Ветки хрустели под их ногами. Кто-то чихал. Ветер дул с одной стороны, так что у Пэрадайз заледенела рука.

Но все это едва ли ощущалось. Пока она шла, ее тело было оголенным проводом, энергия текла по ее венам, инстинкты были наготове принимать информацию откуда угодно: она была настороже, выискивая подозрительные вещи, слишком громкий треск с земли, неловкое движение Пэйтона рядом с ней, хруст ветки слева… от всего, что она не могла сразу же отнести к категории «не представляет угрозу», ее подрагивающие мускулы и взбудораженный мозг стремились застыть и начать оценку. Или побуждали рвануть в сторону выхода.

Но они шли. Все шли. И шли.

Время шло, подумала она, оценив положение звезд.

Они не останавливались, их группа в лохмотьях плелась вперед, по земле, хромая, спотыкаясь, каждый со своими ранами, но все держались на ногах.

Несколько миль спустя… или даже сотню? — ничего не изменилось.

Но им ее не одурачить.

Братья вернутся, все это — часть их плана.

Ей просто нельзя отставать, нужно держаться с группой и…

Впереди, Крэйг и Акс остановились.

— Что это? — спросила она, схватив Пэйтона за руку.

Почему она чувствовала… запах огня?

— Мы вернулись к началу, — тихо ответил Крэйг. — Отсюда мы начали.

Когда он указал на землю, она увидела следы на земле, их следы. Но стол с водой и продуктами исчез… и костер потушили… вот откуда запах… а ограду передвинули.

Это было похоже на петлю или кольцевую трассу.

— Они водят нас кругами? — требовательно спросил Пэйтон. — Что за хрень?

— Но зачем? — спросила Пэрадайз у Крэйга, обращаясь к нему как к лидеру де-факто. — Зачем им это?

Благодаря зрению, приспособившемуся к темноте, она смогла разглядеть его сильные черты лица, когда мужчина нахмурился, оглядываясь по сторонам. Потом он покачал головой, и она ощутила, как сердце рухнуло в пятки.

— Что? — спросила Пэрадайз.

Ответила вторая женщина в отряде:

— Они хотят нас вымотать. Вот зачем…

Выстрелы раздались слева, очередной раунд хаоса пулями накрыл группу, они врезались друг в друга, в плече и ноге Пэрадайз вспыхнула боль.

— Двигайтесь! — закричал Крэйг. — Продолжайте двигаться, и они остановятся!

И он оказался прав. Как только они устремились в направлении, в котором шли раньше, обстрел закончился, а шум стих.

Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: если они остановятся, то получат очередную порцию резиновых пуль.

Пэрадайз сделала успокаивающий вдох. Все не так плохо, сказала она себе. Темп был медленным и ненапряженным, и она любила гулять.

Уж лучше так, чем быть мишенью.

Все будет хорошо.

Это лучше бассейна. Лучше того, как ее свалили наземь, связали и накинули пакет на голову. Лучше взрывов в спортзале.

Ей всего-то нужно переставлять ноги, одну за другой.

Чтобы скоротать время, она сосредоточилась на Крэйге, который шел впереди, следила за движениями его большого тела, широкими плечами и движениями бедер при каждом шаге. Когда ветер периодически менял направление, она улавливала его запах, признавая, что он лучше любого одеколона.

Кто его семья? — гадала она.

Откуда он?

У него была пара?

Забавно, что от последнего вопроса она ощутила острую боль в груди. С другой стороны, учитывая все, через что она прошла этой ночью, неудивительно, что ее мысли и чувства рассеивались…

Они все шли по кругу, и Пэрадайз начала замечать знакомые деревья и конкретные ветки, их ноги вытоптали тропу в земле, а в ее голове заела пластинка: никто не напал на них, не стрелял в них, не выпрыгнул из-за забора.

Это не значило, что этого не произойдет… но чем дольше продолжалось затишье, тем сильнее ее мозг изъедал себя, перепрыгивая с мыслей о Крэйге к безосновательной панике, воспоминаниям об отце… беспокойству о том, что будет дальше.

Подняв взгляд на небо, Пэрадайз пожалела, что не умеет ориентироваться по звездам. Она не представляла, сколько времени прошло с момента их приезда в спортзал и сколько они уже бродят в лесу. Казалось, вечность прошла с тех пор, как она зарегистрировалась и позволила себя сфотографировать. Еще больше — с ее ссоры с Пэйтоном в автобусе. Но это же было не так.

Три часа? Нет, слишком мало. Пять или шесть, прикинула она.

Хорошие новости в том, что рассвет положит всему конец. С солнце не могли договориться даже Братья… и, очевидно, никто не стремился в могилу. Да, пистолеты пугали, но те из них, в которых стреляли настоящими пулями, все еще стояли на ногах, их раны оказались очевидно поверхностными… и то же верно в отношении тех, кто ел и пил отравленную еду.

Столько человек отсеялось. В начале их было шестьдесят. Сейчас осталось семь.

И она была поражена тому, что еще держалась. На самом деле, если бы она знала, что эта прогулка в лесу станет последним испытанием? Все было бы намного проще.

Учитывая, насколько плохо могло все быть? Это детский сад.

Один за одним все оказались на земле.

Первым упал мужчина, которого она встречала на празднествах Глимеры, ее очень дальний кузен, Энслэм. Спустя какое-то время он начал отставать, подкошенный хромотой, которая постепенно стала настолько выраженной, что влияла на все тело. А потом он просто остановился.

Кто-то в группе пытался ободрить его, но он просто покачал головой и, сев, ослабил шнурки на левом кроссовке.

— Я выжат. Пусть хоть пристрелят, но с меня хватит.

Даже в темноте она видела кровь на его белом носке.

— Пэрадайз, пошли, — сказал Пэйтон, подталкивая ее. — Нам нужно идти дальше.

Вглядываясь в глухой лес, она гадала, где скрывались Братья. Что произойдет с ним.

Когда группа возобновила путь, она последовала за всеми, потому что не хотела сдаваться, а еще… даже если было стыдно признаться… потому что ей никогда не нравился этот парень. Он славился дурной репутацией среди женщин.

Вскоре еще один свалился на обочине. А потом все они шли, один за другим. Дело в ногах. Или в бедре. Плече. Один за другим… все оказались на земле, на тропе, которую они вытоптали бесчисленным количеством шагов. И Пэрадайз хотелось помочь каждому, особенно когда Пэйтон, шедший рядом с ней, зашатался… а потом покачнулся, словно уже не был уверен в том, что видел впереди себя.

Его сломили последствия рвоты. Выпитая им вода отказывалась задерживаться в желудке, а от обезвоживания он начал бредить.

Она должна была попытаться помочь ему, потянула его за руку, побуждая подняться с колен, когда он, наконец, рухнул.

— …домой, — бормотал он. — Сейчас я пойду домой. Кровать, мне нужно… поесть… смотри, я возле дома.

Было жутко наблюдать, как он указывал на лес впереди, а в глазах плескался восторг, словно он действительно видел свой особняк.

И тогда она поняла, что не станет заставлять его.

— Пошли, — позвала другая женщина. — Если ты способна стоять на ногах, значит, должна идти.

Пэрадайз посмотрела в лазурные глаза.

— Ненавижу все это.

— С ним ничего не случится. Вспомни, не было выстрелов … в тех, кто уже сдался.

— Иди, — сказал Пэйтон, внезапно сфокусировавшись. — Со мной все будет в порядке.

В итоге, она не могла понять, почему снова начала переставлять ноги. Может, неспособность к самоанализу была симптомом ее собственного истощения. Может, она по-своему бредила, следуя за тем, что осталось от отряда, потому что мозг принимал их за своего рода «дом».

Может, ее тело просто включило режим автопилота.

Потом осталось двое.

Другая женщина, с ярко голубыми глазами, скоро попала под уже знакомую Пэрадайз закономерность. Сначала, она начала замедляться и запинаться, потом вообще остановилась. Она не рухнула наземь, и Пэрадайз вернулась в надежде, что не все потеряно.

— Нет, — сказала она, обрывая возможные уговоры. — Я останусь здесь. Ты идешь дальше.

Пэрадайз посмотрела на последнего мужчину — Крэйг все еще был впереди. Всегда лидировал.