– Да он даже не вспомнил, что у меня день рождения! Все было бы не так плохо. И его жена, кажется, очень милая. Спасибо, – добавила она, когда он поставил ее на ноги. Она сделала несколько осторожных шагов, затем прошлась более уверенно. – Все в порядке, – сказала она облегченно и повернулась к незнакомцу, который почему-то уже не выглядел таким уж совсем незнакомым. Девочка подошла к нему и протянула свою руку: – Прощайте, и пусть Бог хранит вас в Португалии, мистер…

Он тепло пожал ее руку, но отклонил явное предложение.

– Если я скажу вам свое имя, это будет нетактично, потому что воспитанная леди никогда не позволит себе знакомиться с посторонними мужчинами. – Джентльмен поднес ее руку к своим губам и поцеловал ее пальцы. – Счастливого дня рождения, цветочек, – сказал он нежно, с улыбкой в голосе и в глазах.

Она смотрела на него удивленно. А он отпустил ее руку и, взяв за подбородок, заглянул прямо в глаза своими яркими синими глазами, будто пытался запомнить ее лицо.

Неожиданно он наклонился и поцеловал девочку в ее слегка приоткрытые губы, воспользовавшись тем, что она стояла неподвижно как статуя. Затем он быстро отодвинул ее от себя, повернулся резко и запрыгнул в седло.

Очарованная девочка смотрела ему вслед. Кончиками пальцев она дотронулась до своих губ. Вряд ли она даже слышала, как он прощался с ней.

Лишь спустя несколько минут она смогла пошевелиться. Затем глубоко вздохнула и улыбнулась собачонке, которая крутилась у нее под ногами.

– Принцесса! – воскликнула девочка. – Это самый лучший день рождения в моей жизни!

Зима 1815-го, Глостершир

Сморщенные сухие веки дрогнули слегка. Чуть пошевелился вытертый плед.

Молодая женщина, сидевшая недалеко от массивной резной кровати, подняла голову, затем отложила вязание и встала с кресла. Она подошла к камину и подбросила еще одно полено в огонь, пошевелив угли кочергой.

Пламя вспыхнуло ярче, и в его свете блеснули черные как смоль волосы девушки, упавшие ей на плечи, когда она наклонялась.

Ее движения были ловкие и почти бесшумные, но лежавшая на постели женщина все равно проснулась. Девушка заметила, что больная открыла глаза.

– Тебе холодно, бабушка? Что-нибудь болит? – спросила девушка ласковым голосом.

– Нет, но в горле сухость.

Девушка быстро положила под спину своей бабушки еще одну подушку для удобства. Затем она налила стакан воды из графина и подала.

– Спасибо, дорогая, так гораздо лучше.

Пожилая леди прислонилась спиной к подушке и огляделась вокруг. Она нахмурилась, и на ее по-прежнему красивом овальном лице появилась сеть морщинок.

– Который час?

– Уже скоро пять.

– Тебе не пора переодеваться к обеду, Белинда?

– Я просила Полли, чтобы она извинилась перед моей мачехой и сказала повару, что я буду обедать с тобой в этой комнате.

– Это неправильно все время сидеть тут со мной, любовь моя, – сказала миссис Гордон, и в ее потускневших глазах появилась тревога.

– А кто заботился обо мне, когда я болела в детстве? – задала вопрос Белинда и продолжала сразу, не ожидая ответа: – Полли придет скоро и принесет обед. Давай я умою тебя, бабушка. Это освежит тебя и придаст аппетит.

– Спасибо, моя дорогая, это было бы чудесно.

Белинда умывала миссис Гордон и рассказывала ей о последних событиях в доме. Как балуется четырехлетний Альберт, а также о разговорах сэра Уолтера Мелвилла и его жены по поводу перепланировки комнат и ремонта всего дома.

Затем пришла служанка и принесла обед. Еда выглядела очень аппетитной, и мисс Белинда похвалила повара за старания. Она улыбнулась служанке и позволила ей уйти.

Следующие полчаса миссис Гордон слушала свою внучку и нахваливала еду. Белинда поверила, что у бабушки снова появился аппетит. Но потом она увидела, что обед бабушки остался почти нетронутым. Все тарелки были полные. Белинда расстроилась, а миссис Гордон посмотрела на нее умоляющими глазами.

– Все очень вкусно, дорогая, но когда лежишь целыми днями, то почти не хочется есть.

Белинда не стала спорить, а вместо этого предложила что-нибудь почитать.

Час или два Белинда читала вслух, а затем миссис Гордон забеспокоилась.

– Тебе неудобно, бабушка? Миссис Гордон вздохнула.

– Все становится неудобно, если месяцами человек прикован к постели. Даже самые гладкие простыни и то кажутся колючими и шершавыми.

– Нелли незадолго до своей смерти научила меня делать специальный лосьон и показала как втирать его в спину. Это очень помогает. Позволь я сделаю тебе, бабушка?

– Бедная Нелли! Мне ее так не хватает. Служанки не должны умирать раньше своих леди. – Видя взволнованное лицо своей внучки, миссис Гордон сказала покорно: – Спасибо дорогая, это должно помочь.

Через двадцать минут миссис Гордон была в свежем белье и лежала удобно среди подушек. Она вздохнула и произнесла усталым голосом:

– Я не думала, что смерть – такое долгое дело.

– Бабушка, не говори так! – протестующе воскликнула Белинда. – Ты не умрешь!

– Конечно, я умру, Белинда. И не раньше положенного срока, разумеется. К великому сожалению, я пережила моего мужа и обеих моих дочерей. Моя душа в мире с Богом и готова покинуть этот грешный мир. Я была бы рада это сделать, действительно, если бы не забота о твоем будущем, любовь моя.

– Бабушка, ты не должна волноваться обо мне. Ты знаешь, что я никогда не мечтала о светской жизни, как моя кузина. Всегда есть чем заняться дома.

– Это как раз то, что больше всего меня беспокоит, дитя мое. Я смотрю на тебя и на то, как та заботишься о чужих детях. Неправильно, что ты прикована к этому дому, когда тебе уже пора добиваться успеха в обществе. Я бы хотела, чтобы ты наслаждалась в компании приятных молодых людей и увидела весь мир, а не только этот маленький уголок. Ты не поехала даже на свадьбу твоей кузины в ноябре, только потому что Нелли умерла и ты не хотела оставлять меня одну на попечение незнакомых слуг.

– Ты знаешь прекрасно, что мы с Дирдре никогда не были особенно близкими подругами, хотя мама и тетя Лаура пытались нас с ней подружить. Поверь, это не было каким-то самопожертвованием с моей стороны, что я не поехала к ней на свадьбу.

– Это было бы хорошей возможностью для тебя. Ты бы увидела Лондон. Мне надо было быть понастойчивей. А теперь… О Боже! Тебе скоро будет двадцать лет. Уже через три месяца!

– Не так уж и скоро, – весело сказала Белинда. Она не хотела, чтобы у бабушки было такое мрачное настроение.

– Твой отец говорил мне, что мистер Белнап обращался к нему и просил твоей руки, а ты отвергла его с порога. В прошлом году Джордж Смит пытался сделать тебе предложение, а ты поступила точно так же. Хотя не осуждаю твое решение, потому что он самый настоящий болван и не может связать двух слов.

– Мистер Белнап зато может очень долго говорить на три интересные для него темы – охота, рыбалка и сельское хозяйство. У нас с ним ничего общего, и нам не о чем будет разговаривать уже сразу, как только чернила высохнут на брачном контракте. Скажи честно, бабушка, за кого бы ты хотела, чтобы я вышла замуж – за Джорджа Смита или мистера Белнапа?

– По крайней мере ты не будешь в услужении у своей мачехи. Она тебя очень любит, но, поскольку сама женщина неприспособленная к жизни, предпочитает перекладывать груз ответственности на чужие плечи. Муж, любой муж, даст тебе положение в обществе. Это очень важно, любовь моя.

– Я знаю, бабушка. И обещаю тебе, что у меня нет намерения превращаться в стареющую служанку какого-нибудь домашнего тирана.

Белинда пыталась успокоить бабушку, но сама с трудом затем уснула от волнений.

Она беспокоилась не за свое будущее, однако. Белинда все бы отдала, чтобы облегчить страдания пожилой леди.

Печальная истина заключалась в том, что Белинда действительно не обращала внимания на мужчин. Она думала только о том случайно встреченном джентльмене, который наверняка уже забыл о ее существовании.