– Не думаете же, вы, что он работал на врага! Господи помилуй, да его представили к рыцарскому званию! Задержка вышла из-за того, что нужен был какой-то легальный предлог. Мы думаем обставить это как награду за новую породу голубей, которую он вывел, но лорд Каселри считал, что повод не совсем веский. Мы не хотим привлекать к его имени излишнее внимание.

– Подумать только, папа – почётный кавалер!

– Возможно, ему было бы пожаловано звание баронета, – Депью с видом знатока кивнул головой. – После окончания войны, конечно, когда его храбрость и заслуги можно было бы предать гласности.

– А можно это сделать посмертно? – спросила я.

Депью немного подумал.

– Я упомяну это лорду Каселри при случае. От него многое зависит.

– Меня смущает одно обстоятельство, – вмешало я Смайт. – В комнате мы не обнаружили никаких следов крови, ни других улик. Где все же был убит мистер Хьюм? Выстрела никто не слышал. Ужасно странно. Сомс передал их версию – упал графин с водой или что-то в этом роде. Сущая абракадабра.

– Это произошло здесь, в этой комнате, – сказал Депью. – Мы сменили ковер и сами подсказали версию о графине с водой.

– Сомс – регистратор, утверждает, что в тот вечер он не работал, сэр Чонси, – сказал Банни с умным видом.

– Естественно, и занимался этим не сам, работник моего ранга не может действовать открыто. Все делали мои подчиненные. Не всегда удовлетворительно, должен признать. Отослать вещи мистера Хьюма домой было непростительной оплошностью. Какой провал! Во так случается иногда, сейчас трудно найти квалифицированных людей.

Банни заинтересовался. – Всегда буду рад оказать помощь, сэр Чонси. Можете мной располагать.

Оставалась еще одна деталь, которую я непременно должна была выяснить. – А известно вам, кто убил моего отца? – спросила я.

Депью сокрушенно покачал головой.

– К сожалению, мисс Хьюм, имени я вам сказать не могу. В Брайтоне десятки шпионов. Французы как-то узнали, что мы используем голубей вашего отца для передачи информации. У нас налажена почтовая связь с пунктами передачи эстафеты между Англией, Испанией и Португалией. Это быстрее, чем пересылать по морю. Их птицы переправляются сюда, а наши – туда на кораблях. Когда нужно послать срочное донесение, их выпускают, и они летят домой. В день смерти мистер Хьюм должен был передать мне донесение, но я его не получил.

– Так вот, что вы ищете! – воскликнул Банни. – Я же говорил, что они что-то ищут, Хедер.

– Где папа держал почту? Если она была спрятана на одной из птиц, то она пропала. Ведь птиц украли.

– Не думаю, что он держал такие вещи при себе. Мы обыскали все, когда обнаружили тело. Комнату осмотрели тщательно. Переправили его карету и багаж и Лондон, там наши эксперты прочесали каждый дюйм. Ничего. Французы вряд ли знали, где он прячет почту. Птиц они, конечно, могли тщательно осмотреть. Так как они выкрали клетки, я, заключая, что на теле донесения они не нашли. В суматохе мы спохватились о голубях не раньше, чем через час. К тому времени его уже могли найти другие. Но мне почему-то кажется, что мистер Хьюм не мог оставить важную депешу в бесхозной клетке и конюшне.

– Значит французы нашли ее на нем, – смазал Смайт. – Жаль. Они прихватили клетки, чтобы дезориентировать вас.

– Похоже на то, – согласился Депью – если только мистер Хьюм не спрятал ее в комнате. Я уже осмотрел здесь все раз десять. Но надежда – последнее, что оставляет человека.

– Мы тоже искали. Хотя мы плохо представляли, что мы ищем, – сказал Банни. – Я нашел только это, – он вынул из кармана перо.

Депью взглянул на перо и повернулся ко мне.

– Нашу комнату сегодня днем обыскивали в наше отсутствие, – сообщила я. – Кто-то взял у отца ключ от номера.

Его глаза загорелись.

– Не мог же это быть Фарфилд?

– За ним я следил весь день. Он мог послать своего человека, конечно.

Депью тут же сменил тему.

– Меня очень беспокоит тот человек, о котором вы говорили, мисс Хьюм. Сноуд. Мы не знали, что у мистера Хьюма есть помощник.

– Да, Сноуд в курсе всего, что происходит на голубятне. Он практически живет там. Трудно представить, что папа получал и посылал донесения без ведома Сноуда.

Депью задумался.

– Это может быть ключ к разгадке, как удалось французам обнаружить вашего отца. Сноуд мог дать им знать или проболтаться. Что вы о нем знаете?

– Он раньше работал у герцогини Прескотт, занимался ее голубями, – сказала я. – Вы предполагаете, что он помогает французам?

– Никогда не обвиняю человека, не имея доказательств, но, с другой стороны, нужно проанализировать все возможности. Должна же быть причина, почему герцогиня уволила его.

– Он говорил, что из-за болезни легких. Врач рекомендовал морской воздух. Можно написать герцогине.

– Я так и сделаю. Сноуда нужно прощупать. Напишу сегодня же.

– Так как вы интересуетесь лордом Фарфилдом, должна сказать, что послезавтра он будет в Грейсфилде, тоже хочет поговорить со Сноудом.

Брови Депью сошлись на переносице, он стал похож на сову.

– Вот оно что! Дело принимает нешуточный оборот. Они, должно быть, работают вместе. Мне тоже придется ехать в Хайт, – сказал он.

– В Грейсфилд?

– Нет, мне нельзя открывать себя, нужно придумать что-нибудь похитрее, на случай, если они знают меня в лицо. Остановлюсь в гостинице, но нам надо установить тесный контакт. Пожалуй лучше, чтобы они знали, что я нахожусь недалеко. Мне нужны глаза и уши в Грейсфилде, чтобы они работали на меня. Посторонних привлекать к работе не стоит. А вы, мисс Хьюм, не могли бы вы помочь мне? Вы могли бы передать записку в гостиницу на имя мистера Мартина, если случится что-то непредвиденное. Например, прилетит голубь с донесением или…

– Если даже прилетит, я не узнаю. Голуби прилетают и улетают целыми днями. Сноуд тренирует их. Они должны работать, чтобы быть и форме.

– Да, трудное положение. Нам обязательно нужно знать, что они делают с полученными записками. Для этого нельзя спускать глаз со Сноуда и Фарфилда. Я расставлю людей, чтобы за ним наблюдали, когда они будут выходить. А уж дома… Вам придется проводить на голубятне большую часть времени. И держать глаза и уши открытыми. Так больше шансов захватить донесение, если оно прибудет.

– Как они их переносят? Как мне узнать, что это?

– В специальных капсулах, прикрепленных к ножке птицы, по всей вероятности. Иногда – на спине. Если увидите что-то подобное, сразу дайте мне знать. И не спускайте с них глаз, следите за их комнатами, будьте так великодушны.

– О, Боже! – вздохнула я. Мысль о том, что надо шпионить за гостем, особенно за таким как лорд Фарфилд, была невыносима.

– Подумайте об отце, мисс Хьюм, – подбодрил он. – Подумайте, наконец, об Англии, – добавил он. Когда незаметный Депью произносил эти слова, в нем появилось что-то очень значительное и благородное.

– Разумеется, – ответила я.

– Я тоже помогу, – вклинился в разговор Банни. – У меня слежка хорошо получается.

– Ваша помощь тоже пригодится. Любая помощь бесценна, – Депью улыбнулся, одобрив порыв Смайта.

– Что нам предстоит искать? – спросила я.

– Все, что вызывает подозрение: донесение, написанное по-французски или по-испански. Маленькую черную книжечку. И еще, мэм, нельзя ли не посвящать в наш план вашу тетушку? Чем меньше людей знают, тем лучше. Естественно, что все нужно хранить в глубокой тайне. Пожилые дамы склонны к излишней болтливости. Одно неосторожное слово может стоить сотен жизней.

Тетушка не отличалась болтливостью, но я согласилась, что лучше ей не знать. Мне льстило, что меня привлекли к такому ответственному заданию. В какой-то степени от меня зависела судьба Англии. Нужно было обсудить еще одну деталь.

– Дело в том, сэр Чонси, что тетушка решила уволить Сноуда, как только мы вернемся в Грейсфилд. Видите ли, мы думали избавиться от голубятни сразу по приезде.

– Обязательно отговорите ее! Мне нужен Сноуд там, где он будет в поле зрения. Воли он переедет, одному Господу известно, куда он направится, и сколько вреда натворит. Он не должен чувствовать, что его подозревают. Ведите себя самым естественным образом.