Гостей, свиту Кримхильды, воинов Зигфрида — всех одарили король с королевой подарками. Слуги блистали в одеждах, расшитых золотой и серебряной нитью. Всякий бедняк, оказавшийся в эти дни при дворце, становился зажиточным, словно граф.

Такой щедрости Кримхильда не встречала и в своем королевстве.

— Лишь тебе мой подарок в честь свадьбы хранится в стране нибелунгов, под горою, — сказал Зигфрид. — Чтоб доставить его, не хватит ни корабля, ни повозки. Это — знаменитый клад нибелунгов, он сложен в громадной пещере, и скоро мы с тобою за ним отправимся сами.

Пир продолжался несколько дней. Многие из гостей были стары. Молодецкие забавы были им уже не в радость, а любили они спокойные беседы за пиршественным столом.

И однажды, собрав всех гостей, Зигмунд торжественно, по всем правилам, передал королевство сыну.

Во дворце у Кримхильды были большие покои. Она украсила дубовые стены коврами, привезенными ею из Вормса, — сразу стало тепло и уютно.

Скоро Кримхильде понравилось рано вставать с мыслями о делах королевства, вместе с мужем управлять его землями и дружинами, советовать мужу, как вершить справедливый суд, если кто-то повинен в недостойных делах.

Однажды среди ночи, в зимний месяц, Зигфрид проснулся, открыл глаза и увидел над собою улыбающееся лицо жены.

— Что случилось, почему ты не спишь? — удивился он.

— Любуюсь тобой. Смотрю на тебя и думаю, что красивее и отважней нет на земле человека. А еще у нас скоро будет дитя.

Этой новости были рады и Зигмунд с Зиглиндой.

Летом родился маленький сын. В честь благородного дяди, бургундского короля, его назвали Гунтером. А к дяде послали гонцов.

Эти гонцы посредине пути встретили других, из Бургундии. Всадники спешили в Ксантен, чтобы сообщить нидерландскому королю с королевой, что в Бургундии, в Вормсе, в королевской семье родился наследник престола. И его назвали Зигфридом, в честь знаменитого родственника.

Веселый крикун, отважный младенец, Гунтер, сын Зигфрида и Кримхильды, радовал всех.

— Взгляни, наш мальчик смеется, как ты! — говорила Кримхильда мужу.

— Скоро мы с Эккерватом посадим его на коня, он будет лучшим рыцарем в мире! — шутил Зигфрид.

— Не рано ли мучить ребенка! — пугалась бабушка, старая Зиглинда. — Пусть для начала твердо пойдет по земле. Я же расскажу ему о преданиях предков.

— Счастлив король, у которого вырос могучий и добрый сын, но увидеть такого же внука — счастье вдвойне! — вставлял Зигмунд.

А маленький Гунтер ползал между взрослыми по ковру и забавно играл с глиняной маленькой лошадкой.

Потом заболела Зиглинда, и тихо стало в ее части дворца.

— Девочка моя, завтра от вас я уйду. Не спорь, я это знаю, — сказала Зиглинда, позвав для беседы Кримхильду. — Помоги-ка мне лучше подняться.

Две королевы, молодая и одряхлевшая от болезней, в последний раз вместе обошли весь дворец.

— Во всяком дворце сокрыты разные тайны. Чаще их помнит лишь королева — мужчины, особенно в молодости, о них иногда догадываются. Порой эти тайны умирают вместе с владельцами.

Держась за руку Кримхильды, Зиглинда медленно спустилась в подземелье, где хранилась казна. Кримхильда несла светильник.

— Возьми у меня ключи и храни их всегда при себе, — говорила Зиглинда. — Здесь в стене замурована дверь в другое хранилище.

О нем знают лишь двое — Зигмунд и я. Там в сундуках немало сокровищ. Случается, королевства бывают в беде. Храни вас Бог от несчастья, но сокровища эти — на случай беды.

Так же медленно старая королева поднялась по каменным ступеням назад.

— Здесь сундуки для праздников, — объясняла она. — В них запасы: бархат, шелка, драгоценные камни — все, что есть у всех королей. — Зиглинда остановилась. Рядом отдельно стоял на полу небольшой сундучок. — Здесь мое похоронное платье. Завтра, когда я покину вас, прикажешь меня в него обрядить… А теперь приведи мне в покои внука, я с ним попрощаюсь.

Королева была спокойна, печальна и ласкова.

Ночью она умерла.

Кримхильда, открыв сундучок, принесла ей похоронное платье.

Был во дворце траур. И все говорили шепотом.

Но потом приблизилось лето.

— Не пора ли собраться в страну нибелунгов? — заговорил однажды Зигфрид. — Не слишком ли заждался тебя мой свадебный подарок — тот клад, который охраняет храбрый карлик Альбрих? Он говорил, что мечтает подержать на руках нашего сына. Там, на горе, стоит замок. Его окружают поля. И лишь с одной стороны, внизу под обрывом, бьются морские волны.

— Ты знаешь, я поеду в любой край земли, куда бы ты ни позвал, — ответила Кримхильда. — Не взять ли нам и твоего отца, чтобы он не томился здесь от одиночества?

Отец с удовольствием согласился. И начались обычные дорожные сборы.

Кримхильда пересматривала доспехи мужа, проверяла крепость застежек, ремней. Среди доспехов был неприметный серый заношенный плащ.

«Странно, нет ни украшений на нем, ни знаков! — удивилась она. — Не всякий бедняк наденет столь нищенскую одежду. А уж королю она и вовсе не к лицу».

Она решила отдать плащ каким-нибудь нищим бродяжкам, но когда подняла его и встряхнула, из складок плаща выпали пояс и перстень.

Расшитый бисером пояс был роскошно украшен дорогими камнями. В золотом перстне сиял драгоценный брильянт.

Кримхильда сразу узнала обе вещицы. В свадебный вечер в Борисе они сели рядом с Брюнхильдой, словно две любящие сестры, две сердечные подруги. На Брюнхильде были кольцо с брильянтом и этот пояс.

И еще Кримхильда вспомнила: она смотрит на это кольцо, этот пояс, сидя рядом с женою брата, и думает про себя: «Брату выпало счастье — привез настоящую красавицу, и каждая вещь у нее достойна ее красоты». У Кримхильды никогда не было столь прекрасных украшений, пускай и она королевна.

Только что за странная мысль — хранить их в сером убогом плаще вместе с доспехами? У нее, у Кримхильды, нет и не может быть тайн в этом дворце. Что за секреты у Зигфрида? Зачем он хранит у себя кольцо и пояс Брюнхильды?

Зигфрид был занят разговором с вассалами, но Кримхильда просила срочно звать его к ней.

— Взгляни, что за находку я обнаружила в этой тряпке, — предложила она мужу, едва удерживаясь от слез. — Или она тебе столь дорога, что ты спрятал ее от меня под доспехами?

— Эти красивые безделушки? — рассмеялся Зигфрид. — И ты печалишься из-за них? Я получил их в тот вечер, когда, помнишь, исчез из-за свадебного стола, чтобы спасти честь друга. Возьми их себе. А плащ, что ты назвала тряпкой, — он дороже тысяч таких украшений. Он помог мне в сраженьях с магической силой. Я держу его всегда при себе, хотя надевал лишь несколько раз.

— Но скажи: ведь это украшения Брюнхильды? Воровать их ты бы не стал, значит, она тебе их отдала в тот брачный вечер? Даже свой пояс?

— Брюнхильда мне их не дарила. Могу лишь сказать, что вещи эти считаю наградой за тот вечер, когда в трудной борьбе была спасена честь моего близкого друга.

— И этот друг — мой брат?

— Спроси меня о любом секрете, и если секрет этот мой — я открою тебе не задумываясь. Но тайну чужую, ту, что доверил мне друг, ты не вправе выведывать, а я не должен тебе открывать. Возьми этот пояс и перстень и можешь носить их. Или подари кому хочешь. — Зигфрид сказал это твердо, и Кримхильда поняла, что больше она о тайне вещиц ничего не узнает.

— Они столь хороши и красивы, что я стану носить их сама, — сказала она. — И если ты связан словом, я забуду о ваших секретах.

По Рейну с моря поднимались корабли. Были высоки их борта, молчаливы умелые гребцы. А нос корабля огрызался хищной звериной пастью. Но не воевать, не захватывать в плен местных жителей шли корабли из прохладных северных скалистых земель. Хотя где-то, в другом краю, быть может, после них и оставались бы лишь кучи дымящихся бревен. Везли они своей королеве от покинутой ею земли подношения — драгоценные камни, меха морского северного зверя.