Она обвила мой торс ногами, прижимая нижнюю часть тела к себе.

Я едва сдерживал себя в узде, умолял самого себя продержаться еще чуть-чуть, — самую малость, — чтобы растянуть удовольствие, которое Наоми доставляли мои ласки. Я жертвовал своим шатким, почти уничтоженным терпением ради того, чтобы она купалась в экстазе.

Оставляя след поцелуев, я спускался все ниже и ниже, пока не добрался до заветного, райского местечка на ее теле. Раздвинув упругие бедра еще шире, я нагнулся вперед и, послав Наоми улыбающийся взгляд, встретился с искрящимся возбуждением в черных глазах.

Нежно проведя кончиком языка по складкам, я проник им как можно глубже в Наоми. Ее кулаки сжимали простыни, грудь вздымалась вверх, и я удерживал ее, поочередно сжимая то одну, то другую, потому что мне казалось, будто она вознесется к самым небесам и исчезнет, оставив меня одного с этим раздирающим желанием.

Наоми изумительна на вкус. Ее интенсивные стоны и сбивчивое, ускоренное дыхание служило мне сигналом о том, что она скоро кончит. Я бы непременно довел дело до конца и подарил бы ей нескончаемый поток эйфории прямо сейчас, но я помнил, что собирался наказать ее, и отказываться от своего решения не намеревался.

Я вернулся к губам Наоми, заглушая ее разочарование. Я вытер слезинку печали с ее щеки, и мое сердце тоже невольно сжалось от того, какой я все-таки ублюдок. Но моя малышка сама виновата. Она должна, наконец, уяснить, что со мной шутки плохи. Особенно когда дело касалось секса с ней.

Я тревожил ее покой томительными ласками, оттягивая слияние наших тел как можно дольше.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — умоляя, всхлипывала Наоми, пытаясь оседлать меня.

Ее затуманенные глаза смотрели на меня, и я погружался в их бездну с раскинутыми в стороны руками.

— Тшш, — провел пальцем по ее опухшим от поцелуев губам. — У нас вся ночь впереди.

Вновь поцеловав ее, властно и грубо, я подмял ее под себя. Наоми растрепала мои волосы и очертила языком контур моих губ. Ублажая ее, я сумел забыть о том, что испытывал адскую боль. Я чувствовал такое давление, что меня не покидало ощущение, будто мой член вот-вот взорвется.

Еще немного.

Я должен продержаться.

Я ввел в Наоми два пальца, и она, постепенно подстроившись под ритм, заданный мною, грациозно выгнулась навстречу, как кошка.

— Пожалуйста, Зак… Я не могу… больше ждать… Пожалуйста… я хочу тебя, — ее губы молвили это почти неслышно.

Я остановился, чтобы взглянуть на нее. Наоми неугомонно ерзала подо мной, пыталась приподняться, но я бережно вжал ее в кровать.

— Скажи, что любишь меня, — не попросил, а потребовал я.

— Я люблю тебя, — она потянулась за поцелуем, и я подарил ей его.

А затем резко вошел в нее.

До предела.

До синяков сжимая ее ягодицы.

Мы оба на взводе. Наоми хватило нескольких интенсивных толчков, чтобы кончить, но я только вошел во вкус.

— Зак, — сказала она сипло и провела ладонью по моей щеке.

Не сводя глаз с ее счастливого лица, я продолжал двигаться в ней, постепенно увеличивая темп.

Я почти близок к тому, чтобы рассыпаться на осколки.

Я почти близок к тому, чтобы вновь полюбить этот мир.

Толчок.

Наоми кричала, царапая мою спину.

Я крепко зажмурился и сжал зубы, издавая грудной рык.

Еще чуть-чуть…

Я чувствовал оргазм. Я видел его вспышкой ослепительного света и тянулся к нему каждой клеточкой своего естества. Он медленно приближался ко мне и, — короткое, неуловимое мгновение, — я ощутил, как он заключает меня в объятия.

Но все прекратилось, когда раздался стук в дверь.

Это что, шутка такая, да?

Такого просто быть не может. Третий облом за день.

Невозможно.

Невероятно.

Нереально.

Немыслимо.

Черт возьми!

— Кто это? — обращаясь к самой себе, вопросила Наоми.

Мы не шевелились.

Мои глаза по-прежнему были закрыты. Все исчезло. Растворилось в терпком огорчении, навалившемся на мои плечи и погрузившем меня во тьму.

— Я открою, — сказала Наоми, и вскоре я ощутил холод и пустоту под собой.

Я все еще не двигался.

Я почти, мать вашу, кончил.

Я желал Наоми весь чертов день. Я не мог дождаться этого момента.

Кто на этот раз все испортил?

Кто? Просто дайте мне размазать по стенке этого человека.

Я перекатился на спину и закрыл лицо ладонями.

Дерьмо.

Я не хотел подниматься даже тогда, когда услышал голос Джессики, которая начала безудержно трещать о том, что в общежитии на несколько дней отключили воду, и она хотела бы переночевать у нас, чтобы завтра утром со спокойной душой принять горячий душ и отправиться в колледж вместе с Наоми.

Пусть Джессика и была лучшей подругой моей девушки, это не было для нее бонусом. Даже самым крохотным и незначительным. Я лежал и мечтал о том, как жалобно хрустит шея рыжеволосой, когда я ломаю ее.

Проклятье.

ПЯТАЯ ГЛАВА

Прошла неделя.

Целая. Гребаная. Неделя.

Семь дней без тела Наоми.

Сто шестьдесят восемь часов без секса.

Сначала Джессика, зависшая у нас в доме до тех пор, пока в общежитии вновь не включили воду, а потом внезапная череда контрольных работ, из-за которых Наоми забыла обо мне, погрузившись с головой в учебу. Она не спала сутками, окружив себя кофе и учебниками. Я только и успевал, что подносить ей новую порцию кофеина, чтобы она не свалилась бессильной грудой на свои записи, которые теряли изящность, потому что из-за изнеможения Наоми начинала писать хуже курицы.

Полный игнор к моей персоне невероятно раздражал. Как бы я ни пытался переключить внимание Наоми к себе хотя бы на несколько минут, все шло коту под хвост. И я наплевал на стонущую боль во всем теле, глядя на нее, от разрывающего меня желания заняться с ней сексом. Мне было чертовски жаль Наоми. Она отказывалась даже от отдыха. Упрямица.

Я давился неконтролируемым вожделением, ненавидел этот мир за то, что он отнимал у меня возможность заниматься любовью с девушкой, которую люблю. Просто чудовищная несправедливость. Но я понимал, что это не продлится вечно (я очень надеялся), и как только Наоми разберется с учебой, я затащу ее в спальню, и не буду выпускать целый месяц, и плевать, что у нее будут прогулы.

Я потерплю, чтобы получить свое вознаграждение за столь мучительное ожидание.

Я миллион раз проклял судьбу и вселенную за то, что они сделали меня рабом пороков, от которых страдала моя совесть, моя верность и любовь.

Неделя без секса — казалось бы, не такой уж и большой срок. Я жил без него месяцами после расставания с Наоми. Но обретя ту, кого желало мое сердце, мое тело и моя душа, я не мог обуздать себя и свои потребности в Наоми.

Мне нужна она, и только она. Однако… мой член, черт бы его побрал, реагировал на все сексуальное, что только могло попасться на глаза. Особенно яро в последние два дня он реагировал на новую сотрудницу моей фирмы, которая, сама того не понимая, или все-таки понимания, толкала мое сознание в омут грязных мыслей.

Черт.

Я ненавидел себя за то, что заглядывался на Шарлотту. Точнее, на ее задницу, которую она подчеркивала обтягивающими юбками и брюками, на ее пышную грудь, которую отлично было видно сквозь просвечивающие блузки, от которых она, похоже, без ума, потому что только их и носила.

Это настоящее безумие, никак иначе, потому что нижняя часть моего тела начинала неистово пылать при виде блондинки из моего прошлого.

Все из-за того, что у меня неделю не было секса. В ином случае я бы ни за что не возбудился от Шарлотты Скарлет, хоть она и была красоткой. В моих мыслях и сердце существовала только Наоми.

Я сидел в своем кабинете и считал минуты до конца рабочего дня.

Еще сто восемьдесят три минуты, и я смогу вернуться домой, увидеть Наоми и, возможно, мне удастся уломать ее отдохнуть, принять расслабляющую и горячую ванну… вместе со мной.