— Грэйси, ты просто чудо. Я даже не знаю, что бы я делала без тебя, — всплеснула руками Катрина. Но ведь я не могу все время использовать тебя. Получается что-то вроде эксплуатации. У тебя хватает хлопот и помимо моего ребенка. Одно дело, когда капризная девчонка бегает посреди шкафов с книгами всего два часа в день. Но целых два дня! Нет, почти три дня, если учитывать время перелета, — это совсем другое дело. Да она сведет тебя с ума!

— Ничего подобного. Ты просто представить себе не можешь, какую радость мне доставляет малышка. Что же касается моей работы, то на это время я сменю график, чтобы мы с малышкой больше могли быть вместе, пока тебя нет. Итак, договорились?

Катрина медленно кивнула.

— Я никому не доверяю так, как тебе, — искренне заявила она. — Но нехорошо так бессовестно пользоваться твоей добротой, твоим расположением ко мне. Ты и так много для меня сделала. А мне в ответ нечем тебе услужить.

На какой-то момент в серых глазах Грэйси мелькнула искорка любопытства, затем ее взгляд смягчился.

— О, дорогая. Да ты и представить себе не можешь, что ты мне даришь взамен. Я такой счастливой никогда не была, поверь! Лучшего подарка ты не могла бы мне сделать. — И, глубоко вздохнув, она нежно улыбнулась, посмотрев в сторону ребенка, который ползал по полу, держа в ручках печенье. За те несколько недель, прошедшие с тех пор как ты и Хизер переступили порог магазина, моя жизнь изменилась. На меня словно сошло благословение небес.

Катрина почувствовала комок в горле. Она не могла произнести ни слова в ответ.

Взглянув на нее, Грэйси всполошилась:

— Что такое, детка? Ты выглядишь так, словно сейчас заревешь.

— Ну да, а что я делаю? — всхлипнула молодая женщина, поморгав мокрыми от слез глазами. — Я только что поняла, как долго о нас никто не заботился. Да что там! Даже не радовался нашей компании.

Мы только всех раздражали.

— Катрина, да тебя просто необходимо опекать.

Тебя необходимо любить. Однажды ты поймешь это, я верю. — После этих слов в комнате повисло молчание. Затем Грэйси кашлянула. — Ну что же. Если уж мы начали разговор о таких романтических вещах, как любовь, можно мне поинтересоваться, как продвигаются дела с твоим ухажером?

— Грэйси, никакого ухажера у меня нет, ни молодого, ни старого, — вспыхнула она и отвернулась. Если ты имеешь в виду загадочного мистера Блэйна и его подарок, то я просто не правильно оценила его намерения.

— Неужели? — Грэйси задала вопрос самым невинным тоном, однако блеск глаз выдавал ее неподдельный интерес.

Катрина пожала плечами, едва сдерживаясь, чтобы не выпалить фразу о том, что такой мужчина, как Рик Блэйн, непременно оставит свою матушку без внуков. Ей не хотелось ранить Грэйси, оказавшуюся в похожей ситуации.

— Ну да, я просто не поняла его намерений.

— А теперь ты их знаешь?

— Ну… — Страстно желая сменить тему, Катрина скользнула взглядом по блестящей обложке видеокассеты, которую принесла Грэйси. — Итак, что нам предлагается на сегодня? Мэл преследует плохих парней, Мэл на мотоцикле, Мэл сражается с инопланетными монстрами, Мэл влюбленный, Мэл соблазняющий — что именно?

— А с чего ты решила, что не поняла мотивы своего босса? Мне кажется, он достаточно ясно выразил свои намерения. И потом, ни один мужчина не станет преследовать женщину, которая ему неинтересна. Не станет дарить ей подарков.

— А этот дарит. Я тут выяснила, что он один из тех чудаков, что бросаются подарками как конфетами и относятся ко всем, кто встречается на его пути так, словно они самые дорогие для него люди на свете. К тому же колготки не показатель его отношения… — Тут раздался звонок в дверь, и Катрина застонала.

С явным нетерпением она прошла через комнату, толкнула входную дверь, и… перед ее глазами предстала невероятная картина: огромный букет красных роз полностью закрывал курьера, из-под цветов были видны лишь его ноги в форменных брюках.

Такого букета Катрина еще никогда не видела. Да еще в хрустальной вазе.

Из-за букета раздался мужской голос, он словно исходил из-под земли.

— Вы мисс Джордан?

— Что? Да, я. — И тут же розы оказались в ее руках, она даже не успела произнести своего имени.

— Приятного вам вечера, — проговорил курьер и исчез прежде, чем она успела опомниться.

В мгновение ока возле нее оказалась Грэйси. Она вытащила из букета маленький конвертик, в который была вложена пластиковая карточка.

— Так-так, розы. Очень любопытно. Смогу ли я угадать, от кого этот букет?

Катрина криво улыбнулась.

— Да к чему гадать? Можно прочесть карточку, раз уж ты держишь в руках конверт. Стоит его только открыть…

— Ну, раз ты настаиваешь. — Усмехнувшись, Грэйси достала из футляра свои очки и привычным жестом водрузила их на нос. — «Прощение принято. Как насчет ужина в пятницу вечером?» И подпись:

«Рик». — Грэйси фыркнула. — Что же, ты была права.

Конечно, этот мужчина совершенно не романтически к тебе относится. Наверное, он каждой женщине дарит по дюжине красных роз.

Катрина выхватила карточку из рук Грэйси.

— Очень забавно. — Она перевернула карточку другой стороной, увидела его подпись и постаралась сохранить спокойное выражение лица, чувствуя, что сердце готово выскочить из груди. — Это еще ничего не значит, — пробормотала она и покраснела, когда поняла, что сказала эту фразу вслух.

Грэйси, вдохнув аромат цветов, поставила вазу с розами на стол.

— Ах, потрясающий запах. И скажи мне снова: этот человек и впрямь в тебе не заинтересован?

Катрине понадобилось время, чтобы придумать достойный ответ.

— Ну, Грэйси, он просто импульсивный и благородный человек. Уверена, если бы я спросила об этом у его секретаря, то выяснилось бы, что он разослал с полдесятка букетов только на этой неделе.

Поводы могут быть самыми разными: день рождения клерка или сына какого-нибудь менеджера. Подобные вещи для него ничего не значат, он даже не задумывается, вот и все.

— Из твоих слов выходит, что он потрясающий мужик.

— Ну, так и есть. — За словами последовал вздох, который Катрина так и не сумела подавить, и Грэйси понимающе усмехнулась. — Вполне возможно, он и в самом деле замечательный, но я его плохо знаю.

— Я так думаю, он хочет изменить эту ситуацию.

По спине Катрины пробежали сладкие мурашки.

— Грэйси, он может быть трижды прекрасным принцем, но это не имеет никакого значения. Я не хочу, чтобы в моей жизни появился другой мужчина. Я очень боюсь той боли, которую чувствуешь, когда они уходят.

Улыбка исчезла с лица Грэйси.

— Детка, они же не всегда уходят. Понимаю, не мне тебе это говорить, у меня самой два развода за плечами, но ты не можешь судить обо всех по двум неудачным экземплярам.

— Неудачным экземплярам? Ты это так называешь? А ничего, что они меня предали и кинули?

— Кое-что в жизни мы не можем контролировать, дорогая. Не все и не всегда зависит от нас. Твой отец бросил вас с матерью. Твой бывший муж был человек, который, возможно, не стоил твоей любви.

И все же это не значит, что мужчинам вообще нельзя доверять.

— Однако это так. Я слишком устала, чтобы начинать все сначала, и слишком напугана, чтобы снова любить. Грейси, мне не нужно поддержки и мою дочь не надо жалеть и искать ей папочку, которого она полюбит, а он уйдет, даже не попрощавшись.

— Потому что она уже столкнулась с этим, да?

— Ей было всего несколько недель, когда ее отец ушел от нас. Совсем малышка, она, конечно, не могла понять, что произошло, и она этого, слава богу, не помнит. И я рада этому.

— Зато ты все прекрасно помнишь.

— Да. Мне-то было три года, когда ушел отец, отвернулась Катрина. Ей было примерно столько же, сколько Хизер сейчас, И все же боль до сих пор жила в се душе. — Я не хочу, чтобы моя дочь знакомилась с таким «приятным» чувством.

— Ты хочешь, чтобы она избежала твоей судьбы? сказала Грэйси.

— Именно, — тяжелый вздох вырвался из глубины души. — Так и есть.