Ее тошнило от вида моего тело?

— О, так вот что значил тот взгляд на твоем лице? — размышлял я.

Нила выпрямилась.

— Что еще за взгляд?

— Ты продолжаешь пялиться на мой живот, штаны и на грудь. Я, должно быть, очень отталкивающий, что ты и дальше так на меня смотришь, — сказал я с сарказмом.

Нила сглотнула.

— Я не смотрела…

— Не хорошо лгать, девочка Нила. Ты должна знать это лучше всех, — перебил я ее.

Высказывание про ложь вернуло меня к нашему детству. Каждый раз, когда я подшучивал над Нилой и меня ловили, я выдумывал ложь и всю вину перекладывал на нее, и с тех самых времен она ненавидит ложь и лжецов. Я всегда наслаждался, указывая на ее ложь или ее попытку солгать.

Взгляд на ее лице был бесценным.

Нила закрыла рот, набрала побольше воздуха в легкие, затряслась от гнева и взглянула на меня.

— Я не вру, и перестань называть меня так!

Никогда.

Я усмехнулся.

— Разве ты не собиралась свалить?

Нила зарычала.

— Я уйду после того, как найду куклу.

Я подмигнул.

— Хорошей охоты.

Нила потратила два часа на поиски куклы. После первого часа или около того, слушая ее жалобы и проклятия, я пошел на кухню и позавтракал. Я приготовил яичницу, бекон, сосиски и пудинг и слопал свой небольшой перекус. Я спросил Нилу, не хочет ли она, чтобы я приготовил ей завтрак, но она просто сказала мне, чтобы я убирался к черту. Поэтому еду я приготовил только себе. Но в конечном итоге она пришла на кухню, когда проголодалась. Она не сдалась, и по ее словам устроила себе мини-перерыв, чтобы поесть хлопья, и вернулась к поиску.

После завтрака я почувствовал сонливость. Большое количество еды всегда нагоняло сон, но в основном я был уставшим. Ведь ночью я почти не спал. Поэтому, когда я вернулся в гостиную, то устроился на диване, закрыл глаза и задремал. Я открыл глаза, когда услышал громкий хлопок, а затем защебетал Эйнштейн. Я сел прямо и потер свое лицо ото сна. Я не был уверен, как долго спал, поэтому глянул на часы на стене в гостиной и покачал головой. Было почти пять вечера. Я хотел поспать еще, но раздраженные крики Нилы и щебет Эйнштейна пробудили меня.

Мне не хотелось вставать с дивана после того, как я проснулся. Мне было удобно, и когда дом провалился в тишину, я закрыл глаза. Но я открыл их, когда услышал вздох Нилы, а потом визг от восторга.

Кукла была у нее.

Я не знал точно, но почему-то был уверен в этом.

Как, черт возьми, она нашла ее? Она же была спрятана на чердаке.

Подождите.

— Ты поднялась на долбаный чердак? — закричал я.

Тишина.

Нила была опасной, когда издавала много шума, но она была смертельно опасной, когда молчала.

Я встал с дивана и медленно подошел к двери гостиной. Когда дошел до дверного проема, я собирался позвать Нилу по имени, когда она вдруг бросилась мимо меня с розовой коробкой под рукой. Она побежала к моей входной двери. Ее проделка была быстрой, но я не позволил бы ей уйти.

Не в этот раз.

Я побежал за Нилой и врезался в ее спину, когда она только открыла входную дверь. Я хмыкнул, когда она дернулась и повалила нас обоих на пол. Она была невысокого роста, но не была легкой как перышко, поэтому, когда она упала мне на живот, то выбила весь воздух из меня.

Я снял с себя Нилу и застонал от боли. Я зашипел, когда что-то ледяное ударило по моим ногам. Я отодвинулся от парадной двери и посмотрел, что было таким холодным и причиняло боль, когда касалось меня. То, что я увидел, заставило меня выпучить глаза в ужасе.

— Боже Дарси! Тебе не стоило врезаться в меня. O, мой бог!

Да. О, мой бог.

— Дарси, что это такое? — прошептала Нила.

Я уставился на стену из снега и шесть футов в высоту передо мной и облизал свои губы.

Я моргнул, а затем сглотнул.

— Это похоже на снег, девочка Нила.

Нила ахнула:

— ...означает ли это то, что я думаю, или…?

Я застонал, когда пульсирующая боль пронзила мою голову.

— Да, Шерлок, это так, — я вздохнул и посмотрел на своего незваного гостя. — Нас завалило снегом.

Нет.

Ни. За. Черт. Побери. Что.

Я не застряла в доме Дарси, который занесло снегом.

Я не была в ловушке наедине с ним.

Просто... нет!

Я отползла от Дарси и стены снега и поднялась на ноги. Я повернулась и побежала по коридору в гостиную, бросилась к окну, открыла жалюзи и ахнула. Снег полностью закрыл стекло. В гостиной не было света, комната была погружена во тьму из-за снега.

— Что ты делаешь? — услышала я вопрос Дарси.

Пытаюсь найти выход отсюда.

— Окно заблокировано, — сказала я и повернулась к нему лицом.

Я посмотрела на его руки и зарычала.

Он держал в руках коробку с куклой.

— Отдай ее мне, — сказала я.

Дарси закатил глаза, наклонился и положил коробку с куклой на стол рядом с лампой. Я на мгновение растерялась, он сделал то, что я сказала ему, но почему он это сделал? Я нашла ответ, когда посмотрела ему в лицо и увидела, как он смотрит на меня.

Он собирался слететь с катушек.

— Мы не сможем выбраться из этой ловушки... все окна и двери... Должен же быть способ выбраться отсюда!

Я моргнула, когда он побежал по коридору в сторону кухни. Я подскочила, услышав, как он выдал кучу нецензурных слов. Потом я поняла, почему — кухонные двери и окна тоже были заблокированы снегом.

Я взяла коробку с куклой и спрятала за диван, потом вышла из гостиной и направилась в столовую. Я нахмурилась, когда мне даже не пришлось идти к окну, чтобы убедиться, что оно было завалено снегом. Жалюзи были открыты, и снег был прижат к стеклу.

Я уставилась на окно, а мой желудок скрутило в узел.

Этого не могло случиться.

— Пожалуйста, Господи, не делай этого со мной! — крикнул Дарси из кухни. — Запри меня хоть с кем, только не с ней. Пожалуйста!

Я закатила глаза.

Он был таким идиотом.

Я вышла из столовой, двинулась по коридору и вошла обратно в гостиную в одно время с Дарси.

— Что я сделал, чтобы заслужить это? — спросил он, когда я уселась на диван.

Я моргнула.

— Ты родился.

— Я не просил, чтобы меня рожали, — прошипел он. — У меня не было права голоса в этом вопросе!

Я ничего не смогла поделать и рассмеялась.

— Ты смеешься? — выплюнул Дарси. — Ты думаешь, что если нас вместе завалило снегом — это смешно?

Я продолжила смеяться, но покачала головой и сказала:

— Нет, но если я не буду смеяться, я буду кричать или плакать... ты этого хочешь?

Эйнштейн закричал из кухни:

— Иди на хрен, Нила!

Я взглянула на Дарси.

Он вздрогнул.

— Нет, я не хочу, чтобы ты кричала или плакала. Паниковать — это последнее, что нам нужно делать.

Я кивнула.

— Точно, поэтому сядь и заткнись. Будем думать в тишине.

Удивительно, Дарси сделал, так как я сказала, и сел на другой конец дивана.

Я посмотрела на него и быстро отвела взгляд.

— Дарси, оденься... Ты заболеешь.

Это звучало так, как будто я заботилась о его здоровье, но это не так. Просто я больше не хотела смотреть на его тело, потому что он был на удивление очень хорошо сложен, и я определенно заметила это.

Кто знал, что у Дарси шесть кубиков пресса?

— И хорошо вычерченная V-образная линия пресса, — пробормотала я вслух.

Я чувствовала, что Дарси смотрит на меня.

— Ты только что сказал, что у меня хорошо вычерченная V-образная линия пресса?

Черт.

— Нет, — рассмеялась я. — Я даже не приметила, что она у тебя есть.

Я чувствовала ухмылку Дарси, после того, как произнесла невинную ложь, и это раздражало меня.

Я не любила лгать, но, что меня сейчас больше раздражало, — это то, что Дарси, заметил, как я смотрела на его тело несколько раз, и я ненавидела себя за это. Я так ненавидела себя, что попалась на этом и в первую очередь за то, что смотрела.