которых "долгоживущие". Однако по теории фундаментального поля И. Л.

Герловина (см. предыдущие ссылки), все виды элементарных частиц,

расположенных в таблице по примеру менделеевской, являются

модификациями единой первочастицы. Ее предвидел академик М. А.

Марков, академик-секретарь отделения ядерной физики Академии наук

СССР, назвав ее в своей работе, опубликованной в докладах АН СССР,

"фридмоном". По ТФП, и эта первочастица состоит, в свою очередь, из

возмущений материального фундаментального поля. Связь этих

современных научных представлений с образами Сирано де Бержерака

примечательна!

- Следовательно, как принято говорить в математике, - резюмировал Пьер Ферма, - человека, по-вашему, нельзя считать центром мироздания?

- Позвольте процитировать самого себя из трактата "Иной свет": "Неужели только потому, что солнце отмеривает наши дни и годы, можно утверждать, что оно создано для того, чтобы мы не натыкались лбами на стенку?"

- И этот вопрос, дорогой мой философ, кое-кто сочтет за "еретический".

- Так что же нееретично, метр?

- Если не считать Библии в церковном толковании, то, пожалуй, что одна математика, да и то до тех пор, пока мой друг Рене Декарт не взялся доказывать математически существование бога. А в это надлежит верить бездоказательно!

Сирано сокрушенно вздохнул. Ферма вопросительно посмотрел на него.

- Я вспоминаю крушение своей трагедии "Смерть Агриппы", где я ополчился на бездумные верования, - объяснил Сирано.

- Конечно, восстала церковь! Рене Декарт тоже поплатился, попав в немилость к его святейшеству. Впрочем, не вы ли защищали со шпагой в руке творения Декарта от костра изуверов?

- Я уже больше не беру шпаги в руки, заменив ее пером.

- Но перо у вас не менее разящее и куда более опасное, чем былая шпага, судя по уже написанным памфлетам и трактатам.

- Я уже задумал новый трактат.

- Не будет ли он столь же еретичным?

- Разве так уж против истинной веры показать рядом два общества: одно, похожее на наше, земное, где царит несправедливость, и в противовес ему - страну мудрецов, руководимых только благом людей?

- Тогда учтите, что "н е с п р а в е д л и в о с т ь о б р а т н а я  с т о р о н а  в ы г о д ы".

- Спасибо, метр, за прекрасную мысль!

- Я, как юрист, хотел бы уберечь вас от гонений и запретов, что следует ожидать со стороны церкви и сильных мира сего, оберегающих свою выгоду.

- О метр! Я потерял лучшего друга и советника, с которым вы свели меня в тайном обществе доброносцев, теперь я чувствую замену в вашем лице!

- Я всего лишь даю вам "юридические советы", как избежать осложнений. Живописуя царство несправедливости, представьте его хотя бы "царством птиц", что ли, дабы люди формально не могли быть на вас в претензии.

- Царство птиц? Как в басне! Прекрасная мысль! Благодарю вас, метр! Вы наставляете меня, как ритор! Я постараюсь нарисовать такого "царя-орла", который воплотил бы в себе все ужасы земной тирании и деспотии!

- Оставшись при этом неуязвимым, - с хитрецой вставил Пьер Ферма.

- И как контраст с этим злобным "царством птиц", - увлеченно продолжал Сирано, - я нарисую страну мудрецов, руководимых не выгодой, а общим благом людей. И в их числе я вижу незабвенного Томмазо Кампанеллу.

- Страна мудрецов? Где вы нашли ее?

- На Солнце, дорогой метр.

- Не слишком ли там жарко?

- Зато нет темноты. Это символ, конечно!.. Недаром несравненный Томмазо Кампанелла назвал свой Город "Городом Солнца". У меня же не только страна, а планета, названная "Солнцем", "Солярией"!

- Может быть, среди ваших мудрецов найдется место и для математиков! Их чистую науку нельзя не уважать.

- Разумеется, метр! Тристан, готовя меня стать философом, в первую очередь приобщил своего ученика к математике. И даже был доволен им.

- Прекрасно! Вы открываетесь мне еще с одной стороны. Не дать ли вам, как другим нашим математикам, одну коварную математическую задачу: доказать простенькую с виду теорему. При вашем согласии, разумеется.

- Охотно попытаюсь это сделать, если мои способности окажутся достаточными.

- Обычно я задаю свои математические этюды, зная их решение, как это делают шахматисты в своих красивых шахматных этюдах.

Однако сейчас я еще не знаю, как доказать очевидное: Н е л ь з я р а з л о ж и т ь  в  ц е л ы х  ч и с л а х  н и  к у б, н и к в а д р а т о- к в а д р а т  и  в о о б щ е  н и к а к у ю с т е п е н ь  б о л ь ш е  д в у х  н а  д в а  ч и с л а  в   т о й  ж е с т е п е н и*. Мне удалось доказать это лишь для квадрато-квадратов.

_______________

* Великая теорема Ферма.

- Значит, это не так-то просто, метр. Не сломать бы мне зубы об этот орешек.

- Чтобы узнать, что внутри ореха, надо его раскусить. Если вы решаетесь на это, то условимся о встрече здесь через неделю. И очень хотел бы тогда же узнать побольше и о вашей стране мудрецов.

Сирано был рад увидеться с Ферма еще раз. При этом он сам себе не сознавался, что возможная встреча с Франсуазой так же влекла его сюда.

Однако сейчас, провожаемый по лестнице Пьером Ферма, он задержался на ступеньках, видя, что Франсуаза собирается отлучиться из-за стойки. Он выждал несколько мгновений и проскользнул к выходу, надевая на ходу шляпу на свой злосчастный парик.

Проводив гостя, Ферма заказал вернувшейся хозяйке жареного цыпленка на обед.

Когда же она, чем-то расстроенная, принесла ему тушеной баранины, он лишь поднял брови и ничего не сказал.

Он по роду своей основной деятельности умел разбираться в человеческих душах, подумав с улыбкой, что решение математической задачи на этот раз, быть может, послужит человеческим чувствам. И не ошибся.

Глава пятая

ТАЙНА СТЕПЕНЕЙ

Лучше один раз увидеть, чем много раз

услышать.

Н а р о д н а я  м у д р о с т ь

Как известно, после окончания Тридцатилетней войны в Европе по опустошенным странам бродили разбойничьи шайки под видом нищих, бродяг, отслуживших солдат-наемников и странствующих актеров, в том числе и компрачикосов, похищающих или покупающих детей, чтобы, уродуя их, приспособить малышей для привлекающих толпу зрелищ, перепродавая потом уродцев как шутов или "акробатов без костей".