Вокруг каменного алтаря собрались пять самых могущественных волшебников.

В пламени факелов и голубой дымке обрядовых благовоний их сморщенные лица начали меняться, искажаться, когда они входили в транс.

Они бормотали слова заклинания, непонятные Аргусу. Но от магии, накапливающейся в древнем храме, даже у него зашевелились волосы.

Пространство над алтарем начало мерцать и видоизменяться, принимая очертания овала. Оно отливало серебром и подрагивало. В его глубине стали различаться очертания каких-то предметов, но что это было, рассмотреть не удавалось.

Тяжелый сладковатый запах курящихся смол и трав путал мысли. Порыв ветра, ворвавшегося в удушающую атмосферу храма сквозь магическое окно, был свежим и теплым.

Голоса волшебников зазвучали громче. Слова, вылетавшие из их старческих ртов, вибрировали и бились о стены, а изображение, наоборот, становилось все более отчетливым и статичным.

Наконец, Аргус сумел рассмотреть зеленые деревья и непривычно голубое небо. На дороге возле непонятного искореженного предмета издавал странные звуки какой-то комочек плоти.

Старцы замолчали. Напряжение читалось на их лицах.

Это был плач. Плакал ребенок. Аргус всмотрелся в сжавшееся дитя. Оно что-то трогало рукой. Это что-то было мертвым животным, лежавшим подле его ног.

Неожиданно ребенок поднял лицо и посмотрел из мерцающего окна прямо на них. Вернее, прямо на Аргуса. Он вздрогнул, чего с ним уже давно не случалось.

Это была девочка. Маленькая златовласая девочка. Ее длинные локоны укрывали тело, словно плащ. Голубые глаза, подобно небу над нею, широко раскрылись от удивления. Из них все еще катились слезы. Однако ни звука больше не сорвалось с приоткрывшихся губ.

Аргус ощутил удар прямо в самое сердце. Тело затрясло, будто земля под его ногами дрожала. Дыхание на мгновение вышибло из легких.

Что это было? Страх? Но он никого не боялся. Удивление? Но разве от этого так трепещет в груди?

Ребенок покачнулся, магическое окно зарябило. Изображение постепенно стало расплываться и исчезло совсем.

Волшебники заговорили все разом. Возбуждение в их голосе перемешивалось с триумфом. Они обсуждали, могла ли видеть их эта девочка, а если могла, то как это возможно. Магическое окно всегда скрывало их от глаз того, за кем они наблюдали.

— Слеза ведуньи возымела действие! — изрек самый старший из них, Магнус.

— Мы не зря потратили столько сил, чтобы добыть ее.

— Наемник, подойди сюда. Ты видел свою цель. Теперь твоя задача найти ее и привести к нам.

— Да, Магнус.

— Готов ли ты скрепить наш договор?

— Готов.

— Тогда дай свою руку.

Аргус закатил рукав и шагнул к алтарю. Один из старце подал Магнусу нож. Лезвие блеснуло в пламени свечей и в следующее мгновение опустилось на живую плоть.

Аргус смотрел, как его кровь капает в сосуд. Алая жидкость была густой и неохотно лилась из его вен.

— А теперь иди и найди ее. Ту, которую ты обязуешься доставить к нам. И пусть Судьба будет благосклонна к тебе, наемнику, потомку охранников.

Аргус вышел из храма и взглянул в темное, звездное небо. Яркие точки символизировали узелки судеб, связанные ведами. Возможно, на этом полотне где-то отображена и его жизнь.

Однако он не знал, что ему предопределено, как не знал никто из живущих, кроме самих ведов.

Ему предстояло найти девочку, которую ждали столетиями. Согласно знаниям, которыми завладели волшебники, она стане первой из провидцев, кто сможет определить нахождение частей Талисмана Богов.

После того, как он разлетелся на осколки по Веретену Миров, прошло уже тысячелетие. И никому не удалось обнаружить хотя бы одну его часть.

В каком измерении она находилась? В каком мире жила? Когда Боги создавали Веретено Миров, их появились тысячи.

Однако Магнус показал ему достаточно для того, чтобы начать поиск.

Голубое небо с одним солнцем, лишь на половину времени уходившее для того, чтобы показать звездное полотно судеб, существовало только в одном известном Аргусу мире. Его жители называли его Землей. Наемник надеялся, что не ошибся в своем предположении.

— Убери свои руки, урод!

— Да ладно, тебе, детка, не будь букой, — пьяная рожа улыбалась так противно, что Кира поборола желание врезать со всей силы. Иначе вылетит и с этой работы, даже не успев глазом моргнуть.

— Без зубов останешься, если лапы будешь распускать, — зло процедила она, стараясь отстранится и удержать поднос.

— И кто же мне их выбьет? Ты, цыпленочек?

— Я. Даже и не сомневайся.

Кира быстро отошла от пьяного клиента. Других в баре попросту не было в такой час.

— Что, опять проблемы? — спросил Женя, стоя за барной стойкой. Его руки, казалось, и не отрывались от краника с разливным пивом.

— Нет, все в порядке.

— Ты только скажи мне, — улыбнулся он.

А толку? — подумала Кира. Он что, бросит свою работу и ринется избивать клиентов? Да Женя еще ни в одной драке не участвовал, даже когда эта шваль принялась целиться по бутылкам за стойкой. Спрятался, чтобы в него не попали. Трусливое дерьмо. Ждать помощи от кого-то, кроме себя, Кира и не думала.

— Хочешь, я подойду? — предложила Таня. Она здесь работала уже три года, привыкла ко всяким посетителям, а Киру, всего месяц таскавшую выпивку к столикам, почему-то жалела.

— Нет, но спасибо. Они все тут такие. Не будешь же ты разрываться.

— Ну как хочешь.

Кира взяла очередной заказ и понесла его к дальнему столу, где сидела кучка подвыпивших студентов.

Она и сама училась, но только заочно. Содержать ее было некому. Отец пропивал все деньги, которые появлялись в семье. Мать уже давно махнула на все рукой. Но Кире было наплевать. После школы она ушла от родителей. Они не возражали.

— Куколка, присядь с нами.

— Не могу мальчики, я на работе.

— Ну на пять минут.

— Серьезные вещи за пять минут не делаются, а к несерьезным я отношусь крайне отрицательно.

Кире было нелегко в жизни. Она иной раз подумывала обрезать свои светлые волосы, туго закрученные сейчас в пучок, а еще лучше перекраситься. Работать с такой внешностью в этом захудалом месте было не сахар. Зато зарабатывать можно было прилично. Мужики оставляли ей хорошие чаевые.