— Конечно же, — Раймер склонил голову на пару миллиметров, в пародии на уважительный поклон, — я уверен, что Калум считает потерю руки малой ценой, ради вашего нижнего белья.

— Что мы потеряли или что ищем — не ваша забота, — ответил Хорст, и быстро глянул на Дрейка, дабы остановить последующую перепалку.

— Вы сказали, что они по большей части у внешнего корпуса, — с удивительным проявлением такта Дрейк сменил тему, — а где еще могут быть эти Охотники?

— В Галерее Греха, — через секунду ответил Раймер, — некоторые время от времени приходят оттуда, чтобы продать то, что смогли найти.

Он сделал на последнее слово ударение, дабы вложить в него достаточно цинизма.

— Если вы знаете, что они собираются у внешнего корпуса, почему бы не взять отделение, два, и не арестовать их? — спросил Дрейк.

— Потому что не получится, — с некоторым нетерпением ответил Раймер, — даже если бы я был готов попытаться преодолеть протесты всей гильдии, не говоря уже о капитанах. Вы видели те места, а теперь представьте, что они тянутся на километры во всех направлениях.

За свою жизнь повидав несколько подульев, Хорст без труда представил себе картинку. Он кивнул.

— Приму к сведению, — произнес он, — а что там конкретно, внизу?

— Да полно всякого, — кратко ответил Раймер, — часть для странников занимает всего лишь пять процентов "Мизерикордии". Дальше мостик, каюты офицеров и жилища каст, которые общаются напрямую с пассажирами. Затем вы выходите за границы, дальше идут главные грузовые трюмы, двигатели, фермы Рендеров, и другой поддерживающий персонал. Пространство у внешнего корпуса почти не используется, если только у нас груза больше обычного.

Он замешкался, при этом выглядя неловко.

— Внешний корпус лучше избегать даже для кораблерожденных. Хотя вы с вашей бешеной сучкой возможно будете в безопасности.

Но сам при этом он не выглядел уверенным, хотя с другой стороны так или иначе ему было все равно.

— Это обнадеживает, — прямо ответил Хорст, — я передам Кейре, что вы оценили ее мастерство.

— Да передавайте что хотите, — отозвался Раймер, — лишь бы держали ее на поводке рядом с моими людьми.

— Не волнуйтесь, — сказал Хорст, подтвердив свое предчувствие, что не нужно было брать с собой молодую ассасинку. Если бы он так поступил, переговоры бы к этому моменту превратились в кровавую баню.

— Мы так же всецело заинтересованы, как и вы, в избежании дальнейших прискорбных инцидентов.

— Рад это слышать, — ответил Раймер, — а если вы еще и воздержитесь от резни среди пассажиров до прилета на Сцинтиллу, то я вообще буду счастлив.

— Сделаем все, что в наших силах, — уверил его Хорст, поднимаясь, чтобы уйти.

Бар Мюона располагался на полпути вдоль эспланады станции, у слияния двух наиболее загруженных коридоров. Один вел в главный посадочный ангар, второй в коммерческую зону, где обосновались грузовые брокеры, там можно было купить или продать практически все, что душе угодно. Такое местоположение было выгодно как брокерам, так и экипажу кораблей для встреч и торговли, поэтому собственник бара знал многое. Что и сделало его одним из самых полезных вложений Квиллема.

— Мистер Квиллем, — произнес Мюон, как только он прошел через дверь, эфемерный барьер из разноцветного дыма бурлил в зале благодаря таинственной системе воздушных потоков, как и большинство таких заведений на станции, бар Мюона никогда не закрывался. — Какое нежданное удовольствие.

Он положил стакан, который полировал, и налил в него тщательно отмеренную порцию густого синего ликера, пока Квиллем переступал лежащего посетителя по пути к стойке. Карманы бедолаги были профессионально вывернуты, персоналом или бывшими компаньонами — не ясно. Квиллем не стал раздумывать об этом.

— Как обычно?

Шифр был достаточно прост, цвет напитка говорил о том, что можно свободно разговаривать. Настолько, насколько это возможно в публичном месте. Квиллем кивнул, осторожно отпил на тот случай, если горстка посетителей, сидящих в своих кабинках глазели в их сторону, и к своему облегчению, все было достаточно спокойно.

Он устроился на стуле возле бара, и облокотился на стойку, умудрившись изобразить, что уже достаточно надралася. Хорошо информированный Мюон в свою очередь изобразил вежливое выражение лица, с которым персонал бара слушал бессвязное бормотание или возвеличивание себя клиентов. Если какой-нибудь сплетник взглянул бы на эту картину, то к этому момент увидел бы плаксивого пьянчужку, жалующегося бармену. Хотя по оценке Квиллема, таких тут не было. В местах, подобных Сцинти-8, проявление излишнего любопытства могло дорого стоить, и вам сильно повезет, если вы потеряете только деньги.

— Эддиа Стабилис — тупик, Мюон, — прошептал Квиллем, играясь со стаканом.

Рядом со стойкой никого не было, но он не был уверен, что это продлится, поэтому сразу перешел к делу.

— Жаль, что так, — ответил Мюон, протирая тряпкой древнюю поверхность барной стойки.

Столешница мрамора с тонкими прожилками, привезенная из другой системы, предавал заведению элегантность, а постоянные клиенты находили это успокаивающим. Столы были сработаны из железа с тонким слоем позолоты, настолько тонким, что уже в некоторых местах стерся, обнажая тусклый металл, впрочем, клиентов и это успокаивало. Для них это значило, что Мюон здесь уже давно, словно редкий островок стабильности в бушующем океане постоянных социальных изменений и полулегального бизнеса. Во время своей прогулки по эспланаде, Квиллем заметил с десяток новых лавочек, которые появились с тех пор как он был здесь в последний раз, словно грибы на телах своих менее удачливых товарищей.

— Я надеюсь ты не попросишь вернуть деньги.

— Скорее Император сойдет со своего Трона, — уверил его Квиллем, ссылаясь на популярное суеверие, что Его Божественное Величество вернется в Свою бренную оболочку в конце тысячелетия.

Конечно же он в это не верил, Мюон тем более, на его лице застыло выражение, которое простым разговорным языком можно было бы описать как — "этого точно не будет". Как и то, что попавшие в руки Мюона деньги, никогда не вернутся.

— Твоя информация была полезна. Просто у нас ничего не сложилось, и все.

— Понятно.

Интонация бармена была взвешенно нейтральной. Мюон только смутно догадывался кого представляет Квиллем, дознаватель был точно в этом уверен, но тот несомненно подозревал. В конце концов система Сцинтиллы была широко известна как штаб-квартира Конклава Каликсиан, да и купленная Квиллемом информация мало кому могла представлять ценность.

— Мне действительно нужно знать, что ты слышал об этом, — тихо произнес Квиллем, — не говоря уже о том, что было на борту.

— Барахло ксеносов, вот и все, — ответил Мюон, — как я тебе и говорил в тот раз.

Он был невысоким, румяным, ему приходилось чуть откидывать голову назад, чтобы взглянуть Квиллему в глаза, так лучше передавалось выражение полной искренности.

— Один из экипажа тут немного перебрал с выпивкой в той кабинке, и проронил что-то про ксеносов, затем остальные заткнули его.

При слове "кабинка", Квиллем вопросительно взглянул на свободную. Та стояла под таким углом, что из бара в ней почти ничего не было видно. В голосе Мюона появилась обида.

— Да они не особо-то об этом молчали. А в моих летах уже можно отделить мух от котлет.

— С кем разговаривали пустотники? — спросил Квиллем.

— Без понятия, — ответил Мюон, может быть даже честно. Если бы он что-то знал, то уже бы пытался продать информацию. — С кем-то со станции, это точно, могу сказать по их акценту, но это не особо поможет.

— Ну хоть что-то, — сказал Квиллем, ставя стакан на стойку.

Большей частью старших брокеров, не говоря уже о младших, владели или покупали местные семьи станции, но такой крошечный фрагмент отфильтрует немногих. А что касается остальных, с ними будет сложно, придется пробираться через массу записей в надежде найти какой брокер устроил перемещение груза на обреченный грузовоз. И не обязательно, что это чем-то поможет, не было гарантии, что это не частное соглашение с горсткой членов экипажа, и фатальное незнание остальных.