В голове у меня стучало, словно мозги хотели выпрыгнуть наружу. Я никак не могла сосредоточиться. Что происходит? Как я вляпалась в это дерьмо?

Словно отзываясь эхом на мои мысли, дверь тихонько скрипнула и отворилась. Это был мой худший кошмар. Детектив Нейлор и особый агент Карла Терранс стояли в дверях, и вид у них был далеко не веселый.

Пат резко встала и случайно задела кровать, от чего у меня все тело отозвалось страшной болью, а в глазах поплыло. Подруга исчезла, прежде чем я успела попрощаться, но когда она проходила мимо полицейских, я услышала, как в сумке зарычала Флафи.

Мне не нужно было зеркало, чтобы узнать, как я выгляжу. Я все поняла по выражению глаз детектива Нейлора. Он не скрывал своего потрясения. А Карла Терранс уставилась на меня, будто я была довольно интересным, но отвратительным лабораторным образцом.

— Мисс Лаватини, — начал Нейлор деловым тоном, — позвольте представить. Это специальный агент Терранс.

Я кивнула. Терранс стояла неподвижно, не отрывая от меня взгляда.

— У нас есть несколько вопросов, которые мы хотели бы задать вам в связи с происшедшим, — продолжил Нейлор, вновь доставая из кармана пиджака записную книжку.

— А я думала, что вы расследуете только убийства, — произнесла я.

— Скажем так, нам интересно, что с вами произошло, — ответил он. — Почему бы вам не рассказать об этом. — Нейлор подошел ближе и придвинул к кровати стул. Терранс все так же неподвижно стояла в дверях и не отрываясь смотрела на меня.

Я рассказала все, что смогла вспомнить. На протяжении всей моей исповеди Нейлор не произнес ни слова.

— Можете спросить у Дениз, — сказала я, чувствуя, что голос мой звучит слабо и тихо. — Можете спросить у охранника Бруно в клубе.

Нейлор оглянулся на Терранс.

— Бруно уже допрашивают, — сказал он. — А вот с вашей подружкой Дениз возникла небольшая проблема.

Они оба смотрели на меня так, словно я что-то утаила от них. А может быть, мне это просто казалось.

— Какая проблема? О чем вы?

— Похоже, она пропала, — пояснил детектив Нейлор. — Она вышла из больницы и исчезла, как в воду канула. Последние два дня ее никто не видел и никто о ней ничего не слышал.

Бывают такие мгновения, когда время словно замирает. Я с большим трудом соображала, что он говорит. Дениз не могла пропасть просто так. По коже у меня пробежали мурашки.

Мы с докторами пришли к обоюдному соглашению, что меня пора выписывать. Они смотрели на это так: раз у меня нет страховки, следовательно, нечего меня держать. Я же со своей стороны сама не очень люблю валяться в больнице. Попадаешь туда с одним, полежишь, и находят еще бог знает сколько чего. Так и концы отдать недолго.

Пат приехала за мной на своем стареньком пикапе «шевроле» вместе с Рейдин. Они осторожно усадили меня на переднее сиденье. Рейдин, которая села сзади, обернулась и разглядывала здание больницы, построенное из стекла и бетона.

— А они тебе здесь электрошок делали? — спросила она. Похоже, именно так с ней поступали в психушке.

— Нет, — пробормотала я слабым голосом, — здесь больше на чувства напирают.

— Я знаю, о чем ты говоришь, — понимающе усмехнулась Рейдин. — Рассаживают всех на стульях, а потом какой-нибудь молоденький специалист начинает вас убеждать, что ваша мать виновата во всех ваших проблемах. Чушь собачья! — Она выплюнула табак в окно. — Это все фламандцы, все от них. Неужели никто никогда серьезно не задумывался, как человек вообще может выжить в таком холоде? — У Рейдин явно приближался срок укола.

Пат и я посмотрели на Рейдин и понимающе переглянулись.

— Мы тебя домой забросим и прямо туда, — сказала мне Пат.

— Прямо куда? — спросила Рейдин, тревожно заглядывая ей в глаза.

— Укол тебе делать, — спокойно ответила Пат.

— Они там нелюди какие-то, — проворчала Рейдин. Я только не поняла, кого она имеет в виду: фламандцев или врачей из психушки? — Самые настоящие пришельцы, вот что я вам скажу.

Солнце светило прямо в глаза, в голове у меня стучало. Наконец мы подъехали к «Дубовой роще». Мне не терпелось скорее очутиться в своем трейлере, залезть в постель и отключиться на неделю.

— Кьяра, — заговорила Пат, — вчера вечером, когда я зашла покормить Флафи, приходили с твоей работы. Сказали, чтобы ты ни о чем не беспокоилась, они по очереди будут за тобой ухаживать, пока ты не поправишься.

«Как же, пусть попробуют», — подумала я.

Пат въехала на стоянку и выключила двигатель. На бетонной площадке перед трейлером стоял ярко-красный «корвет». Ни одна из наших танцовщиц не может позволить себе такой дорогой машины. Никто из нас и не сел бы за руль «корвета». У меня есть друг, Арчи, преподаватель социологии в местном колледже, так вот он говорит, что у всех мужчин, которые водят красные «корветы», маленький пенис. Разумеется, я не поверила ему. Еще он сказал, что «корвет» настоящая мужская машина, мощная, и мужчина при ней выглядит более внушительно. Не представляю, кто мог приехать на «корвете» ко мне.

Пат поддерживала меня за руку, будто я могла упасть в любую минуту. Мы еще не дошли до ступенек моего трейлера, как я почувствовала удивительный запах. Внутри Флафи исходила от лая, но ее лай почти не был слышен из-за отвратительного шума. Гремела классическая музыка.

Я ненавижу классику, особенно оперу. Для меня нет ничего хуже, когда группа людей одновременно орет о том, что кто-то собирается убить себя. Тот, кто был сейчас в моем трейлере, включил стерео на полную катушку, да еще и подпевал. В голове у меня в такт музыке застучали молотки.

Рейдин открыла дверь и первой вошла внутрь. Музыка мгновенно прекратилась, и Флафи перестала лаять.

— Я знаю, что ты здесь делаешь! — завопила Рейдин. — Вызываешь корабль-матку!

Пат, а за ней я бросились вверх по ступенькам, но было уже поздно. У Рейдин отказали тормоза. Она опять общалась с пришельцами, на этот раз в лице Винсента Гамбуццо. Рейдин схватила большой нож для мяса и прижала Винсента к духовке. Поверх черного шелкового костюма он был в моем фартуке, в руках держал форму для запекания в духовке, в которой так чудесно пахла лазанья. На руках у него были красные рукавицы, чтобы держать горячее. Впервые я увидела на его лице страх.

— Рейдин, — закричала я, — все в порядке! Это мой босс!

Пат, воспользовавшись минутным замешательством Рейдин, подошла к ней сзади и перехватила руку, сжимавшую нож. Соседка попыталась освободиться, но Пат была намного сильнее.

— Дорогая, — спокойно начала Пат, — Кьяре сейчас не до разборок. Оставь этого хорошего человека в покое, пойдем.

Рейдин надулась. Я облегченно вздохнула и посмотрела на Винсента. Форма с лазаньей в его руках мелко дрожала.

— Берегитесь мартовских ид [1], — загадочно промолвила Рейдин, когда Пат осторожно взяла ее за руку и повела к выходу.

Винсент медленно отошел от плиты и поставил лазанью на стол.

— Уверен, что ты устала, — заговорил он невозмутимо, как будто ничего не произошло и Рейдин не напугала его. В моем цветастом фартуке он выглядел очень смешно, но вслух я ничего не сказала. От усталости я еле держалась на ногах. — Если хочешь, иди приляг, а я принесу тебе поесть. — Вид у него был смущенный. — Лазанью приготовила моя мама. — Он кивнул в сторону блюда. — Знаешь, это старинный семейный рецепт.

— Винсент, — мне вдруг захотелось расплакаться, — это очень мило с твоей стороны, спасибо тебе.

Я направилась в спальню, Флафи побежала за мной. Господи, как хорошо дома!

Что бы ни случилось с Дениз и Арло, я сделала все, что в моих силах, больше от меня ничего не зависело. Пора бы уж кому-нибудь меня сменить. Если я найду Дениз, я ей так и скажу. Скажу… если с ней все в порядке.

Флафи запрыгнула на кровать и улеглась на своей подушечке, наблюдая, как я раздеваюсь. Двигаться мне приходилось очень медленно и осторожно, по очереди поднимая руки, чтобы стянуть блузку и не повредить швов, которые наложили мне на правую руку, и не вызвать боль в левом плече. Я постояла некоторое время, глядя на свое отражение в зеркале, вделанном в дверцу шкафа. Мои волосы, длинные, светлые, выглядели бог знает как, но было больно поднять руку, чтобы причесаться. Обычно загорелое и подтянутое тело сейчас как-то побледнело и исхудало, казалось, остались одни кости. А ноги были сплошь в кровоподтеках. Да, не видать мне сцены по крайней мере пару недель.