал я, с решительным давлением. Я чувствовал, как кровь пропитывает майку и мои руки. Я был в ужасе от мысли, что в любой момент свет в его глазах может исчезнуть. и я не думал, что смогу это вынести. Боже, он был таким красивым и юным. И что-то глубже этого. Глядя в его глаза в тот момент, я чувствовал, что в нём есть что-то намного большее, что заслуживает и нуждается в том, чтобы быть открытым.

— В «Пиццу Т-Тони», — я едва мог его понять, так сильно он дрожал.

— В «Пиццу Тони». Хороший выбор. Ты когда-нибудь пробовал их Маргариту?

— Паршивая, — прохрипел Брайан. — Пепперони с сосисками.

Я натянул улыбку.

— Хорошо. Я тебя понимаю. Мне тоже нравится пепперони с сосисками. Но я думал, что вы, элитные спортсмены, должны есть здоровую пищу.

Лицо Брайана сжалось. Одна из его окровавленных рук схватила меня за запястье, будто ему просто нужно было кого-то касаться.

Моё сердце перевернулось с болезненным ударом. Грусть угрожала меня сломать.

— Слушай, я знаю, что тебе больно и всё это чертовски страшно. Но просто постарайся думать о чём-нибудь другом. Ладно? Найди свой дзен. Смотри мне в глаза, Брайан.

Брайан порывисто вздохнул.

— Дзен? Серьёзно, чувак?

Я широко улыбнулся.

— Эй, если это работает для Далай-ламы… Хочешь услышать хорошие новости?

Брайан кивнул. Было что-то в том, как он смотрел на меня, будто моё лицо было единственным, за что ему нужно было цепляться, будто он очень сильно боролся, чтобы оставаться со мной.

— Я получил сообщения от своей подруги. Она на футбольном поле с кучей других людей. Они выбираются. И ты тоже выберешься, Брайан.

Он не спорил, но его губы опустились.

— Ты выберешься. Я обещаю, — я посмотрел через плечо на большие стеклянные окна, сейчас разбитые или вообще отсутствующие. Из них открывался вид на передний двор и дорожку, но там я никого не видел.

Куда делать полиция, чёрт возьми? Скорая? Они задерживались, потому что стрелки всё ещё ходили по коридорам? Вернутся ли стрелки в столовую?

Я хотел проверить телефон, чтобы посмотреть, есть ли ещё что-то от 911. Но не мог отпустить Брайана. Его пальцы сжимали моё запястье. Я хотел бы взять его за руку, но не мог перестать давить на его рану.

— Я н-не хочу умирать, Лэндон, — его глаза наполнились слезами.

Я был удивлён, что он знает моё имя. Но тогда не имело значения, что мы никогда не были друзьями, что он был квотербэком, по которому сохла каждая девушка, а я был геем и мнил себя интеллектуалом, который ненавидит шайки и не лучшего мнения о спортсменах. В тот момент были только я и он, жизнь или смерть, и вся эта ерунда исчезла. Мы были просто людьми. Человеческими существами. И когда он смотрел мне в глаза, я чувствовал его душу, настоящую и не скрытую. Я видел человека уязвимого, спокойного и глубокого.

Моя душа отвечала. Это был сильнейший момент связи, который я когда-либо чувствовал в своей жизни.

— Тогда не умирай. Ладно? Должно быть, ты настраиваешься перед играми, так что настройся прямо сейчас. Я с тобой, и я остановил кровотечение, так что у нас есть время. Это как с машиной, верно? Твои системы слегка повреждены, но сейчас ты стабилизирован. Скоро приедут врачи, они отвезут тебя в больницу, и ты будешь в норме. Тебе нужно только расслабиться и держать своё тело как можно более спокойным. Побереги силы. Ты можешь это сделать?

— Ладно, — согласился Брайан, серьёзно кивая.

— Ты играешь с мячом, так что я знаю, что ты физически сильный. Ты справишься.

Брайан сжал моё запястье.

— Ты… ты поцелуешь меня? — спросил он, его голос был едва ли громче шёпота.

Я смотрел на него в шоке. Что?

Почему Брайан Маршал хотел меня поцеловать? Это было последнее желание? Он действительно думал, что умрёт? Или он просто искал комфорта, какой могла дать ему мама или сестра?