— А тот, третий, который тоже может оказаться отцом? Что насчет него?

Рейчел вздохнула, мечтая о том, чтобы этот, с позволения сказать, разговор побыстрее закончился и ей больше не приходилось чувствовать себя такой виноватой.

— Ну, это было что-то вроде… Ну знаете, как это бывает… мимолетное увлечение… — запинаясь, ответила она.

Он кивнул, не глядя на нее.

— Вы частенько увлекаетесь, правда?

Странно, но в его вопросе не слышалось никаких намеков. Он, казалось, совершенно не собирался извлекать какую-то выгоду из знакомства со… скажем так, женщиной без твердых моральных устоев. Наоборот, он совершенно искренне беспокоился о ее благополучии, стараясь понять, что заставило эту женщину угодить в такой переплет.

Рейчел глубоко вздохнула, испытывая непреодолимое желание выложить ему все начистоту. Но к этому моменту она уже столько напридумывала, наделала столько глупостей, что вряд ли Райли поверит ей, когда она наконец скажет правду. К тому же она все еще не доверяла ему полностью. Поэтому на данный момент она решила открыть только маленький кусочек правды.

— Вовсе нет. Просто в последнее время у меня не жизнь, а сплошная неразбериха, и я…

— У вас неприятности, так?

Она грустно улыбнулась, прочитав искреннее сочувствие в его глазах.

— Да, вне всякого сомнения.

Хотя Рейчел испытывала чувство благодарности за то, что получила возможность сказать несколько правдивых слов, она помнила, что должна быть очень осторожной. Если она забудет, когда говорила правду, а когда сочиняла, то Райли Хантер выведет ее на чистую воду еще до понедельника.

Проще всего избегать его в последующие дни, подумала Рейчел. Она могла бы окопаться в трейлере на весь уик-энд, позвонить оттуда нескольким друзьям и знакомым, решить, что делать дальше. Потом… Ей все-таки нужно пускаться по следу Сабрины. Ничего не поделаешь.

— Пойдемте, мисс Дженсен, — голос Райли Хантера прервал ее мысли.

Рейчел уже была готова сказать что-то еще, но решила, что для первого раза и такого кусочка правды достаточно. Чтобы Райли не успел задать ей еще какой-нибудь вопрос, Рейчел быстро накинула куртку и поспешила из офиса. Она страстно надеялась, что за три дня сможет найти какой-то разумный выход из этого хаоса.

Едва Райли втиснулся в пикап, получив жалобу, что хулиганствующие Баркеры опять не дают никому покоя, и собираясь поехать в очередной раз поучить их уму-разуму, как у пего перед глазами возник образ Сабрины Дженсен. Впрочем, если учесть, что в последние часы он не мог думать ни о ком, кроме нее, это было не слишком удивительно. Мысли о ней занимали все его свободное время, которое можно было посвятить куда более важным делам, при том, что они были знакомы всего-навсего несколько часов! Еще ни одна женщина не поселялась в его сердце так скоро и основательно, а увлекаться такими особами, как Сабрина, было для него и вовсе странно.

Черт возьми! Она даже не знает, кто из трех ее поклонников сделал ей ребенка. Трое. Подумать только! Трое. Не то чтобы Райли был моралистом, который любит всех осуждать, — «живи и давай жить другим» было его девизом, — но все же, черт возьми… Почему его с такой силой тянет к этой женщине?

Он вспомнил последнюю свою любовь — тогда он тоже влюбился сильно и быстро. Мисс Кэролайн Мерили Дьюхорст, регулярно посещавшая церковь, бывшая герлскаут, учительница младших классов — и, вдобавок, девственница. А чем все закончилось? Только ее родичи пригрозили лишить ее денежной помощи, если она выйдет замуж за такого, как Райли Хантер, она тут же пошла на попятный и впоследствии сочеталась законным браком с тщательно отобранным родней претендентом.

Вот такая жертвенная любовь.

Может быть, Райли было суждено влюбляться в женщин, которые не отвечали ему взаимностью?

Шериф повернул ключ зажигания и посмотрел через ветровое стекло на ночное небо. Ярко сияла полная луна, несколько звездочек прятались за облака. Ему живо припомнились зеленые глаза, смотревшие на него с заднего сиденья со страхом и беспокойством.

Райли всегда везло на женщин, у которых были неприятности. Еще в школе он увидел, как старшие девчонки дразнили Сару Сандаски. Они насмехались над ней потому, что она была из бедной семьи и росла без отца. Райли взял Сару под свою опеку с того самого утра и следил, чтобы про нее никто не сказал худого слова. Они остались друзьями и по сей день. Сейчас она замужем, работает репортером в газете и совершенно счастлива. Они с мужем даже просили Райли быть крестным отцом у их первого ребенка.

Кто знает, может быть, Сабрина Дженсен испытывала те же трудности в какой-то период жизни? Может быть, ее бросили, когда она была ребенком? Может быть, она росла в бедности или с ней грубо обращались? Может быть, ее некому было защитить? Райли долгое время придерживался мнения, что победители и неудачники в жизни различаются только тем, что у первых были друзья и любящие родственники, чтобы поддержать их в трудные периоды жизни, а у неудачников не было никого.

У Сабрины Дженсен, похоже, никого не было. Она сама весьма прозрачно на это намекнула, когда Райли сказал, что странно уезжать на праздниках, когда все стремятся быть поближе к родным. Что она тогда ответила? Что это зависит от отношений с родными. Очевидно, в ее семье родственные узы не были слишком крепкими.

И вот она здесь, за многие мили от дома, живет в съемном

жилище, и некому позаботится о ней. Все про нее забыли, кроме чужой семьи, да и той, вероятно, нужна не она сама, а ребенок. Бедняжка испугана, обеспокоена и страдает от неопределенности. Беспокоится она, наверное, не только за себя, но и за будущего ребенка, и при этом ей совершенно не к кому обратиться за помощью. А между тем Рождество уже на носу.

Райли включил фары и прибавил газу. Вестпорт-Трейлер-Парк, или Стоянка домов на колесах, как бы это место ни называлось, находилось всего в нескольких милях. За пять минут можно заехать туда, убедиться, что с Сабрипой все в порядке. Узнать, не нужно ли ей чего. Или кого.

Когда он подъехал, в ее окнах еще горел свет. Вообще-то ничего удивительного, ведь еще только половина десятого. Все же Райли поколебался, перед тем как вылезти из машины. Он не собирался лукавить себе, что его намерения были исключительно благородными. Да, он собирался убедиться, что она в порядке и все такое, но в то же время отдавал себе отчет, что втайне надеется на что-то значительно большее… Он напомнил себе о своих зароках и предыдущих ошибках. Снова наступать на те же грабли?

Отбросив подобные мысли, он открыл дверцу и вышел. Сабрина, должно быть, услышала, как он подъехал, потому что, не успел он подняться на первую ступеньку крыльца, как она предстала перед ним в проеме распахнувшейся двери, освещаемая слабым желтым светом, шедшим из дома.

Ее одежда, вероятно, служила ей чем-то вроде пижамы — длинная фланелевая рубашка до колен, белые леггинсы и толстые носки. Волосы были собраны в хвост, но несколько выбившихся прядей обрамляли лицо, на котором не осталось и следа от скромного дневного макияжа. Правой рукой она схватилась за дверную ручку, как будто это была единственная надежда в жизни, а в левой держала… Райли с подозрением прищурился. Она держала стакан белого вина! Странный, мягко говоря, выбор для беременной женщины. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы знать: при беременности противопоказаны любые спиртные напитки.

— Мисс Дженсен, — он поднес два пальца к шляпе в знак приветствия.

— Что вас привело сюда в такое время?

Он подошел поближе, к началу металлической лестницы.

— Меня вызвали утихомирить семейку Баркеров. Решил заодно проведать вас.

Она посмотрела на него с любопытством.

— Кого вы собираетесь усмирять?

— Вздорных Баркеров. Они здесь притча во языцех. До них отсюда рукой подать.

— Они опасны?

— Нет, мэм. Просто покоя никому не дают. Особенно младший, Билли Баркер. Мухи не обидит, но душу вымотает. Я как раз хотел убедиться, что он не околачивается поблизости. Вы ведь тут недавно, и он может обратить на вас внимание.