"Какое забавное название! И чем-то знакомое! Ба! Да это ведь тот самый трактир, где они с Ноде, прибыв в Париж в "день баррикад", оставили купленных еще в Гавре лошадей. Еще тогда ему подумалось, что где-то он уже видел подобную вывеску. Подумал об этом и забыл. А теперь...

Ну конечно! Бешеная скачка с Тристаном из Парижа на восток. Одинокий постоялый двор у дороги. Призывная надпись: "Остановись и угостись!" То и другое было так необходимо! Отдых - полузагнанным коням, угощенье путникам!"

Его поднесла им "Фея постоялого двора" в ярком крестьянском платье с корсажем, с лицом мадонны и фигурой нимфы. Потом, ночью, она явилась просвечивающим призраком, но не соблазнить, а спасти гостей от ворвавшихся в трактир гвардейцев кардинала. Прощальный, чуть затянувшийся поцелуй... и перемахнувшие через ограду свежие кони!..

Безумец! Как он мог забыть? И в памяти ожили строчки им же самим написанного сонета во время путешествия с Тристаном.

МЕТЕОР

Звезда сверкнула надо мной

В мерцанье тлеющих созвездий

И пронеслась над головой,

Разя лучами ярких лезвий.

И закипал на сердце взрыв,

Грозя мне дребезгом осколков,

И поджидал во мгле обрыв.

Но не страшился я нисколько!

Хоть на пути последний куст,

А сучья разума так хрупки!

Бездонна пропасть жарких чувств

И неожиданны поступки!

Забыть не в силах до сих пор

Тебя, мой друг, мой метеор!

И надо же! Как вспомнил!

А годы спустя почудившийся на баррикаде знакомый женский силуэт со знаменем в руке.

И вот теперь невдалеке от того места эта вывеска: "НЕ ОТКАЖИСЬ ОТ УГОЩЕНЬЯ!" Так могла придумать только женщина!

И когда Сирано вошел в трактир, чтобы спросить комнату остановившегося здесь метра Ферма, он даже не удивился, увидев за стойкой расцветшую с годами, но по-прежнему прекрасную "Фею постоялого двора". Не удивился, но встревожился...

- Ах, какая жалость! - всплеснула она руками, выслушав Сирано. - Метр Ферма только что вышел проводить своего почтенного гостя, аббата Гассенди.

- Ах вот как! - сокрушенно отозвался Сирано, почему-то краснея.

- Не откажитесь от угощения, почтенный господин! Я предложу вам кружку славного вина. Оно просветляет голову и освещает память. Ради этого, пожалуй, я и сама выпью с вами за столиком, если позволите.

- Ну конечно! - охотно согласился Сирано, оправдывая себя тем, что ему все равно предстояло дожидаться.

Прелестная хозяйка, приобретя ныне горделивую осанку и плавность движений, принесла кувшин вина, подсела к столику напротив Сирано и наполнила две кружки, все время пристально вглядываясь в его лицо.

Извинившись, она на минуту исчезла, вернувшись с черной лентой в руках.

- Дозвольте мне приложить эту ленту к вашему высокому лбу, вкрадчиво попросила она и, не дождавшись ответа, грациозным движением приставила ленту к его переносице чуть выше бровей. - Как я счастлива, дорогой мой господин! - воскликнула она, откидываясь назад и как бы любуясь гостем. - Наконец-то я вполне узнала вас! Святая дева, благодарю тебя! Если бы вы только догадались, как я переживала тогда за вас. Да и потом тревожилась, ничего о вас не зная. Я и мысли не допускала о вашей гибели. Все молилась, молилась! И вот дождалась-таки!

- Я, право, не знаю, сударыня, что вы имеете в виду... - пролепетал Сирано.

- Ба! - лихо подбоченилась хозяйка трактира. - Вы не знаете, что я имею в виду! Да хотя бы коней, которых я вам подменила, чтобы они унесли вас с приятелем подальше от гвардейской погони!

- Я все помню, сударыня, - опустив глаза, произнес Сирано. - Не считайте меня неблагодарным, мне просто не хотелось быть узнанным.

- Но почему, почему?! - обиженно прошептала хозяйка. - Разве я так уж состарилась?

- Вы прежняя мадонна для меня!

- Ах оставьте, - не без кокетства ответила привыкшая к ухаживаниям трактирщица. - Оказывается, он не изменился! Все такой же женский угодник! - И снова понизив голос, спросила с заботой и укором: - Где вы были так долго?

- Очень далеко. За океаном, если не дальше. Но после возвращения я побывал в вашем заведении...

- Святая мадонна! Быть не может! Вы раните меня вот в эту грудь!

- Я не видел вас здесь, но мне показалось, что я видел кое-кого на баррикаде.

- Вот как? Вы тоже сражались вместе с народом?

- Я был среди парижан, оставив вместе с другом своих лошадей вашему хозяину.

- Он скончался, да примет господь его душу.

- Когда мы с другом забирали лошадей, вас тоже не было здесь.

- Ах, как рассказать вам, любезный гость мой! Он держал меня взаперти в чулане с самого "дня баррикад". Он хотел быть в стороне. Когда надо - с Фрондой, когда надо - с кардиналом. А я... я убегала через окошко в кладовке, чтобы петь с народом песни, верила, что народ скажет свое слово. Вы читали "Мазаринаду"?

- Не только читал.

- Как вас понять?

- Писал.

- Тсс! - испуганно приложила палец к губам трактирщица. - Я готова дать вам снова свежих коней.

- Милая мадонна! Мне ничто не грозит.

- Меня зовут Франсуаза.

- Прекрасное имя! Дочь Франции! Поверьте, великие ее художники станут изображать вас как символ родины, как образ Свободы!

- Я знаю уже, вы можете увлечь любую бедную женщину своими словами.

- Но я хотел бы совершенно обратного!

- Неужели вы как все мужчины! Говорят одно, а добиваются совсем другого!

- Я постараюсь объяснить, даже показать, - и Сирано коснулся спускавшихся на плечи локонов.

К счастью для него, его беседа с Франсуазой прервалась возвращением Пьера Ферма.

Благодушный, начавший полнеть, он вошел, отдуваясь от быстрой ходьбы. Привычно проведя рукой по своим тоже спадавшим на плечи волосам и кивнув Франсуазе, он с улыбкой подошел к Сирано.

- Рад приветствовать вас, дорогой друг. Простите, что заставил вас ждать.

- А как я рад приветствовать вас, метр Ферма, своего поручителя в известном вам деле!

- Судя по тому, что я слышал в замке герцога д'Ашперона, вы оправдываете мои ожидания и, надеюсь, не сожалеете о принятых на себя обязательствах.

И опять Сирано густо покраснел.

- Я сожалею лишь о том, что не застал вашего гостя, которому хотел бы выразить свое почтение.