Тим поздоровался, протянув руку через окно. Возможно, он когда-то и был боксером. Его короткий нос был перебит, а над левой бровью виднелся шрам.

- Так, значит, вас интересует моя сестра? - он говорил невыразительно и равнодушно.

- Да, я бы хотел узнать подробности её ссоры с Обжорой Томасом.

Взгляд его потяжелел.

- Я его так никогда не называл. Он не... Вы не из тех ли телевизионщиков, что были тут у нас пару месяцев назад?

- Не из тех.

- Я им сказал, что ради них в грязи копаться не собираюсь. И могу повторить то же самое.

- А как отнеслась ваша сестра к появлению этих телевизионщиков?

Он провел ладонью по коротким волосам.

- Знаете, мистер, я расхожусь с Мэй по многим вопросам. но я пытаюсь её понять. Мэй... да они из неё душу вынули. Наговорили, что она многообещающая певица - она и вправду всегда мечтала петь на эстраде. Они попросили её спеть и засняли на пленку, пообещали, что эти кадры увидит по телевизору вся страна. Она им помогала - как я слышал.

- Вы часто видитесь с Мэй?

- Нет. Не то что бы мы были в плохих отношениях. Просто мы уже давно перестали быть друзьями. В этом все дело.

- Она не уезжала из города несколько дней назад?

- Нет. Она вообще не вылезает из Бингстона - вот только иногда ездит в Цинциннати за покупками.

- Но раз вы с ней мало видитесь, она же могла уехать и...

- Я точно знаю, что нет. А мне казалось, вас интересует Боб Томас?

- Верно. Вы не знаете, у вас кто-то может его сильно не любить?

- Ну, не настолько, чтобы убить. Да он ведь у нас уже несколько лет не показывался. Его не то что тут не любят - просто все о нем забыли.

- А что вы подумали, узнав из газеты про его убийство?

- Я-то? Да ничего. Наверное, пожалел беднягу. Мы раньше жили в хибаре на окраине - в Холмах. Там жили Боб с матерью - его отца я никогда не видел и не знаю, кто он, - и ещё несколько бедных семей. Теперь там городская свалка, да и тогда была - только неофициально. То место и назвали Холмами из-за гор мусора вокруг. Там жило семь или восемь семей - белые и цветные. - Он взглянул на Френсис. - Френ, ты давно видела миссис Симпсон?

- Неделю, если не больше.

Он снова запустил пятерню в волосы.

- Со здоровьем у неё неладно. Миссис Симпсон до сих пор там живет. Мы все пытались уговорить её переехать... Да, так мы говорим о Бобе. Он на несколько лет старше Мэй и меня. Но мы дружили, вместе отстреливали крыс из дробовика. строили шалаши в лесу. Ну, играли, в общем. Иногда, когда его мамаша по несколько дней не появлялась дома, мы ели у нас. Моя-то мать умерла, когда я ещё был грудным, а мой отец - пьяница. Я думаю, он хотел нас вырастить по-хорошему, да только ему это оказалось не под силу, и от бутылки он не мог оторваться. Так я вот что говорю - мы были такие сорванцы, вечно голодные и вечно что-то учиняли. Когда мне исполнилось девять, к нам переехал дядя. Он работал механиком и научил меня все тому, что я сейчас кумекаю в автомобилях. И самое главное, мы наконец-то стали есть три раза в день. Так продолжалось до тех пор, пока он через несколько лет не ушел. Ему нравилось колесить по стране... Я все это вам рассказываю, потому что Френ говорит, вы хотите получить полную картину.

- Именно так, - подтвердил я, а сам про себя подумал, называет ли её "Френ" мальчик Вилли.

Тим посмотрел на меня так, словно хотел спросить, зачем мне это нужно, но не спросил.

- Боб не раз с нами сидел за столом. Его мать все чаще не приходила домой. Она работала официанткой в Цинциннати. Дело было в конце депрессии, и ей едва удавалось зарабатывать себе на кусок хлеба. А Мэй превратилась в писаную красавицу. Ей было пятнадцать, когда наш дядя дал ходу... Знаете, мистер Джонс, мне это тяжело вспоминать, так что тут я коротко расскажу. Папа той зимой умер от переохлаждения, замерз, и нам пришлось, чтобы с голоду не помереть, таскать овощи и фрукты с соседних ферм. Жили мы как лесные звери. А когда Мэй стала приносить домой деньги, я был ещё совсем сопляк, чтобы понять, откуда они появляются. Боб был в неё по уши влюблен и в ту пору они... ну, уже встречались, так, наверное, надо сказать. Вы, верно, знаете, что он попал в исправительную колонию после того, как его мать сгинула...

- А что случилось с его матерью?

- Потом мы узнали, что она погибла в автокатастрофе где-то в Западной Виргинии. Мы перестали шкодить, я даже снова пошел в школу, а когда Боб вернулся из колонии, у него завелись деньжата, и он говорил мне, что работает на молочной ферме. Да только я потом понял, что деньги ему давала Мэй. Я уже тогда знал, чем она занимается - невозможно было не понять. Я пытался уговорить её кончить с этим делом. Я бросил школу, устроился на работу, но сколько может заработать подросток? Боб, тот тоже просил её перестать, но ему никогда не удавалось долго продержаться на одном месте. И что он мог заработать? Поймите, Мэй не была какой-то помешанной на сексе девчонкой, которой это доставляло удовольствие. Она к этому так относилась - ну, считала, что продает только свое тело, и говорила. что так же поступают фабричные девчонки, которые продают свои ноги, руки...

Он замолчал, вероятно, ожидая моей реакции.

- Ну это, наверное, только с одной стороны так, - заметил я.

- Знаю, - буркнул Тим, притворившись, будто обдумывает мои слова. Он поежился. - В пятидесятом, когда Мэй было почти семнадцать, она забеременела. Ей хотелось, чтобы Боб на ней женился. Он тоже хотел, но настаивал, чтобы она завязала - со своим ремеслом. А она конца этому не видела. Когда Боб работал, он мог приносить в дом жалкие гроши - случайные заработки, - а Мэй надоело жить в нищете. И он отказался на ней жениться. А у Мэй уже живот наметился, и она все горевала, что у ребенка не будет фамилии. Да и другие в городе заволновались. Ведь "ремесло" Мэй до поры до времени держалось в секрете - даже в таком маленьком городке, как Бингстон. Ей помогали деньгами только несколько мужчин. Все раскрылось, когда Бобу пришло время идти в армию. Ей надо было что-то придумать с беременностью и она заявила на него в полицию, обвинив в изнасиловании. Это было большой подлостью, но она-то так поступила в надежде, что он испугается и женится на ней. Нечего и говорить, что так называемым уважаемым горожанам, которые пользовались её услугами, такой поворот событий очень даже понравился. Для них это был блестящий шанс избежать предания огласке их похождений. Ну а остальное вам, наверное, известно - Боба выпустили под небольшой залог, чтобы дать ему возможность жениться на Мэй. Но он её так сильно избил, что у неё произошел выкидыш и сама она чуть не умерла. С тех пор его у нас не видели.

Я достал трубку и закурил.

- А сами вы не видели Томаса, не искали его?

Он покачал головой.

- Если бы я его в тот день увидел, наверное, убил бы. Я даже ходил с обрезком железной трубы в кармане - хотел прошибить ему башку. Но у меня и времени не было на поиски. Я ухаживал за больной Мэй. Год спустя, уже в армии, я попытался его разыскать - куда бы я ни приезжал, везде искал, но так и не встретил.

- А что бы вы сделали тогда, если бы нашли его?

Он нервно затеребил пальцами волосы.

- Не знаю. Тогда, хотя я посылал ей деньги, Мэй уже занималась этим делом в открытую. К тому времени, наверное, я понял, что он ни в чем не виноват. Он, как и Мэй, попал в ловушку - так уж сложились обстоятельства. Хотя, конечно, напрасно он её избил. Этого я ему никогда не прощу.

- Может, он по-своему любил Мэй и просто потерял голову, - вдруг сказала Френсис.

- Может быть. Но я не переношу насилия - чем бы оно ни объяснялось. Тим вытащил пачку сигарет и предложил Френсис. Та отказалась, а он закурил, глубоко, почти яростно, затягиваясь.

Мы помолчали, потом Тим спросил:

- Ну что, мистер Джонс, теперь вы получили представление о Томасе?

- Да, весьма ясное.

- Странно, о людях всегда какие-то такие случайные вещи запоминаются... Вот, скажем, Боб всегда осознавал свою необразованность. Когда с нами жил наш дядя, Боб только и твердил, как ему хочется обучиться какому-то ремеслу, стать специалистом. А потом, когда у него завелись деньги, то есть я хочу сказать, когда Мэй могла бы оплатить его учебу в ремесленном училище, он даже об этом и не вспомнил.