— Подозрительны эти ее слова, — сказал Хаген, отведя Зигфрида и Данкварта в сторону. — Соберется добрая сотня вассалов, и мы будем в полной их власти.

К ним подошел и Гунтер.

— Король, я за тебя боюсь. Соберутся вассалы, и мы будем в полной их власти, — повторил Хаген.

— А не украсть ли нам королеву ночью и силой ее увезти? — предложил Данкварт. — Вы ее муж, и она должна быть вам послушна. И вы доказали, что легко с нею управитесь.

— Только не это! — оборвал его Гунтер.

— Но сидеть и ждать, пока нас перебьют, нам не пристало, — сказал Хаген. — Зигфрид, скажите! Или это не вы помогали королю в состязанье? Хотя я так и не понял как.

Зигфрид взглянул на Гунтера и понял, что надо ответить.

— Король управился сам, и помощь моя ему не понадобилась. Теперь же я помогу. Вы оставайтесь в замке, а я незаметно исчезну и приведу вам таких молодцов, что все здешние вассалы станут сразу послушными.

Солнце садилось в море, и ветер гнал по невысоким пологим волнам пустой одинокий челн.

— Не странно ли, ветер едва заметен, а челн оторвался от берега и мчится в открытое море! — сказал кто-то из приветливых хозяев Хагену. — Взгляните в окно.

— Не говорил ли я всегда, что ветры у нас загадочны. — К ним подошел другой воин. — Но где же ваш Зигфрид? Снова ушел к кораблю?

— Где-нибудь там, — спокойно ответил Хаген.

И никто не подумал, что челн, уносимый ветром, уносил с собой человека. Зигфрид, накинув свой плащ-невидимку, выбрал крепкую лодку и яростно греб, никем не видимый.

От крепкого ветра с морскими брызгами боль в груди незаметно утихла. Плащ помогал и тут — удесятерял силы гребца. Луна освещала путь. Зигфрид греб вечер, ночь и весь день. Наконец показались берега нибелунгов, страна, где стоял его замок.

К замку он подошел ночью. Кругом было тихо, темно. Ворота закрыты.

Что скажет он им — их король, которого они видели только однажды? Как объяснит свой пеший приход среди ночи? Не взглянут ли на него те, кто охраняет замок, как на бродяжку-просителя?

С собой у него только Бальмунг, да щит, да челнок, который он оттащил подальше от моря. Даже Грани тихо жевал овес в исландской конюшне.

Зигфрид ударил в ворота, словно желал их выломать. Немало ночных зверей, спящих случайных путников поднял этот грохот в окрестной земле.

— Что тебе надо? Что ты шумишь? — услышал Зигфрид недовольный голос охранника. — Уйди от ворот, кто бы ты ни был, если хочешь остаться живым.

— Я витязь, и я заблудился, — отозвался Зигфрид измененным голосом. — Открой же ворота, если сам желаешь остаться живым.

— Ну погоди! — изумился охранник и отошел от ворот за своими доспехами.

Стражник был верзилой исполинского роста. Впервые за службу привратником он видел такое, чтобы среди ночи кто-то осмеливался ломиться в ворота, да еще ему угрожать. Разъяренный, он нацепил на локоть тяжелый щит, взял огромную дубину, обшитую железом, с чугунным шишаком, и стал открывать ворота.

— Погоди же! — снова воскликнул стражник, едва образовалась щель, в которую он просунулся, и взмахнул палицей, целясь в голову тому, кто стоял перед ним.

Зигфрид едва успевал подставлять щит под удары. Железная палица со свистом проносилась над его головой.

Грохот ударов чугунного шишака о стальной щит продолжал будить и пугать окрестности. Наконец Зигфрид выбил дубину из рук привратника, свалил его на землю и начал вязать. Верзила пыхтел, отбрыкивался, да и у Зигфрида не было злобы, он с трудом сдерживал смех.

Неожиданно в темноте послышались грузные торопливые шаги. Зигфрид поднялся, и вовремя: перед ним стоял новый разъяренный боец — карлик огромной широты в плечах, Альбрих. Под горой, в тайной пещере охранял он по-прежнему сокровища нибелунгов, услышал грохот боя и бросился поддержать привратника.

Он стоял перед Зигфридом в панцире, шлеме, со щитом и уже замахнулся тяжелым своим кистенем с острыми шипами. Этим старинным боевым оружием карлик владел лучше многих. К толстой короткой палке, прикрепленной к руке петлей, был подвязан с другого конца тяжелый чугунный шар, усаженный шипами. Этим своим оружием карлик проламывал шлемы и головы любому противнику.

Зигфрид едва успел подставить щит, сидящий уже неловко оттого, что застежка оборвалась. Страшный удар кистеня обрушился, смял его щит в один миг.

— Кто бы ты ни был, я убью тебя, воин, не спросив и твоего имени! — выкрикнул карлик. — С доброю мыслью ночью в чужие замки не ломятся!

«Еще и правда — убьет!» — подумал весело Зигфрид.

Он отбросил порушенный щит, увернулся от нового удара кистенем и сжал карлика в объятиях.

Рядом во тьме лежал кулем и сопел связанный стражник.

Карлик сопротивлялся, но Зигфрид и его повалил на землю у приоткрытых ворот, снова сжал ему ребра.

— Пощади! — наконец прохрипел задыхающийся карлик. — Если бы я не поклялся служить доблестному Зигфриду, я стал бы отныне служить тебе.

— А доблестного Зигфрида пора было бы и узнать, — ответил ему Зигфрид, теперь уже собственным голосом.

— Зигфрид, откуда! — Карлик мгновенно вскочил и рассмеялся радостно. — Ну и помяли же вы мне ребра, я уж подумал — умру! Вновь подтвердили, что не зря я вам клялся служить. В столь крепких объятьях я еще никогда не бывал.

— Есть ли в замке дружина? — коротко спросил Зигфрид.

— Спят. Тысячи три богатырей.

— Поднимай. К утру мне нужна тысяча молодцов. Тех, что готовы со мною отплыть в королевство Брюнхильды.

— Той самой, девы-воительницы?

— Той самой. Кончилась ее боевая слава. Станет она женой моего друга, бургундского короля.

— Пойду будить замок. Вам приготовить вино и закуску?

— Готовь. И для всех, кто поедет со мной.

Карлик ушел в темноту.

Зигфрид нагнулся к привратнику, снял с него путы.

— Я не задел вас, король? — смущенно покашливая, извинился привратник. — Вы не признались, а такие шутки опасны. Ну как я бы угробил вас!

Привратник отыскал откатившуюся в сторону дубину.

— Меня еще никто не одолевал, вы — первый, Зигфрид. Ворота я закрываю, если за вами нет никого, и буду стеречь их дальше. Уж вы, Зигфрид, на меня не сердитесь, что я едва не огрел вас.

— Ты хорошо несешь службу, воин, утром я тебя награжу, — сказал ему Зигфрид и отправился к замку, где уже зажигали светильники.

— Мой господин, все три тысячи молодцов готовы отправиться с вами, — доложил под утро карлик. — И если вам не к спеху, за день обещаю найти корабли для трех тысяч.

— Хватит и тысячи, дорогой Альбрих. Тысяча воинов, при полном вооружении, в новой одежде, — это как раз то, что нужно.

— Когда отплываете?

— С рассветом.

На рассвете тысяча воинов-нибелунгов выстроилась перед замком. Кони их были оседланы, доспехи, новое платье — на них.

Зигфрид прошелся вдоль их рядов. Все они были могучи, суровы лицом, молчаливы.

— Слушайте, молодцы! — обратился к ним Зигфрид с короткой речью. — Вас ждет свадебный пир в королевстве Брюнхильды. Будем выдавать ее замуж за друга моего, бургундского короля. Но будьте готовы и к бою. А теперь на корабли и плывем через море!

Карлик провожал Зигфрида к берегу.

— Знаю, наш край суров и с вашими южными землями он не сравнится. Но и вы, Зигфрид, тоже когда-нибудь угомонитесь. Потому и мечтаю я, чтобы вы с молодою женой пожили в нашем замке. Мечтаю о том, чтоб смеялись и плакали здесь ваши дети, а я учил бы их тому, что умею. — Сейчас, в этот миг, карлик стал удивительно похож на того, кто когда-то учил юного Зигфрида. — Плывите и не сомневайтесь: карлик Альбрих, как и прежде, будет верно стеречь ваш клад.

— Я скоро женюсь, добрый Альбрих, и вот тебе слово, что приеду пожить в нашем замке.

На свадебный пир, который давала Брюнхильда, собирались вассалы со всех концов исландской земли. Шли они не одни, а, как всегда, в окружении дружин, при доспехах, готовые к бою.