Она горячо поблагодарила меня за помощь, повторив изысканные выражения признательности три или четыре раза, и предложила чай. Но мне нужно было проследить, как идут дела внизу, и я спустилась в холл. Мистер Батлер и Алджер тоже сошли вниз, чтобы перенести стулья, которые мне удалось устроить к вдовушке.

На лестнице нам встретились профессор Вивальди и Шарки, помогавший профессору перенести его добычу. Вскоре Шарки вернулся в салон и начал складывать в картонку полученные от меня безделушки.

— Алджер, можно вас на минутку? — позвал он и мистер Алджер подошел к нему.

Я заглянула в салон, чтобы подсказать Батлеру, какие стулья нужно отнести миссис Кларк, и заметила, что Шарки показывает Алджеру перстень с красным камнем, а тот отрицательно качает головой. Алджер не купил у него кольцо, но у меня не возникло сомнений, что Шарки удалось сбыть ему что-то другое или одолжить у него денег, ибо Алджер достал портмоне и отсчитал несколько банкнот. Шарки, довольный, побежал вприпрыжку к себе.

— Все устраивается, как нельзя лучше, мисс Ирвинг, — сказал Алджер, вернувшись в холл. — Когда я заберу стол и стулья, в гостиной станет просторно. Будет, где яблоку упасть.

— Даже двум — мисс Уэйтли тоже отобрала кое-что. Она выразила пожелание, чтобы кто-нибудь из джентльменов перенес вещи в ее комнату.

— Она проводит вечер с полковником Джеком, не так ли? — поинтересовался Алджер.

— Да, они обедают в отеле Кларендон, если вам интересно.

— Устрицы для Рини!

— Вижу, что вы хорошо знакомы с ходом событий.

— Только с первой частью вечера, — поправил он меня с дерзкой ухмылкой.

— Не думаю, что полковник способен на особые подвиги в наиболее интимные вечерние часы. Он еле передвигается без посторонней помощи.

— Как знать, что может произойти после дюжины устриц. Они отлично тонизируют. Что нужно отнести к Рини? Попрошу Батлера помочь. Мы оставим вещи у ее двери.

— У меня есть ключи. Она разрешила открыть просил его о помощи, я пошла за ключом, чтобы отпереть дверь.

— На столике возле софы есть лампа и лучина, — подсказал Алджер, когда я почти наощупь искала замочную скважину в тусклом освещении лестничной площадки.

Я оценила его хорошее знакомство с обстановкой комнаты, но от замечаний воздержалась. В темноте я нашла лампу и лучину и осветила комнату. Она была полной противоположностью гостиной миссис Кларк — светлая и веселая, но неряшливо заваленная всевозможными вещами. На стенах красовались старые афиши десятилетней давности, на которых крупными буквами выделялось имя Айрен Уэйтли. Это были афиши не Друри Лейн и не Ковент Гарден, а каких-то небольших провинциальных театров, названия которых мне были незнакомы.

На софе валялись яркие шали, шляпы, перчатки. На столике рядом стоял графин с вином и использованные бокалы. Я подумала, что она, наверное, читала, лежа на диване, потягивая вино, но ни книг, ни журналов в комнате не было. Тут мне на память пришла фраза об очках, которые она якобы оставила в комнате. Я еще тогда подумала, что она неграмотна, но теперь еще больше убедилась, что была права — иначе трудно было найти объяснение отсутствию печатных изданий или хотя бы писем в комнате одинокой женщины. Посреди комнаты валялись домашние туфли, я убрала их с дороги, чтобы джентльмены на них не наступили.

— Поставьте шкафчик на свободное место, мисс Уэйтли поместит его, куда ей нужно, — распорядилась я.

Мы снова спустились вниз; Батлер, чтобы забрать свои стулья, Алджер — за столиком. Чтобы ускорить дело, я понесла наверх один из стульев Алджера, мисс Теккерей взяла другой. Мне не терпелось посмотреть, как Алджер содержал свою гостиную. Все комнаты как-то характеризовали своих хозяев. Может быть, комната поможет мне раскрыть загадку этого человека.

Меня ожидало разочарование. Комната была настолько стерильной, что была почти безлика. Очень чистая, но помимо минимума обстановки, предоставленной тетушкой, в комнате ничего не оказалось. Исключение составляли несколько книг в кожаных тисненых с позолотой переплетах, ворох бумаг и папок на придиванном столике и несколько изысканных безделушек, которые существовали как бы сами по себе и не вписывались в обстановку. Графин для вина и бокалы на серебряном подносе отливали блеском тонкого хрусталя. На столике у стены стояли элегантные шахматные фигурки, расставленные на поле из темных и светлых пород мрамора. Партия была уже начата, но приостановлена. Там же находилась хрустальная чернильница и ряд принадлежностей для письма, не менее элегантных.

— Вот видите, мне очень не хватает письменного стола, — сказал Алджер, подойдя ко мне сзади. — Шарки мой постоянный партнер по шахматам. Боюсь, он намного сильнее меня в игре. Кстати, он рассчитался за квартиру?

— Да, — сказала я и покраснела, вспомнив, что ему удалось уговорить меня взять вместо денег ценные часы.

— Рубиновый перстень? — спросил он озабоченно.

— Рубиновый? Он сказал, что гранатовый.

— Мне показалось, что это был рубин. Я вам не советую принимать от него вещи, только деньги, мисс Ирвинг. Нехорошо злословить о человеке за его спиной, но у меня есть горький опыт — однажды я купил у него часы и потом горько пожалел об этом.

— Почему? — спросила я, не скрывая тревоги.

— Пришел полицейский и освободил меня от этой благоприобретенной собственности. Я едва избежал ареста. Насколько помню, меня пытались обвинить в сокрытии краденного. Мне, однако, удалось убедить их в своей невиновности.

— Вы хотите сказать, что он вор? Он сказал, что скупает вещи у обанкротившихся магазинов и частных лиц.

— Этим он тоже занимается, когда подвернется случай. — Очевидно, мое лицо выдавало охватившее меня отчаяние, потому что он сказал: — Мисс Ирвинг, вы ведь не…

— Часы, — угадала я его вопрос и вынула их из кармана. Теперь мне стало ясно, почему Шарки настаивал на секретности сделки. Я не испытывала чувства вины, выдав наш бартер. — Я взяла их, чтобы подарить мисс Теккерей на день рождения. Она потеряла свои часы. О, Боже! Надо сейчас же их вернуть. Почему вы не предупредили меня, мистер Алджер?

— Я собирался предупредить Шарки, чтобы он не смел сбывать вам вещи. Я даже… — он осекся и нахмурился.

— Вы дали ему деньги, чтобы заплатить за квартиру? Я знаю, признайтесь. Я видела, как вы давали ему деньги.

— От вас ничего не ускользнет! Это только в долг. Он всегда отдает долги, только разными способами.

— Очень любезно с вашей стороны, но боюсь, что он не ценит одолжений. Надо попросить его освободить комнаты.

— Я бы не торопился, мисс Ирвинг, — сказал он с обольстительной улыбкой. — Кто знает, кто придет на его место. Сейчас он переживает трудности, но он всегда платит полностью. Видите ли, он содержит мать и четырех младших сестер.

— Мило с его стороны, но часы я ему все равно верну.

Мы подошли к двери Шарки и постучали. Ответа не было. Мы сбежали вниз, но узнали, что Шарки ушел.

— Верну завтра утром, как только встану, — сказала я, — а пока я спрячу их в вазе, на случай, если придет полиция и захочет обыскать меня.

— Они не имеют права производить обыск в доме без письменного разрешения, — сказал мистер Алджер. Видно он прочел подозрительность на моем лице, потому что счел нужным пояснить, откуда ему известны такие детали. — Если вы будете продолжать знакомство с Шарки, вы скоро станете знатоком гражданского кодекса. Никогда не вредно знать, как живет другая половина человечества, не так ли?

— Это называется «жизненным опытом», но можно подобрать и другое слово.

— Однако не стоит переживать из-за подобных пустяков, мисс Ирвинг.

— Пустяков! Я стала скупщицей краденого! За это сажают в тюрьму.

— Есть какая-то вероятность, что он приобрел часы законным путем. В худшем случае у меня есть отличный адвокат. Он добьется самого мягкого приговора, отделаетесь парой годочков. Ну, что вы, мисс Ирвинг, я же шучу, — добавил он, увидев, вероятно, как я побледнела. — Выпейте вина.