Настил, протянутый через реку, колыхался. Под ним бурлили струи воды. Лошадей вели под уздцы. Они вступали на настил неохотно, шли настороженно. И все же постепенно армия перебралась через реку.

— Вот вам моя рука, Зигфрид, — проговорил Хаген на том берегу. — Там все привыкли слушать меня. Здесь мы будем исполнять ваши команды.

— Надо послать вперед небольшой отряд. Нельзя, чтобы нас застали врасплох, — ответил Зигфрид. — Пусть Ортвин подберет двадцать воинов на самых быстрых конях.

— Хорошее решение, — согласился Хаген.

Отряд Ортвина налегке ушел вперед.

По старинной дороге, через леса и холмы, они шли день за днем, и ни один враг не встретился на их пути.

— Верно ли мы идем? — беспокоился Гернот.

Зигфрид и сам часто думал об этом. А ну если разойдутся их армии, и, дойдя до Саксонии, они узнают, что враги выбрали другой путь, столица разорена, оставшиеся в живых уведены в плен?

Но вслух о своей тревоге он не сказал никому.

Иного пути я не знаю, — говорил Хаген.

— А если он есть, что ж, мы догоним врагов и ударим им в тыл, — добавлял Зигфрид.

Войско двигалось быстро. Дорога была удобной, вымощенной камнем. С тех пор как ее когда-то построили, путников стало меньше. В иных местах посреди дороги выросла не только трава — молодые деревья. И все же за один переход войско проходило намного больше, чем по бездорожью.

В тот день, когда они достигли границы Саксонии, о враге по-прежнему ничего не было слышно.

— Кого мы поставим оберегать лагерь? — спросил Зигфрид у Гернота и Хагена.

— Подойдет Данкварт, — посоветовал Гернот. — Хотя он и молод, но осторожен и смел одновременно.

— С ним пойдет Ортвин, и о лагере можешь не думать, — добавил Хаген. — Найти бы врагов…

— Я поеду в разведку, — сказал Зигфрид, — а воины пусть отдохнут.

— Эта долина словно создана Богом для отдыха. — Хаген начал расседлывать свою лошадь. — Вокруг холмы, и на каждом поставим дозоры. Нас врасплох не возьмут… Кого берете с собой, Зигфрид? Одному уходить опасно: вдруг наскочите на всю армию. Или возьмете своих молодцов?

— Я отправляюсь один. Так удобнее. — И Зигфрид принялся надевать доспехи.

Снова он был один, как когда-то, когда скитался по свету после победы над Фафниром.

«Привести бы сюда нибелунгов, — подумал он, — нагнали бы они страху на датчан и саксонцев».

Он проехал уже немало, но следов армии так и не обнаружил.

Несколько хижин, похоже пустых, покинутых, стояли среди фруктовых деревьев.

Покинутые дома — верный знак войны.

Низкие, с соломенными крышами, земляным полом, с окнами, заделанными мутным бычьим пузырем, хижины стояли близко одна к другой. Зигфрид проезжал уже мимо, когда из одной донесся неясный звук.

Зигфрид ударом ноги распахнул дверь и увидел испуганных крестьян, видимо, собравшихся вместе от общего страха. Они сидели на земляном полу — несколько женщин, молодых и старых, с детьми, и древний подслеповатый старик. Молодых мужчин не было. Мужчины или ушли на войну, или где-то в лесу прятали скот.

Они долго не могли понять, что от них нужно Зигфриду.

А Зигфрид спрашивал об одном: где проходили войска.

— Благородный витязь не станет поджигать наши дома, если мы скажем ему правду? — спросил наконец старик. — Нам сказали, что чужие витязи первым делом сожгут наши дома.

— С детьми, женщинами и стариками я не сражаюсь!

— Значит, вы за нашего короля! — обрадовался старик. — Его воины собираются в большой долине в той стороне. — И он показал рукой как бы через стену. — Поторопитесь, завтра они выступают.

Уже и этих слов Зигфриду было достаточно. Он направил Грани в сторону, указанную стариком, к холмам, поросшим редкими липами.

Недолго ехал он по пустынной долине. На ближнем холме, на фоне деревьев скоро выросли трое всадников.

Был ли то дозор вражеской армии или просто праздные рыцари — стоило разобраться. Зигфрид направил Грани прямо к ним. Воины сверху наблюдали, как он приближается. Один наконец не выдержал.

— Эй, рыцарь, не могли бы вы поторопиться! Все уже в сборе! — крикнул он слишком молодым и потому нарочито грубым голосом бывалого вояки. — Как ваше имя, откуда вы?

Зигфрид поднялся к ним по склону и остановил коня.

— Где место сбора? — спросил он, не отвечая на грубость.

— Вы не назвали нам свое имя… — И тут воины уставились на его щит, украшенный золотой короной, а затем выхватили мечи. — Что вы здесь потеряли, на наших холмах? — спросил тот же юнец недобрым голосом. — Сдайте свой меч и копье, и мы проводим вас к нашим королям.

Это были дозорные. Они обступили Зигфрида с трех сторон. Совсем еще юные, ни разу не побывавшие в боях воины.

Не медля, Зигфрид сбил ближнего копьем, выхватил меч и ударил того, кто спрашивал. Третьего он нагнал на спуске с холма. Грани заржал и ударил передними копытами его лошадь. Всадник закачался. Зигфрид сбил копьем и его. Он не собирался добивать их. Там, за холмами, была вражеская армия, и он спешил увидеть ее.

Армия была огромна. Зигфрид разглядел войска, едва поднялся на следующую гряду холмов. Пожалуй, там, в широкой долине, у костров собрались не двадцать и не тридцать тысяч рыцарей — их было за сорок. Воины жарили над кострами мясные туши, точили мечи, чистили коней, готовили доспехи. Зигфрид еще раз глянул на этот человеческий, заполнивший всю долину муравейник и повернул коня.

Теперь он спешил поскорее вернуться в свой лагерь.

Зигфрид торопил Грани, и конь нес его по травянистым лугам, поднимался на холмы, спускался в новые долины. А когда холмы кончились, увидел он одинокого рыцаря.

Рыцарь мчался ему наперерез, и уже издали чувствовалось, как он разгневан видом Зигфрида верхом на Грани. И пожалуй, это был не юнец, недавно надевший доспехи. А на его сверкающем золотом щите была выбита корона.

Можно было не сомневаться: на Зигфрида мчался тоже разведчик, только вражеский, причем богатый и важный, кто-то из королевской семьи, а может быть, сам король.

Зигфрид направил Грани навстречу ему. Они поравнялись на полном скаку, уже обнажив мечи, но не говоря ни слова. И Зигфрид успел ударить его по отделанному золотом шлему, так что посыпались веером искры. Всадник удержался. Кони разнесли их в разные стороны, и теперь они уже сходились медленно, выставив щиты и держа мечи наготове.

Вражеский разведчик оказался опытным, бывалым рубакой. Зигфрид наносил ему удар за ударом, и каждый раз Бальмунг соскальзывал по щиту. Зигфрид и сам отразил не один удар, а несколько раз вражеский меч касался его панциря.

Кони тоже рассвирепели. Из-под копыт их летела земля. Несколько раз Грани вставал на дыбы и пытался ударить врага ногами. Но красивый, в белых яблоках вражеский конь ускользал, унося себя и всадника от удара.

«У тебя с конем тоже был особый учитель!» — хотел выкрикнуть похвалу Зигфрид.

Но Бальмунг его наконец достиг цели, и на правом плече у врага из-под панциря показалась кровь.

В это же время с ближнего холма послышались крики. Зигфрид оглянулся и увидел десятка три воинов. Не медля, гнали они лошадей на помощь его сопернику. Чтобы лучше их видеть, Зигфрид повернулся к ним лицом, а врага развернул спиной. Враг заметно слабел. И когда Зигфрид вновь рассек ему панцирь Бальмунгом, неожиданно взмолился о пощаде, опустив свой меч:

— Не убивай меня, неизвестный витязь! Я — Людегаст, король датчан. Ты получишь за меня роскошный выкуп, если сохранишь мне жизнь. Если же и сам ты — король Гунтер или брат его, Гернот, клянусь, я стану твоим вассалом.

— Бросай меч и щит свой на землю. Я сохраню твою жизнь! — скомандовал Зигфрид.