– Уэйн говорит, что приносит людям пользу, потому что продает только качественный товар…

– И ты в это веришь? Ты с ним согласна? – тихо спросила Молли, чувствуя, что девушку не настолько устраивает стиль жизни ее приятеля, как она хочет показать.

– Я… я… Наши взгляды на этот предмет не вполне совпадают, – признала Сильвия. – Но Уэйн… Он очень хорошо ко мне относится, – сдержанно добавила она, увидев выражение глаз Молли. – Не надо на меня так смотреть. Я знаю, о чем ты думаешь. Но это не так. Мы с Уэйном просто друзья. Он понимает, что я не… Да какое это имеет значение? В конце концов, мне плевать, что обо мне думают!

С этими словами она резко повернулась и убежала прочь.

– Подожди, Сильвия, – взмолилась Молли, глядя, как девушка исчезает среди беспорядочно стоящих грузовиков и трейлеров.

Но та явно не собиралась продолжать разговор.

Мимо прошла молодая женщина с пластиковой канистрой. Она споткнулась о корень дерева и выругалась, прикрикнув на детей, которые едва поспевали следом:

– Да быстрее же вы, бога ради!

Не обращая внимания на дождь, прошествовала пара, явно находящаяся под воздействием наркотиков. Нет никакого смысла брать у них интервью, устало вздохнула девушка.

Пока она разговаривала с Сильвией, «охранники» у ворот лагеря сменились. Сейчас с одним из них разговаривала молодая женщина, которую Молли встретила вчера в булочной.

Улыбнувшись девушке, она объяснила мужчинам, кто это такая.

– Журналистка? – переспросил один из них. – А как она проехала через полицейский кордон?

– Она работает в «Фордкастер газетт», – пояснила женщина. – А все, кто читает эту газету, и так знают, что мы здесь.

– А, еще одна подпевала местных боссов, – язвительно заметил один из мужчин, бросая на Молли похотливый взгляд.

– Я всегда пишу объективно, – резко возразила девушка и добавила: – Вообще-то мои симпатии скорее на вашей стороне. Но я не собираюсь лезть в политику. Я хочу поговорить с вами и понять, почему вы ведете такой образ жизни…

– Понятно, – перебил ее мужчина. – Душещипательные истории на страницах для женщин… Я изучал журналистику, пока не понял, что не смогу найти работу. У меня нет нужных знакомств, и у моих родителей тоже, – с горечью сказал он.

– Среди нас довольно много бывших студентов, – заметил другой. – Мы даже подумываем о своей политической партии, – усмехнулся он.

– А что, это неплохая идея, – вставил кто-то. – Будем ездить по стране и агитировать за себя…

Неожиданно присутствующие разговорились и принялись оживленно обсуждать свои проблемы. Молли внимательно слушала, делая пометки в блокноте.

Ее внимание привлек ожесточенный спор двух мужчин. Их взгляды во многом различались. Скоро ей стало ясно, что здесь собрались очень разные люди, которых связывало только то, что все они, так или иначе, чувствовали себя отвергнутыми современной жизнью – либо потому, что не смогли найти работу, либо из-за своих убеждений.

Некоторые из них вызывали у Молли сочувствие, но когда речь зашла о наркотиках, ей пришлось прикусить язык, чтобы не высказать собственной точки зрения.

Было ясно одно – большинство из этих людей искренне верили в свою правоту.

– Все эти заявления – «Я хозяин усадьбы», «Это моя земля» – полная чушь, – горячо заявил один из молодых людей. – Землей не может владеть кто-то один. Она принадлежит всем нам.

Молли пожалела о том, что Алекс не слышит этих слов. Это поубавило бы ему спеси… Может, он понял бы наконец, что не представляет из себя ничего особенного.

Алекс. Едва вспомнив о нем, она перестала слушать то, что говорят вокруг…

– Уэйн себе на уме, неужели ты этого не видишь?

Услышав это имя, Молли резко встрепенулась и заставила себя сосредоточиться на разгоревшемся споре.

– Да брось ты. Уэйн никому не делает ничего плохого…

– Он торгует наркотиками. И, следовательно, опасен.

– Ты слишком суров к этому парню, – возразил его оппонент. – Ну, подумаешь, продает наркотики. Кто-то ведь должен этим заниматься…

– Зачем? Мой двоюродный брат умер от этого…

– Бывает, – пожал плечами его противник. – Ему просто не повезло.

– Почему это Уэйн может уезжать и приезжать когда захочет, а остальные должны торчать здесь? – вступил в разговор кто-то третий.

– Он договорился с полицейскими, вот и все, – ответил один из стоящих сзади. – Я сам видел.

– Может, он им наркотики поставляет, – ухмыльнулся кто-то.

Молли, нахмурившись, закрыла блокнот. Это было действительно странно – то, что Уэйн мог свободно проезжать через полицейский кордон. Но вряд ли имеет смысл задавать ему вопросы на эту тему. Она ощутила неприятный холодок, и вовсе не потому, что капли воды стекали ей за шиворот. Этот человек вызывал у нее инстинктивное чувство опасности. Но с другой стороны, отважно напомнила она себе, он – ключевая фигура в этой, группе, возможно, лидер. Не взять у него интервью будет просто непрофессионально.

– А когда вернется Уэйн? Кто-нибудь знает? – спросила она.

– Он не любит, когда лезут в его дела, понятно? – строго ответил высокий мужчина.

– Я просто хотела взять у него интервью и выяснить, почему ваша группа остановилась здесь, вместо того чтобы заниматься делом, – пояснила Молли.

Парень бросил на нее косой взгляд и вполголоса сказал что-то своему приятелю.

– Ну что ж, придется приехать еще раз, – поспешила объявить Молли. – Может, передадите ему, что я хочу с ним встретиться?

И, не дожидаясь ответа, она быстро повернулась и пошла к своей машине.

Взбивая крем для шоколадного торта, Молли время от времени поглядывала на кухонные часы.

Ровно четыре. Митинг не должен начаться раньше семи, значит, у нее есть еще три часа. Нужно занять себя чем-то, чтобы не думать о высокомерном и эгоистичном мужчине, имя которому – граф Сент-Оутел.

Подумать только, граф! Ни больше, ни меньше. Если попытаться представить себе, что их отношения имели бы счастливый конец… Неужели она смогла бы принять это имя?

Молли вдруг заметила, что выводит его пальцем на посыпанном мукой столе.

Она, кажется, собиралась печь торт. Девушка снова взялась за работу.

Ее мать всегда пекла его, когда была чем-то серьезно расстроена. Молли знала: если на столе этот торт, значит, что-то нарушило мамино душевное равновесие.

Как-то, приехав домой во время университетских каникул, девушка спросила:

– Но почему ты печешь именно этот торт? Ведь ты же его не любишь.

– Не люблю, – согласилась мать. – Все дело в процессе приготовления.

– Наверное, взбивая крем, ты воображаешь, что бьешь кого-нибудь, – поддразнивая, предположила девушка.

– Гм… Может быть. Но я унаследовала эту привычку от твоей бабушки.

– Способ отвлечься от своих проблем?

– Что-то вроде того, – кивнула миссис Барнс.

Сейчас, осознав, что повторяет семейную традицию, Молли едва не расплакалась. Но в этом занятии действительно было что-то успокаивающее.

Неужели через какие-нибудь двадцать лет ее собственная дочь вот так же будет стоять над миской с тестом, давая выход своим отрицательным эмоциям?

Ее дочь. Лицо Молли смягчилось и словно осветилось изнутри.

Разумеется, девочка будет похожа на отца, она унаследует его яркую внешность, но в мягком, женственном варианте. Он будет обожать ее и баловать, а потом начнет обвинять Молли в том, что она недостаточно строга к дочери. Он будет ходить с ней на рыбалку и научит плавать, а потом вдруг потрясенно заметит, что она превратилась во взрослую красивую женщину.

Он будет ненавидеть ее приятелей-мальчишек, а когда ей настанет время покинуть дом, с трудом удержит слезу расставания.

Конечно, их дочь откажется носить титул, но будет тайно гордиться своими предками…

Молли сердито вздохнула, когда слезинки одна за другой закапали на стол. Она грустно смахнула их. Какой смысл плакать? Алекс не для нее.

– Он богат и знатен. Правда, если верить Бобу, граф Сент-Оутел – передовой и либеральный хозяин. Он запретил охоту, постоянно заботится о благосостоянии своих арендаторов, не торгует унаследованными титулами и привилегиями…