Дальше с тожутами началась менее официальная часть беседы. Мне выразили восхищение. С записью проведенного сражения ознакомились многие военные. Еще объявили, что наградить меня, поскольку я не их подчиненная, официально не могут, однако, мне решено было сделать подарок. Тот такертский корабль, что я угнала, восстановлению не подлежит. Его, рачительные тожуты, уже разобрали на запчасти. Мне же предложили другой, ранее ими захваченный. Немного подпаленный, но целый, и в рабочем состоянии. С их стороны, это был символ восхищения, аванс добрых намерений в будущем, соответственно моя благодарность, ну и, как я ехидно подумала про себя, средство, чтобы к ним и сбежать впоследствии с Титана, при необходимости. Для людей же официально это будет не подарок тожутов, а трофейный корабль, который я якобы угнала тогда у такертов. От такого точно не имеют права отказаться.

Надо было видеть разочарованное лицо Вирона, когда я вышла со встречи, и сообщила, что отклонила щедрое предложение. Взгляд, в котором ранее плескалась надежда, потух, кончики ушей, и уголки губ опустились.

Молчаливый нейсег вновь отнес меня к себе в каюту. Возражения и просьбы, чтобы меня все-таки отселили, он не слушал. Мы вместе поужинали, потом Вир опять отнес мое сонное тело в рубку связи. Командование сообщило Титану о моем нахождении. Состоялся краткий разговор с Рикером. В его глазах я заметила тревогу. Он вглядывался в мое лицо, будто что-то ища, сам при этом сохранял почти невозмутимую холодную маску, ведь за сеансом связи наблюдали операторы, как среди людей, так и тожутов. Темные круги под глазами, и бледное осунувшееся лицо выдавали, что для хозяина Титана время, с момента начала попытки захвата такертами, было не самым простым. Тем не менее, несколько теплых слов в конце было сказано. Меня ждали.

Недовольный Вирон отказался выдать мне на время личное средство связи. Якобы на военном корабле они все на учете, и чужим нельзя такими пользоваться, да и тот разговор, что состоялся сейчас, был исключением из правил, исключительно по приказу командования.

Позже, уже засыпая, сидящий рядом нейсег, с которым я до этого вяло болтала, делясь своими впечатлениями о сражении, близко ко мне наклонился. Напряглась, но оказывается он взял в руки высунувшийся из-за пазухи кулон, с которым я обычно старалась не расставаться, снимая его, только когда нужно было надеть что-то более дорогое, для официального мероприятия.

— Пчела. Я помню, как дарил ее тебе. Не думал, что ты до сих пор носишь этот ее.

Я хотела сказать, что мне очень дорога та вещь, что была бескорыстно подарена от всей души, купленная когда-то другом на последние деньги, и давно ставшая для меня своеобразным талисманом, но не сказала. Восстановительный сон одолел.

Лететь до Титана предстояло пять дней. Половину этого времени я провалялась в кровати. Сил, что-то делать, попросту не было. Вирон почти неотлучно находился рядом. Каждый раз просыпаясь, в кровати оказывалась одна. Нейсег не попался ни разу. Однако я буквально осязала его соседство. Тонкий мужской запах от подушки, жаркие крепкие объятия во сне. Уличить не получалось. Вир будто ощущал каждый раз, когда собираюсь открыть глаза и вовремя уходил. Пробовала притворяться спящей, чтобы подловить друга, но не получалось. Притворство быстро переходило в реальный сон. Поэтому предъявить ему оказалось нечего.

В конце третьего дня подскочила, и, несмотря на уговоры Вирона еще отдохнуть, приступила к активным действиям. Сил, конечно, еще мало, но и время поджимает.

Упросила организовать нейсега еще одну встречу с руководством, но только с теми, кто может быстро дать разрешение на мой вылет. Как ни странно, но это самое разрешение я получила без каких-либо проблем. Официально я отправлялась обкатать свой подарок. При этом вернуться должна была уже при подлете к Титану. На самом Титане никто не должен был знать о моей небольшой вылазке. Мне кажется, командование решило, что даже если я улечу куда подальше, и не вернусь к людям, это только им на руку. Это человеческие законы ограничивают в передвижении. Это на Титане я не могу шагу сделать без разрешения. Здесь же, если ты не связан контрактом, можешь лететь куда хочешь. Будучи совершеннолетним, ты имеешь личную свободу. Женщина ли, мужчина ли. Ты не раб, а значит, никому ничего не обязан, и поступаешь согласно своей совести. Так что не появись я в положенный срок, тожуты заявят, что я сама пожелала улететь, и они не вправе были меня задерживать. Да, если на тебя уже кто-то успел наложить обязательства, и ты принял их, это уже другой вопрос, но раз тожутское командование позволило в моем отношении одно допущение, тем самым поставив меня в положение без этих самых обязательств, то они и будут продолжать данную политику. Вир был против моего отлета, но слушать его не собиралась.

Вылетела. Настоящее счастье. На какое-то, пусть и недолгое время я совершенно свободна. Для начала нужно отдалиться на приличное расстояние, чтобы тожуты не сумели засечь ничего подозрительного. Настало время пообщаться с теми, к кому изначально хотела попытаться обратиться за помощью, сбежав с Титана.

Главное условие — чтобы никто не перехватил сигнал, и, что еще важнее, не узнал о данном визите.

Позывной я помню также хорошо, как и музыку, запрограммированную отцом для симулятора. Секунда, другая, и ненадолго отключаюсь. Их мгновенный телепорт всегда на меня так действовал.

Когда открыла глаза, я уже находилась в совершенно другой части вселенной. Невероятные технологии отщезаров навсегда останутся для меня за гранью понимания.

Меня встречали. Десять высоких тонких фигур, лишь очень отдаленно напоминающих людей. Сиреневая кожа. Огоромные черные глаза на пол-лица. Большая голова. Волос нет. Нос, и губы тоже отсутствуют — вместо них лишь тонкие щелки. Одеты все в светлые длинные балахоны.

Из всех я узнала лишь одного. Чуть ниже остальных, он с нетерпением переминался с ноги на ногу. Я называла его Ци, так как полное имя выговорить ни тогда, ни сейчас не смогла бы. Самый молодой из всей расы. Единственный ребенок отщезаров за последние шесть тысячелетий. В мой прошлый приезд мы хорошо покуролесили, зная, что за это нам ничего не будет. Слишком трепетно отщезары относятся к детям, чтобы как-то их наказать. Благодаря Ци я знаю об этом народе немало, да и позволено мне тоже не в пример больше.

Заулыбалась, предвкушая столь долгожданную встречу, и поспешила выбраться из космолета.

К тожутам вернулась уже почти перед самым подлетом к Титану. Теперь я могу войти в режим невидимости, и не на человеческом, не на тожутском корабле, меня не засекут ни одним, даже самым совершенным радаром. Сделала запрос, чтобы меня впустили, и залетела в ангар, где меня ожидал Вирон. Внешне такертский космолет остался прежним. Даже подпалины на корпусе видны. На ощупь все тоже вполне реально, однако это уже совершенно другой корабль. Идеальный. Лучше у меня уже никогда не будет. В нем нет ни одной железки. Он текучий, изменчивый, и может замаскироваться под любой корабль. Особое вещество, из которого создан космолет, имеет множество свойств. По сути это один большой летающий почти живой компьютер. Я обожаю Кролика. Так его назвала, впервые увидев. Небольшой, черный, и уже такой родной. У такого корабля должно быть имя. Искусственный интеллект, кажется, даже эмоциями владеет. Что наиболее важно, этот космолет создан специально под меня. Мы с ним едины настолько, что стоит подумать, а он уже выполняет команду мозга. Умру я, самоуничтожится и корабль. Сам же Кролик, случись такая ситуация, что ему нанесут урон, сможет с течением времени полностью само восстановиться, несмотря на тяжесть повреждений, главное, чтобы пилот, то есть я, осталась жива. И меня заодно восстановит лучше любого врача, лишь бы находилась рядом с космолетом.

Кролик, это лучший в моей жизни подарок, причем сделанный от чистого сердца. Да есть некоторые условия, речь идет о сотрудничестве, но другие бы землю грызли, лишь бы просто получить возможность заключить с отщезарами соглашение.